Всеволод Глуховцев - Пурпурный занавес Страница 59

Всё как в сказке. Три дороги – влево, прямо, вправо. Только что камня с надписью нет, и не знаешь, что найдёшь, что потеряешь, пойдя по одной из них… Николай в раздумье почесал затылок: ну и куда?

И здесь за него решил конь. Фыркнул, мотнул головой и двинулся влево. Ну, значит, так тому и быть – решил Гордеев. Почуял – впереди ждет приключение. Но не успели проехать и версту, как дорога уперлась в высоченную скалу. Тупик, братцы!

– Эх ты, мешок травяной, – беззлобно ругнулся ездок.

Всё верно: сам дурак. Конь хоть и огонь, а всё ж таки скотина бессловесная… А впрочем, зачем-то же ему сюда понадобилось?

Подумав так, Николай глянул вперед. И обмер. Да ведь было отчего!

Никакой скалы перед ними не было. Была всё та же лесная дорога, а на ней, откуда ни возьмись – дева в белом одеянии. Роскошные золотистые волосы пышными волнами спускались на прекрасное чело и плечи. Эка краса!.. Откуда она взялась-то?!

Конь будто почуял волнение хозяина и затрусил к девице. Все ближе и ближе, вот они уже совсем рядом. Батюшки светы! Так это ж… Марина!

Николай, не веря своим глазам, спешился, похлопал коня по шее – стой, мол, залетный. И двинулся к девушке.

Да не тут-то было! Как вихрь налетел всадник на гнедом – и сам весь в красном. Схватил Марину, бросил на коня – тот взвился, дьявольски заржал и пустился галопом в сторону развилки.

Гнев ударил Николаю в голову. Он вскочил в седло, пришпорил коня – и понеслись быстрее ветра в погоню за красным всадником, татем подлым.

И сразу изменился этот мир. Небо вдруг потемнело, снизилось, свинцово заклубились тучи, взвыл холодный ветер, тревожно зашумели сосны.

Николай гнал коня, впереди маячила фигура всадника в красном облачении и белое пятно поперек седла. Как ни старался этот красный, как ни шпорил он свою гнедую, Гордеев настигал беглецов. Ближе, ближе… Ну, давай, родной, не подведи, ещё чуть-чуть!.. Вот и развилка!

И ворог резко встал, обернулся назад… Мать честная!

Николай так и ахнул – на него, озорно ухмыляясь, глядел Пинский.

Пока ассистент хлопал глазами, его шеф взмахнул кнутом, красный конь совершил невероятный прыжок и скрылся за уступом.

Николай ринулся вслед, но едва достиг поворота, конь под ним стал как вкопанный. Дорога была перерезана широкой трещиной – не перепрыгнуть.

Впереди удалялась спина скачущего, мелькнула алым и исчезла за косогором.

Николай спешился, подошел к краю, глянул вниз – глубоко. В отчаянии огляделся – должен же быть какой-то выход?! Вскочил в седло, погнал коня назад, в объезд. Помчался, только ветер засвистел в ушах. Но как только показалась развилка, осадил скакуна.

Его ждали.

Недвижимо, как статуя, стоял вороной жеребец, а на нём так же неподвижно и молча восседал всадник в черном одеянии. Лицо было скрыто железной маской.

Маньяк!

Николай сразу понял это. Рука сама схватилась за эфес.

Шпага с коротким свистом вылетела из ножен. Николай тронул коня вперёд.

Зловещая фигура не шелохнулась, но маска вдруг ощерилась в адской ухмылке, что-то вспыхнуло в прорезях глазниц, невидимый ветер раздул полы черного плаща, и ужасный всадник стал похожим на гигантского нетопыря.

Николай остановился, выжидающе сузил глаза: что, мол, сволочь, готов к смерти?..

А тот вдруг спрыгнул наземь, отпустил коня. Ага! Хочешь так, гад, в пешем бою сдохнуть? Ладно.

Спрыгнул и Николай, пошел на врага.

Противники сближались. Пять метров. Четыре. Три. Два… Получай!

Гордеев прыгнул вперёд. Удар!

Но тёмный рыцарь был не пальцем делан. Чёрт знает, откуда взялся в его руке палаш – но взялся. Взвился в воздухе, жёстко отразил удар.

Клинки скрещивались, высекали искры, просвистывали в воздухе, мелькали серебряными молниями. Противник легко, играючи, отбивал все атаки Гордеева и вскоре сам перешел в наступление.

Он был силен и опытен, намного искуснее Николая – теперь тот понял это. Боец в черном теснил белого рыцаря, который уже с трудом сдерживал натиск.

Кто знает, чем бы все закончилось!.. Но тут Николай изловчился, отбил яростные выпады, схватил шпагу двумя руками и нанес сокрушительный удар.

Убил бы! Но в последний миг чёрный успел отпрянуть, шпага рассекла кожу на виске и сорвала маску. Та глухо звякнула о камень.

Гордеев не успел рассмотреть лицо маньяка – в мгновение ока тот крутанулся, сиганул на вороного и был таков. Лишь пыль заклубилась из-под копыт.

25

Николай открыл глаза, перевел дух, осмотрелся. Он был в своей квартире.

Приключение, едрён-батон!.. Ну и как это все понимать?..

Гордеев задумался. Думал-думал, ничего не надумал.

Нет, в одночасье эту загадку не решишь. Стало быть, что?.. Стало быть, будем думать дальше.

И Николай думал – пока готовил обед, а потом расправлялся с ним. Включил телефоны, и не зря: едва успел насытить утробу, поспел звонок – клиент нарисовался. Прикинул по времени: успеет отвезти груз, да еще время в запасе останется до встречи с Мариной. Поехал, все как всегда – загрузили, повезли. На этот раз заказчики обычные, никаких тебе непоняток. Доехали без приключений. Николай подал машину задом к подъезду длинной как корабль девятиэтажки.

Мужики начали выгружать, а он вышел из кабины, закурил, огляделся. Ничего особенного. Двор как двор. Железная ограда, за ней детский сад. Николай пожал плечами, не заметив этого.

Как всё-таки понять эти астральные выкрутасы?!

Одно ясно – Пинский не маньяк, и это уже неплохо. Но тогда почему именно он украл Марину?.. Тревога кольнула Гордеева. Он поспешно достал мобильник.

– Коля! – весело окликнули его справа.

Он резко повернулся и увидел приближающегося к нему улыбчивого Баркова.

Николай, конечно, уже не удивился тому, что очередной фигурант так запросто сам идёт на него, как на ловца зверь. «Здрасьте, – только и мелькнуло в голове, – ещё один».

А Барков прямо-таки сиял.

– Привет, привет, – пожал он протянутую руку, – а мне Владислав вчера сказал, что как-то встретил вас, и что вы в свободное время подрабатываете перевозками.

– Точно, – Гордеев улыбнулся в ответ. Барков располагал к себе каким-то незаметным внешне обаянием. – А вы тут какими судьбами?

– А живу в этом доме, в третьем подъезде.

– Понятно… – протянул Николай, про себя усмехаясь, – как дела писательские? Муза посещает?

– Посещает плутовка! – задорно рассмеялся беллетрист. – Пишем, творим помаленьку. Писатель пописывает, читатель почитывает, ха-ха-ха!..