Олег Северюхин - Личный поверенный товарища Дзержинского. Книги 1-5 Страница 51

– Хайль Гитлер, – я тоже вскинул руку в нацистском приветствии и вышел из кабинета.

Глава 20

Пять месяцев я провёл в центре СС. Изучал администрацию Германского государства, строение национал-социалистической рабочей партии, СС, «Майн Кампф», методику борьбы с врагами рейха, основы диверсионной борьбы, политические партии противостоящих стран Англии, Франции, Польши, СССР, Чехословакии, разведывательные органы этих стран, основы агентурно-оперативной работы в окружении и в условиях лагерей военнопленных и тюремных учреждений.

Через две недели после начала учёбы мне присвоили специальное звание унтерштурмфюрера СС, что соответствует пехотному лейтенанту, переодели в эсэсовскую форму и поставили на специальное довольствие. По окончании курса мне присвоили специальное звание оберштурмфюрера (оберлейтенанта) СС и на мои черные петлицы с серебряной окантовкой и тремя серебряными звёздочками по диагонали добавилась поперечная двойная полоска, вышитая серебряной нитью. Я так понимаю, что это результат моего усердного отношения к изучению программы и учёта моего возраста.

Я не обольщался тем, что всё складывается так хорошо в моём внедрении в государственную машину Германии. Это всё стечение случайностей. Нужно зарекомендовать себя хорошим специалистом, вот тогда можно и будет говорить о том, что я стал настоящим винтиком этой машины.

Ещё через несколько дней я докладывал по всей форме о своём прибытии бригадефюреру Мюллеру.

– Расскажите, господин оберштурмфюрер, что такое социализм, – устроил мне проверку шеф.

– Социализм – это учение о том, как следует заботиться об общем благе. Коммунизм – это не социализм. Марксизм – это не социализм. Марксисты украли это понятие и исказили его смысл. Я вырву социализм из рук «социалистов». Социализм – древняя арийская, германская традиция. Адольф Гитлер, – отчеканил я.

– Браво, господин Казен, – улыбнулся Мюллер, – вы далеко пойдёте, если не будете забегать вперёд своего шефа.

– Так точно, господин бригадефюрер, – отчеканил я. Чему-чему, а чёткости доклада в СС-центре уделяли особое внимание, да и мне, как представителю точных наук тоже были по душе краткие и ёмкие понятия, а не растекание по древу разновариантных мнений по одному и тому же вопросу.

– А сейчас расскажите мне об организации Национал-социалистической немецкой рабочей партии, – сказал Мюллер. – Нам нужно будет вступать в эту партию, если мы храним преданность Рейху и её фюреру.

– НСДАП, – начал я перечислять, – состоит из партийной канцелярии и личной канцелярии фюрера, тридцати трех партийных областей, подразделений партии: Гитлерюгенд, Национал-социалистический союз преподавателей высшей школы, Национал-социалистический студенческий союз, Национал-социалистический женский союз, Национал-социалистический автомобильный корпус, охранные отряды СС, штурмовые отряды СА. Присоединённые союзы и организации…

– Достаточно, дальше можно и не проверять, – сказал Мюллер, – а когда вы собираетесь подавать заявление о вступлении в партию?

– Сразу после вас, господин бригадефюрер, – ответил я.

– Резонно, – сказал начальник гестапо, – вы далеко пойдёте, если не разочаруете меня. Как давно вы не были в Москве? – неожиданно спросил он.

– С первой половины 1918 года, – ответил я.

– И вас не тянуло туда? – спросил Мюллер.

– Человека всегда тянет туда, где он родился, даже если он не принадлежит к большинству населения этой страны, – честно сказал я.

– А не хотели бы вы поехать в Москву? – последовал следующий неожиданный вопрос.

– В лапы к большевикам? – решил я уточнить суть вопроса. – Если это нужно для Рейха, то я, конечно, готов.

– А вот просто так, в гости к кому-нибудь, – Мюллер явно не был удовлетворён моим ответом.

– Знаете, господин бригадефюрер, как это говорят русские – и хочется, и колется, – сказал я, – вроде бы и хочу, а вроде бы и не хочу, потому что ранее родная для меня страна стала уже чужой. В ней сгинул в безвестность мой старший товарищ полковник Борисов, и от моих родителей нет никаких известий. Я бы хотел найти моих родителей и перевезти их в Рейх, чтобы они сами прочувствовали, во что превращается их историческая родина.

– Я вынужден сообщить неприятные для вас известия, – сказал Мюллер, – ваш отец скончался на допросе в НКВД, а следом от сердечного приступа скончалась ваша мать. Нам даже не известно, где они захоронены.

Я молчал. Моя проверка проводилась с помощью агентуры в России. Родителей моих не вернёшь, а я по заданию их убийц внедряюсь в антипод НКВД – в ГЕСТАПО – гехайм стаатс полицай – государственную тайную полицию. Поистине, неисповедимы пути Господа нашего.

– Я вас понимаю, – сказал Мюллер, – сейчас идите в отдел D3, он занимается иностранцами из враждебных государств, к начальнику отдела гауптштурмфюреру СС и криминальрату Эриху Шрёдеру. Он введёт вас в курс дела. К затронутому мною вопросу мы ещё вернёмся и, кстати, когда никого нет, можете называть меня шеф. Я старый полицейский и мне это больше нравится.

– Слушаюсь, шеф, – сказал я и вышел.

А Москва в разговоре затронута была не случайно. Только вот к чему?

Глава 21

В подотделе D3 отдела IVD IV-го управления РСХА (Главного управления имперской безопасности) «Исследование и борьба с противником – управление тайной государственной полиции» меня уже ждали. Начальник подотдела гауптштурмфюрер Эрих Шрёдер был мой ровесник и встретил меня приветливо.

– Рады приветствовать вас в нашем маленьком коллективе, – сказал он, представляя меня сотрудникам, – нас мало, но мы держим под контролем весь мир. Вам определяется направление работы Россия и США. Направления важные, находятся под личным контролем у нашего шефа, но вы справитесь. Пока ваша должность будет называться криминальинспектор. Она соответствует званию унтерштурмфюрера СС, но уверен, что скоро мы будем приветствовать нового криминалькомиссара. Ещё год назад нас всего было пятьдесят человек в центральном аппарате, а сейчас наши подразделения увеличиваются и создаются региональные подразделения. Так что работы у нас становится всё больше и больше. Пойдемте, я провожу вас по службам для постановки на все виды довольствия.

Что-то мне все это напомнило 1918 год и постановку на довольствие в ВЧК. Вероятно, спецслужбы одинаковы во всем мире.

В канцелярии управления нам дали выписки из приказа о моём назначении, выдали жетон сотрудника гестапо. Из канцелярии мы пошли взглянуть на внутреннюю тюрьму, которая была в ведении канцелярии, в хозяйственные отделы, куда мы отдали выписки. На складе я получил полицейский пистолет «вальтер». Пока мы ходили по кабинетам, в общем помещении отдела был установлен сейф и мой письменный стол, за получение которых мне пришлось расписаться в одном из журналов выдачи. Машина работала чётко и быстро.