Сакс Ромер - Спящий детектив Страница 59

— Именно так, — последовал спокойный ответ. — Я пригласил вас всех, и в особенности мистера Мориса Клау, с тем, чтобы провести его в присутствии компетентных свидетелей.

Морис Клау покачал массивной головой и принялся многозначительно пощипывать свою реденькую, бесцветную бородку. Слова Брирли застали нас всех врасплох; у меня мелькнула мысль, что первое апреля — самая подходящая дата для подобного предприятия[50]. Говоря по правде, я начинал серьезно сомневаться в здравом рассудке Брирли.

— Слугам я дал выходной, — сказал ученый. — Они отправились в театр; никто не сможет прервать эксперимент.

Его лихорадочный энтузиазм оказался заразителен и странным образом начинал оказывать свое воздействие и на меня.

— Поднимемся наверх, — продолжал он. — Там я объясню, что следует делать.

Морис Клау увлажнил свой лоб вербеной.

— Доктор Фэйрбенк!

Фэйрбенк вздрогнул и остановился, ощутив на руке прикосновение женской ладони. Айлса Брирли отстала от брата и теперь стояла перед нами. В густой тени коридора едва различалась ее фигурка, и лишь один заблудший луч высвечивал чистый овал ее лица и золотил белокурые локоны.

Ей нужна была помощь, поддержка. Я и раньше читал это в ее глазах. Уголки ее прелестного рта горестно опустились, и я ощутил в сердце жалость.

— Доктор Фэйрбенк! Я весь вечер хотела вас спросить — вы думаете, что он…

Она не смогла выговорить страшные слова и отвернулась, кусая губы.

— Мисс Брирли, я положительно опасаюсь, что у вашего брата в любую минуту может случиться нервное расстройство, — ответил доктор. — Он отдал все силы своего ума этому исследованию и намеренно создал вокруг себя болезненную атмосферу.

Айлса Брирли с тревогой посмотрела на него.

— И мы позволим ему продолжать?

— Боюсь, что любая попытка остановить его будет иметь самые разрушительные последствия, учитывая его состояние.

— Но.

Она явно хотела сказать что-то еще.

— Но, помимо всего прочего, — она внезапно и чуть ли не инстинктивно повернулась к Морису Клау, — мистер Клау — правильно ли — проводить такую церемонию?

Он взглянул на нее сквозь стекла пенсне.

— В каком смысле «правильно», дорогая мисс Брирли?

— В том — я хотела сказать — что это идолопоклонство, не так ли?

Ее слова поразили меня. Подобное соображение раньше не приходило мне в голову.

— Вероятно, вы гораздо лучше нас осведомлены о природе данной церемонии, мисс Брирли, — сказал Фэйрбенк. — Вы хотите сказать, что речь идет о поклонении Изиде?

— Он всегда избегал прямого ответа, когда я его об этом спрашивала, — ответила она. — Надо полагать, так оно и есть. Перевод манускрипта я никогда не читала. Уже почти год, как он придумал для себя самую невероятную диету! С тех пор, как мастера закончили работу, никто не входил в камеру, которую он соорудил рядом со своим кабинетом; он проводит там долгие часы каждый день — и каждую ночь!

С каждым словом ее тревога становилась все явственней.

— Вы ведь заметили, что за обедом он ничего не ел, и решили, скорее всего, что он попросту кабинетный ученый с чудаковатыми привычками? Уверяю вас, здесь кроется большее! Зачем он отослал из дома слуг? Ах, доктор Фэйрбенк! У меня ужасное предчувствие! Я так боюсь!

Свет в ее глазах, воздетых на него в полумраке коридора, нотки ее голоса, ее трогательный призыв — ошибки быть не могло. Последние три года Фэйрбенк провел за границей, и я понял, что между ним и Айлсой Брирли давным-давно вспыхнула любовь, в которой они боялись друг другу признаться. Я едва не почувствовал себя лишним. Морис Клау на мгновение отвернулся. И тогда…

— Дорогая моя юная леди, не бойтесь, — отечески пророкотал Клау. — Я, старый всезнайка, так счастливо здесь! Быть может, опасность существует — да, я признаю это; опасность возможна. Но опасность та обитает здесь, — он притронулся к своему желтому лбу. — Это опасность разума. Ибо мысли вещественны, мисс Брирли: вот в чем коренится опасность, в мыслительных формах…

— Айлса! Фэйрбенк! Мистер Клау! — послышался голос Брирли. — У нас мало времени!

— Вперед, друзья мои, — громыхнул Морис Клау. — Я с вами.

Его присутствие странным образом успокаивало не только меня, но и Айлсу с доктором; под непритязательной внешностью и потрепанной одеждой Мориса Клау, антиквара из Уоппинга, скрывался человек могучего разума и силы, духовный ковчег спасения.

В кабинете египтолога все было как раньше — застекленные шкафы, уставленные вазами, скарабеями, табличками с иероглифическими надписями и сотнями других осколков великой умершей эпохи, которыми окружил себя ученый; саркофаги, обрамленные папирусы на стене — все казалось знакомым.

Брирли сидел за громадным письменным столом; как и прежде, на столе царил живописный беспорядок.

— Мы должны приступить к делу немедленно! — сказал он, когда мы вошли.

На его бледных щеках горели пятна нездорового румянца. Глаза ярко сверкали. Длительное волнение, связанное с задуманным Брирли странным экспериментом, пожирало этого человека изнутри. Было очевидно, что все его нервы испытывали чрезмерное напряжение.

Брирли поглядел на часы.

— Буду краток, — поспешно объяснил он. — Жизненно важно начать церемонию вовремя. Как вы можете видеть, часть комнаты вон за тем книжным шкафом отгорожена стеной.

Мы посмотрели в указанном направлении. С первого взгляда я не заметил новую стену, но теперь видел, что кабинет ученого и впрямь стал меньше. Всю стену, как и ее предшественницу, закрывали книги, однако там, где раньше были только полки, теперь виднелась небольшая узкая дверь черного дерева, прерывавшая внушительные шеренги кожаных корешков.

— Там находится Тайное святилище, описанное Хамисом! — продолжал Брирли.

Он положил длинную, худую руку на желтоватый, полуразвернутый свиток, лежавший на столе.

— Никто, помимо меня, не должен входить туда — по крайней мере, до утра! — Брирли покосился на Мориса Клау. — Все детали, вплоть до самых мелких, в точности соответствуют описанию Хамиса, — он погладил ладонью папирус. — Многие месяцы я готовился к церемонии, как делал он, путем поста и медитации! В древности, о чем вам несомненно известно, считалось, что только избранные могут лицезреть богиню, остальным же встреча с нею грозит смертью. Признавая вероятность существования Изиды, я должен также признать вероятность того, что древние верования истинны. К тому же, их подтверждает Хамис! Поэтому никто не должен входить в святилище вместе со мной.