Джозеф Финдер - Дьявольская сила Страница 52

На минуту-другую мы оба замолкли. Я прислушивался к шипению оранжевого пламени газа, лизавшего в камине искусственные полешки из керамики:

— Молли… — начал я.

Тоби взмахом руки попросил меня помолчать.

— Скоро увидишь, — сказал он. — С ней все в порядке. К счастью — спасибо Чарльзу, — как и с тобой.

— Думаю, я имею право попросить, чтобы мне кое-что разъяснили, — настойчиво сказал я.

— Да, имеешь, Бен, — согласился Тоби. — Уверен, ты поймешь, что нашего нынешнего разговора не было. Твой полет в Вашингтон нигде не зафиксирован, а бостонская полиция уже похерила рапорт о случайной перестрелке на Мальборо-стрит. — Я понимающе кивнул. — Извини, что мы отсадили тебя подальше от себя, — пояснил он. — Но ты же понимаешь, что нам нужно принимать меры предосторожности.

— Да ладно, если вы ничего такого подленького не замышляете, — возразил я.

Росси издали улыбнулся и добавил:

— Да, ситуация довольно необычная, такую мы даже не просчитывали. Я уже объяснял, что единственный известный мне путь отделить вас и не дать возможности узнать наши мысли, что совершенно необходимо для данной операции, — это держаться от вас подальше.

— Для данной операции, — повторил я.

Тут я услышал приглушенный скрип — это Тоби повернул свою каталку поудобнее, чтобы смотреть мне прямо в лицо. Повернувшись, он заговорил медленно, с трудом подбирая слова.

— Тебя пригласил сюда Алекс Траслоу для выполнения определенной работы. Я не собирался прибегать к хитроумным приемам, чтобы ты оказался здесь, но Чарльз вынужден был так поступить. Ты не медвежонок и он не медведица, чтобы все время за тобой присматривать и защищать.

Росси лишь улыбнулся.

— Это игра, Бен, стоит свеч, — сказал далее Тоби. — Цель у нас с Алексом одна, только мы применяем разные средства. Нельзя упускать из виду тот факт, что здесь поставлено на карту одно из наиболее значимых и многообещающих открытий в истории человечества. Думаю, что когда ты узнаешь о нас побольше, то пойдешь вместе с нами. Ну а если изберешь другой путь — возражать не будем.

— Ну, давай дальше, — заинтересованно сказал я.

— Чарльз разъяснил тебе, что мы решили привлечь тебя как самого подходящего человека. Все необходимое для дела у тебя имеется: память, интеллект и все такое прочее.

— Так, выходит, вы заранее все знали, что произойдет? — спросил я.

— Нет, не знали, — ответил Росси. — У нас все время шли срывы и неудачи.

— Минутку, подождите минутку. Что же точно вам было известно?

— Да мало что, — спокойно сказал Тоби. — Знаем, что теперь ты приобрел способность улавливать радиоволны на сверхнизких частотах — так называемые СНЧ, которые излучает человеческий мозг. Не возражаешь, если я закурю?

С этими словам Тоби вытащил пачку сигарет «Ротманс» — помнится в Париже он курил только эту марку, — вынул сигарету, а пачку положил на подлокотник кресла.

— Да даже если бы и возражал, — заметил я, — все равно на таком расстоянии дыма я не учую.

Тогда Тоби пожал плечами — дескать, как хочешь, — и зажег сигарету. С наслаждением выпустив из носа густую струю дыма, он продолжал:

— Нам известно, что этот… дар — может, он и заслуживает лучшего названия — ничуть не ослабел с того момента, как ты приобрел его. Нам известно также, что ты можешь воспринимать только те мысли, которые возникают в минуты сильного душевного волнения. Не свои, конечно, мысли, а тех людей, которых ты стараешься «услышать». Это явление укладывается в положение теории доктора Росси, согласно которой интенсивность излучения волн мозга, или СНЧ, пропорциональна интенсивности эмоциональной реакции индивида. А эмоции, как известно, различаются по силе разряда электрических импульсов.

Тоби замолк на секунду-другую, чтобы снова затянуться сигаретой, а потом сказал хрипло, выпуская дым:

— Ты меня слышишь? Я ведь не на стадионе.

Я лишь улыбнулся в ответ.

— Разумеется, Бен, нам гораздо интереснее послушать, что ты сам скажешь о своем опыте, нежели выслушивать свою же болтовню вроде того, что я тут наплел.

— А как вы пришли к мысли применить магниторезонансный имиджер? — спросил я.

— А-а, ну это объяснит мой коллега Чарльз, — пообещал Тоби. — Может, ты знаешь, Бен, а может, и не знаешь, что в последние годы я числюсь заместителем директора оперативного департамента по резерву. — Он имел в виду, что числился в штате центрального аппарата в Лэнгли, но работал большей частью у себя дома. — Я отвечаю за так называемые специальные оперативные мероприятия.

— Ну что ж, тогда прекрасно, — заметил я, ощущая странное чувство легкого головокружения. — Пожалуй, кто-нибудь из твоих парней сможет рассказать, что это за… оперативные мероприятия, как ты вроде назвал их.

Тоби Томпсон сделал последнюю затяжку и загасил окурок сигареты в хрустальной пепельнице, стоявшей на инкрустированном дубом столике рядом с ним. Посмотрев, как медленно тает в воздухе синеватый табачный дымок, он повернулся ко мне и заметил:

— То, о чем мы говорили, — дело чрезвычайно секретное. — Выждав секунду-другую, он закончил: — И оно, как ты представляешь, довольно длительное и сложное.

— Центральное разведывательное управление, — начал рассказывать Тоби, не глядя на меня, — издавна проявляет живой интерес к… скажем так… необычным приемам разведки и контрразведки. Я, разумеется, не имею в виду всякие там штучки вроде взрывчатых сигар для Фиделя Кастро или еще более изощренного изобретения болгарских спецслужб — зонтика с наконечником, снабженным шприцем со смертельным ядом рисином. Не знаю, многое ли тебе было известно о таких приемах в дни своей работы в Управлении…

— Да нет, совсем немного, — заметил я.

Тоби строго посмотрел на меня, будто выразив недовольство, что его перебили, и сказал далее:

— Наши люди, разумеется, следили за тобой, когда ты читал литературу в Бостонской публичной библиотеке, стало быть — тебе должно быть известно кое-что из открытой печати. Ну а действительность — она, мой друг, намного интереснее.

Заруби себе на носу: причина, по которой большинство правительств засекречивает свои мероприятия, заключается в том, что они боятся стать посмешищем. Все тут просто, как яйцо. Ну а в обществе вроде нашего, в стране, похожей на Соединенные Штаты, чванливой, известной своим тупоумным прагматизмом… Ну что ж, думаю, основатели ЦРУ хорошо сознавали, что самая большая угроза их существованию будет исходить не от произвола и правового нигилизма общества, а от его насмешек и подковырок.