Петр Хомяков - Т А Й Н А Ц А Р Я И О А Н Н А Страница 55

– Ребята, а компас вы случайно не купили? – спросил он.

– Обижаете, Святослав Михайлович! – отозвался Алексей. И выложил перед Кузнецовым компас и вполне подходящий планшет с миллиметровкой и заточенными карандашами.

– Ты гений, Лешенька! Вот она школа МАИ. Да, ребятишки, это скорее по твоей части, Виталий, со мной идти не надо. Но вот как-то походить широкими кругами вокруг и поглядеть по сторонам, надо.

Если нас кто пасет, то может быть, вы его увидите. Впрочем, даже сам факт того, пасут нас, или нет, и пасут ли именно на этом объекте, очень важен.

– Если мы его вычислим, может для профилактики кости переломать? – спросил Виталий. Его настроение изменилось мгновенно. Он уже „работал“.

– Ученого учить, только портить. На твое усмотрение. В этих конкретных делах ты у нас профи. Так, вас я высаживаю у монастыря. Потом один своим ходом в парк, а другой куда-нибудь в район промзоны комбината искусственных кож. Берите с собой мобильники и держите связь.

– Интересно, эта сука знает, как шел Юра, – спросил Виталий.

– Которая нас пасет?

– Да.

– Будем исходить из того, что знает. А что?

– Если знает, то будет крутиться в промзоне. Значит, я иду туда. А ты, Леха в парк. Да, захвати бинокль. Из парка будешь иногда осматривать окрестности. Может, что обнаружишь в моем секторе, и тогда по мобильнику мне отзвонишься.

– Понял твою мысль, Виталя. Значит, ты надеешься, что он будет в твоем секторе и тогда ты его уроешь? – сказал Кузнецов.

– Примерно так.

– А если наоборот?

Виталий скептически посмотрел на Алексея.

– Леха у нас инженер, летчик, парашютист. Но не рукопашник. К тому же раздолбай. Так что в этом случае клиент уйдет. Не только с целыми костями, но даже не выслеженным.

– Значит, мужики, орел или решка. Ладно, играем. Если не повезет с этим, повезет с другим.

Стройплощадка пустела. Рабочий день заканчивался, и люди расходились. У бытовки стояла машина Тонкова. Кузнецов припарковался рядом. Он вынес лежащую на заднем сидении большую сумку, повесил ее на плечо и вошел в бытовку. В бытовке сидели Тонков, прораб Степаныч, и сын Тонкова, парень лет двадцати, активно помогающий отцу в бизнесе.

– Святослав, зачем такая большая сумка? – спросил Тонков.

– Да так, запас карман не тянет. Что, можно уже посмотреть на ваш клад?

– Сейчас, еще минут пятнадцать подождем, чтобы все разошлись, – сказал Степаныч.

Они посидели чуть больше пятнадцати минут, а потом пошли по опустевшей стройплощадке.

Одна из стен, составляющих причудливый лабиринт фундамента, была в одном месте покрыта большими кусками рубероида. Если бы не это, стена не отличалась бы от других ничем.

Сын Тонкова вместе со Степанычем стянули эти куски, и перед взором собравшихся предстала кладка старой стены.

Она была именно такой, как описывал Тонков со слов Степаныча. Стена была широкой. В одной из ее сторон зиял пролом.

Кузнецов внимательно осмотрел стену.

– Я ее сегодня сам освободил от цемента с одним парнем, а потом прикрыл рубероидом. Чтобы не привлекать лишнего внимания.

– Разумно, – протянул Кузнецов. И добавил, – а как ты считаешь, Степаныч, кто ее, все-таки так раскурочил тогда? Неужели, какие-то гуляки из парка?

Степаныч помялся.

– Не совсем. Видишь, Михалыч, – они были на „ты“ с прорабом, как и многие знакомые Тонкова, – она была скрыта под землей. Когда копали эту часть котлована, экскаватор зацепил ее. А потом наши работяги пару-другую кирпичей стали брать „на сувениры“. Там какие-то знаки на кирпичах были.

– Что ж ты мне голову морочил этими гуляками?! – набросился на прораба Тонков.

– Так и гуляки руку приложили. Короче, все понемногу.

– Да, это была бы отличная приманка в твою гостиницу, – заметил Кузнецов, уводя разговор от опасной темы.

– Чего теперь горевать. Проехали, – махнул рукой Тонков.

– Тогда может слазим в проломчик, – как можно беспечнее предложил Кузнецов.

– Слазим, – согласился Тонков.

– Тогда я пойду переоденусь в бытовку. Там я кое-что в своей сумке привез.

– Да, я тоже переоденусь. Найдется мне у тебя спецовочка и каска, Степаныч? – спросил Тонков.

– Найдется, начальник.

Муртазов уже много дней стоял на самом обрыве перед раскрытым мольбертом. Художником он был не очень хорошим. Но не очень хорошим для профессионала, которым пытался стать. А для любителя вполне приличным. Так что его холст не вызвал бы никакого подозрения даже у достаточно дотошного наблюдателя. И стоял он именно в том месте, которое часто облюбовывали городские художники. Вид отсюда открывался захватывающий.

Никого не удивляло также то, что иногда Муртазов выходил из-за мольберта, обозревал окрестности в бинокль, или делал снимки шикарным фотоаппаратом с длинным объективом.

Манипуляции с одной из стен фундамента не привлекли внимания Муртазова. Он обращал внимание в основном на людей. А вот шевеление у бытовки после окончания рабочего дня сразу заинтересовало его. В бинокль он сразу узнал Кузнецова.

А когда Степаныч снял со стены рубероид, и все сгрудились у дыры, Муртазов сразу все понял. Его захватил азарт. В парке было мало народу, и он почти открыто наблюдал в бинокль за происходящим на стройке, оставив мольберт.

Вот двое мужчин, один из которых Кузнецов, переодевшись в комбинезоны и каски, подошли к пролому, спустились в него. С собой у них фонари и еще какие-то предметы. Так, двое остались у пролома.

Резко запищал его мобильный. Муртазов вынул его из кармана. Но кроме сигнала ничего не говорило о вызове. Максим повертел мобильник, который молчал. Между тем сигнал не прекращал звучать.

Это аналогичная мелодия сигнала у кого-то другого, догадался Муртазов. И услышал треск кустов почти рядом с собой.

– Ничего не вижу, кроме шефа и его друга, – раздался голос из-за кустов.

– Раздолбай, – орал в трубку Виталий. – Да не на стройке и не рядом со мной смотри. Смотри рядом с тобой. Наблюдатель за кустом и откровенно пялится на стройку. Там, наверное, что-то нашли и уже делают совершенно очевидные вещи. Я не вижу стройку и не понимаю, что там происходит. Но не говори мне ничего, скажи было ли там нечто, достойное внимания? Да, или нет?!

– Да, – донеслось до Муртазова из-за куста. А потом еще два раза „да“ и „да“.

– Я бегу к тебе, будь на мобиле. С ним в контакт не вступай. Он видно мужик крутой. Уроет тебя в два счета. Иди к выходу из парка в людное место. И поскорее. Я попытаюсь прибежать к тебе побыстрее. Но раньше, чем минут через пятнадцать не получится. Все, скорее, он пялится в твою сторону. Сматывайся.