Александр Прокопович - Детектив с Лысой Горы Страница 53

Наверное, Данила просто не умеет курить, вот и слезы на глазах, такое часто бывает с новичками…

– Учитель нас сожгут?

– А пепел развеют… – обнадеживать уже поздно. Проковырять дырку в стене я так и не успел, кажется, даже толком не успею об этом пожалеть: в еде явно было снотворное.

А ведь я успел отвыкнуть от солнечного света. На месте организаторов я все-таки подождал бы захода, такое зрелище – и впустую. Конечно, у меня была не лучшая точка для оценки, но, судя по расстоянию от моих ног до камня Красной площади, костер будет знатный.

– Учитель, а почему мы не на Лобном месте? – надо же, Данилу заботят такие мелочи…

Я тоже думал, что в Москве особо отличившихся казнят там, однако же сейчас оно было занято явно не палачами. Одна за другой к лобному месту подходили группы по два-три человека. Оставшиеся за чугунной оградой кремлевские стрельцы, вероятно, должны были изображать что-то на манер почетного караула. Вот мимо Чернобородова проплывает очередная группа – высокая женщина и двое мужчин. Поднявшись на ступени женщина обернулась, и – не может быть – это была Младшая Хозяйка. Она прекрасно видела, кто привязан к шесту, чтобы быть сегодня зажаренным. Говорят, во время сожжения пахнет шашлыками, впрочем, чего же тут странного?

– Данила, слышишь меня?

– Слышу…

– Когда начнется, ты не напрягайся – чем раньше потеряешь сознание, тем лучше – понял меня?

– Что начнется? – Лучше бы вместо сигар нам налили по литру водки, тогда я бы тоже сейчас так отчетливо не представлял, что именно и как начнется.

Церемония вокруг лобного места, явно подходила к концу. Теперь все взоры были обращены к нам – человек, оставшийся в одиночестве на лобном месте был явно не в обиде. Я не успел заметить, в какой момент его голову украсила корона, сверкающая в лучах солнца. Человек поднял руку – и парень, лицо которого я запомню до конца жизни, сунул факел куда-то мне под ноги – к несчастью, даже будь у меня самая острая форма склероза, забыть я просто не успею. Никогда не думал, что треск горящего хвороста способен меня раздражать, обычно этот звук успокаивает… Шест зашатался – кажется Данила тоже не в восторге от этого звука. Едкий дым довольно быстро закрыл картинку толпы, с восхищением наблюдавшей за нашим достаточно все же нескорым и мучительным переходом в мир иной. Не видеть беснующийся народ было здорово, если бы не тот прискорбный факт, что кроме помех зрению, дым этот ставил почти невыполнимые задачи и перед легкими – дышать они решительно отказывались… Сзади доносился судорожный кашель Данилы, стало нестерпимо жарко. И жалко… И больше никогда не проснуться в холоде утра и никогда не заснуть, обняв податливое тело, и не победить, и не проиграть, и даже просто не развести руки в стороны, чтобы вернее почувствовать ветер… Бесконечная жалость к себе, захлестнувшая меня вместе с дымом была безжалостна оборвана огнем, который наконец добрался и до тела… Я закричал! Не смотря на нехватку воздуха в легких, я кричал не легкими, я кричал каждым миллиметром собственного тела – кричали пальцы, горло, каждый волосок вопил о боли…

Даже если бы мои глаза в этот момент были открыты, я бы все равно ничего не увидел. В следующее мгновение после того, как огонь добрался до меня, костер окутался черным дымом… Дым этот продержался достаточно долго, чтобы толпа, собравшаяся, поглазеть на наши муки, начала рассасываться. Зеваки поняли, что зрелище окончено, а дым к тому же обладал не только цветом, но и препротивнейшим запахом. Виной тому были то ли тела казненных, то ли особый сорт дров…

Великий Князь Порфирий, в недавнем прошлом – командор ректората, воспринял черный дым как перст судьбы. За многие десятилетия он стал первым правителем Москвы и одновременно служителем церкви. Ему было так непросто сохранить свой орден. Теперь он сможет заняться куда более увлекательным делом, нежели просто сохранение церкви…

Между тем, обладай Порфирий хотя бы частью магического дара своих предшественников, он бы непременно заинтересовался истинной природой черного дыма. Если бы кто-нибудь из разочарованных казнью зрителей догадался взять хворостину подлиннее и сунуть в костер, он к своему удивлению обнаружил бы, что тычет в пустое место. Шест и пара дочерна обгоревших скелетов – вот и всё, что осталось на месте двух жертв, которым полагалось все еще быть живыми… Порфирий поискал глазами Хозяйку Лысой Горы – и с удивлением обнаружил, что ни ее, ни двух младших князей, представлявших киевский престол на площади нет.

Глава пятнадцатая

Совесть шахматной фигуры

Во времена рыночных отношений высшей добродетелью становится – вовремя внесенная плата

Огонек свечи. Почему мне снова хочется кричать? Говорят, где-то в Сибири есть племена, которые живут в домах, сложенных изо льда, и к тому же не знают огня. Вот где бы я пожил! Надо думать, большую часть своей жизни они предаются греху, иначе трудно понять, как им удается оставаться живыми и горячими.

Данила пытается провести ладонь как можно ближе к огню свечи, будто дразня пламя. У него теперь свое, особое отношение к огненной стихии.

Круг замкнулся – под покровом черного дыма Младшая Хозяйка вернула нас в свой кабинет в недрах Лысой Горы и, одновременно, к жизни. Вот уж действительно: «…и дым отечества нам сладок и приятен». Один из учеников, проявив смекалку, принес мне на этот раз не один стакан воды а целый кувшин. Он бы потряс меня своим интеллектом, если бы принес ведро. Очень хотелось думать, что в этом костре я потерял только воду.

– Костюм не жалко? – женщины есть женщины, даже Младшую Хозяйку больше беспокоят костюмы, чем те вешалки из мяса и костей, на которые они напялены:

– Нет, не жалко нисколько!

– Почему же? – Хозяйка и впрямь не могла понять как это может не быть жалко такого костюма.

– Парадные костюмы лично мне приносят одни несчастья. В одном меня пытались зарубить, а во втором сжечь. Пока я ходил в лохмотьях, худшим, что со мной приключалось, были перепой плохого пива и пересып не с той женщиной.

– Алекс! – Ее тонкая натура возмущена. Ну да, куда уж тоньше!

– Первый Меч должен был погибнуть? – Данила в сотый раз провел рукой над пламенем. – Алекс должен был его убить? Ведь так?

– Я думала, ты будешь благодарить меня за свое спасение… Я ошиблась? А что скажет твой учитель?

Учителю говорить не хотелось. Хотелось молчать. Последние дни научили меня только одному – не успеешь обрадоваться, что выжил, как тебя уже ведут на костер… Смерть всегда близко – вот она, достаточно о ней просто подумать. Паниковать по этому поводу не надо, но и лишний раз говорить не стоит.

– Учитель скажет Хозяйке спасибо за спасение. Хотя я предпочел бы вовсе не появляться в Москве.

Хозяйка встала из-за своего бюро, где она все это время составляла послания, тут же запечатывая их в знакомые до боли желтые конвертики. Я остался сидеть. Даже если бы я захотел встать, я бы все равно остался сидеть – к принятию вертикального положения мои мышцы еще не были готовы…

– Первый Меч должен был умереть, я теряла над ним контроль. Шансы на то, чтобы убить его были только у тебя… Кристалл и все, кто с ним был связан, должны были быть уничтожены.

– А Первый Меч знал, что он должен умереть? – Наверное глупый вопрос для убийцы, ну уж какой есть – Младшую Хозяйку он не смутил.

– Конечно, знал. Он, правда, рассчитывал, что это будет Чернобородов, тебя он недооценил… Так что в результате у меня получилась одна из лучших комбинаций Лысой Горы! – Впервые я видел на лице Хозяйки так ей не идущую гордость двоечницы, списавшей диктант…

– А если бы что-то пошло не так? – Вопрос, конечно, глупый, на то она и Хозяйка, чтобы у нее все шло так…

– Единственное, в чем я не была уверена, Алекс, выживешь ты или нет… Поверь, я бы все равно считала эту акцию почти идеальной…

К кабинету подошли несколько учеников довольно выдающихся габаритов. Мы с Данилой – не самый легкий груз, к тому же и не самой удобной формы. Уже погруженный на специальные носилки, я все-таки успел задать еще один вопрос:

– Козырев был шпионом? – И мне удалось ее насмешить!

– Козырев? Шпионом? – Боже, какой же у нее чистый смех, просто водопад серебряных колокольчиков. – Козырев стал шпионом, – продолжала Младшая Хозяйка, – причемашим шпионом, на втором часу беседы в подвалах Печерского замка. Это дало ему возможность прожить еще несколько часов, пока он не рассказал все, что знал о проекте своих братьев – Никиты и Григория Арбатских. Жаль – знал он довольно мало. Козырев занимался переправкой в Москву вампиров… Опыты с кристаллом заставили их фактически извести популяцию кровососов, обитающих под Москвой… И ты снова нам сильно помог… Благодаря тебе нам удалось взять его тепленьким. Он ждал чего угодно, только не обвинения в убийстве любовницы…