Геннадий Ерофеев - Поединок Страница 6

Будь анкилозавр не виртлем, а анкилозавром как таковым, вряд ли бы он стал искать не сулящей ему ничего хорошего встречи с кархом. Но виртль, как и землянин, был рекрутирован в хроногладиаторы, поэтому он не убрался с дороги, а сам полез на рожон, дабы поскорее покончить с пошлым спектаклем. Увидев назначенного ему в противники травоядного ящера, Ян уже во второй раз задался вопросом, почему Вуайер подсуживает ему, а в его, Яна, лице и всем землянам. Хроноразводящий зачем-то поставил поединщиков в неравные условия, заведомо обреча Влодарека на победу, а Сапара на поражение – так думал звездобой, потихоньку сближаясь с ящером-танком.

Но когда они с виртлем сошлись на дистанцию «рукопашного боя», Ян убедился в незначительности, а может, и в мнимости предоставленной ему форы. Анкилозавр лишь немного уступал карху длиной, измеряемой от кончика носа до кончика хвоста. Туловище его было необыкновенно широким и сильно приплюснутым, короткие лапы были подогнуты под брюхо, а вытянутый струною хвост заканчивался самой настоящей фигурной, замысловатой булавой, притом снабжённой жутковатого вида секирообразными боевыми «ножами». Мускулистый хвостище был сплошь оплетён окостеневшими сухожилиями и густо усажен длинными шипами. Шипы усеивали всё тело анкилозавра и даже обрамляли лапы с наружной стороны. По строению тела ящер-танк отдалённо походил на фринозому – шипоносую ящерицу мексиканских пустынь. Он громко и гнусно шипел, и Ян вдруг понял, что это злобное, давящее на психику шипение производит не анкилозавр, а виртль. Влодареку стало окончательно ясно, что насчет подсуживания землянам ещё бабушка надвое сказала. Пожалуй, шансы поединщиков были примерно равны, хотя думать так перед схваткой – значило настраивать себя на поражение.

«Ай да травоядный танк!» – заводясь, подумал Влодарек с весёлым бешенством.

Противники сблизились, но пока выжидали, проводя своеобразную «рекогносцировку», визуальную дистанционную разведку. Честно говоря, Ян несколько растерялся. Ему никогда не доводилось драться в личине хищного динозавра, поэтому он не слишком хорошо представлял собственные атакующие возможности и оборонительные возможности принадлежащего другому биологическому виду противника. «Замочить» бронированного анкилозавра можно было двумя основными способами – к такому выводу пришёл Ян после минутного дистанционного «обнюхивания».

Первый способ заключался в том, чтобы наступить на противника обеими ногами и не мудрствуя лукаво раздавить его, используя огромную массу собственного тела. Лучше всего наступить ему на голову и разделать анкилозавра так, как Господь разделал черепаху, раскатав и без того плоского ящера в сверхплоский блин.

Ощущая прилив энергии и колоссальную мощь, воплотившуюся в отшлифованном эволюцией кархе, Ян ринулся в разведку боем, реализуя способ номер «один», он устремился, сотрясая зыбкую почву ногами-окороками, к небольшой, прижатой к земле голове анкилозавра. Но мелко подрагивающий хвост ящера-танка был начеку и со свистом рассёк тяжёлый, насыщенный испарениями воздух, едва не задев секирообразными шипами булавы правое колено задней конечности карха.

Ян отступил и понял свою ошибку: голова анкилозавра находится далеко от хвоста, и в этой зоне венчающая гибкий хвост смертоносная булава имеет максимальное число степеней свободы, перекрывая все возможные направления атакующих ударов противника. Вывод Яна был почти парадоксален: дабы обезопасить себя от ударов булавы и прижать хвост анкилозавра к земле, следует держаться ближе к кончику хвоста.

Началось бесконечное кружение противников по «мезозойскому рингу», в ходе которого анкилозавр ни разу не позволил карху проникнуть в мёртвую, не обслуживаемую булавой зону. Пытаясь воплотить в жизнь модификацию первого способа, Яну приходилось держаться в основной стойке карнозавров, когда туловище слегка наклонено вперёд, ноги согнуты в коленях, а передние лапы прижаты к груди. В этой позиции самой доступной мишенью для булавы являются задние конечности карха. Главное оружие карнозавра – зубастая пасть – находится на высоте не менее пяти метров над землей и почти не подвергается опасности богатырского удара живой палицей, но… но зато бездействует. «Главный калибр» карха простаивает, а подключить его к боевой работе можно лишь максимально приблизив голову к земле, потому что ящер-танк плоский как лепешка. Но с опущенной до земли головой наступить на анкилозавра сложно, поэтому напрашивается смена тактики.

Второй способ состоит в том, чтобы зубами ухватить анкилозавра за хвост или за ногу и попытаться перевернуть его на спину, открыв тридцатисантиметровым зубам свободный доступ к беззащитному брюху травоядного динозавра. Мёртвая зона обороны располагается в области задних ног ящера-танка – значит, следует маневрировать так, чтобы не выходить за пределы этой зоны…

Заумные теоретические выкладки разом вылетели из полутораметровой головы Влодарека, когда его нос неосторожно наткнулся на защищающий голень анкилозавра острый шип. Протестующий рёв карха эхом прокатился над гингковыми рощами, пригнув деревья к земле. Стратегия и тактика рукопашного боя оказались непригодными для сражений, разворачивающихся в меловом периоде мезозойской эры: изощрённым человеческим приёмчикам не было места в контексте суровой эпохи, в населявших которую существах преобладали направленные на выживание любой ценой врождённые, безусловные рефлексы и обкатанные эволюцией инстинкты. В мезозое господствовал культ грубой мышечной силы, нюансы «дистального» фехтования и филигранной техники исполнения боевых приёмов не принимались в расчёт, просто не замечались противником.

Дикая ярость захлестнула Влодарека, на несколько градусов повысив температуру управляемой им холоднокровной рептилии, чего не удавалось совершить за столь короткий промежуток времени и самому Солнцу. Человек всем сердцем ненавидел виртля, виртль всей душой ненавидел человека. Две волны жгучей ненависти накатывались одна на другую. Выделяющаяся при их столкновении колоссальная энергия образовала наэлектризованный, ионизированный воздушный столб, казалось, способный пронизать пространство и время и свить из пространственно-временного континуума верёвку – вервие простое.

Влодарек слился с кархом в единое целое, при этом его человеческий разум притупился, редуцировал, огрубел. Ян с ужасом поймал себя на том, что главным его желанием на данный момент является распороть широкое и плоское брюхо анкилозавра и в ретро-стиле гигантского варана перво-наперво насладиться дымящимися внутренностями поверженного на спину противника, подчистую сожрав все потроха, и только во вторую очередь полакомиться мясом. Он уже не помнил о пристрастном рефери, контролёре и зрителе Вуайере, воспринимая происходящее как единственную неизбежную и жестокую реальность, а не как театрализованный этюд хрономатча.

Карх отскакивал от противника и снова наскакивал на него, намереваясь войти в вязкий клинч, но молодецки посвистывающая булава раз за разом сводила на нет попытки Влодарека вцепиться зубами в гигантскую фринозому и сделать ей поворот «оверкиль» – лапки кверху. Сплошной костный панцирь анкилозавра оказался в буквальном смысле не по зубам карху, а тут ещё зазевавшийся Влодарек получил скользящий удар булавой в челюсть. Пара отливающих чёрной эмалью двенадцатидюймовых зубов раскрошилась, нижняя губа разорвалась и закровоточила. Нагнетаемая сердцем на пятиметровую высоту кровь вытекала из раны слабыми толчками – так вытекает вода из напорного патрубка изношенного поршневого насоса, эксплуатируемого на садовом участке ещё более изношенным пенсионером-огородником. Рана была пустяковая, но подорвала моральный дух звездобоя: если бы Вуайер ввёл суровый регламент «до первой крови», Яну засчитали бы поражение!