Элеонора Мандалян - Трансмутант Страница 6

– Да нет, прошло все, – отмахнулся Лео и, сам себе противореча, добавил: – Только вот после нее ни на кого смотреть не хочу. Она вроде как моим идолом стала. Наверное, я однолюб.

– А ты не зарекайся. Жизнь – штука длинная, непредсказуемая.

Сверяя адрес с записью в блокноте, Лео свернул с грохочущего Садового кольца в Оружейный переулок и без труда отыскал нужный ему дом. В мрачном грязном подъезде пахло кошками и, черт знает, чем еще. Лео вошел в допотопный лифт, с трудом захлопнул железную решетчатую дверь, поднялся на третий этаж. Справа от нужной ему двери красовалось три звонка с фамилиями под каждым.

«Неужели коммуналка?!» – поразился он, нажимая на звонок.

Подозрительно долго за дверью стояла ненарушаемая тишина. Наконец, послышались тяжеловатые, медленно приближавшиеся шаги. Звякнула цепочка, затем засов и замок – дверь со скрипом отворилась. В тусклом свете длинного мрачного коридора стояла опрятно одетая женщина с аристократической осанкой и остатками былой красоты, догоравшими в складках стареющей кожи.

– Здравствуйте. Вениамин Нестерович здесь жи… – робея, начал было Лео.

– Да-да, он ждет вас. Проходите, пожалуйста. – С непонятной поспешностью прервала его женщина и, едва он шагнул внутрь, тут же захлопнула за ним дверь. – В самый конец коридора и направо, – подсказала она, пропуская гостя вперед.

На кухне кто-то громыхал посудой. Из-под ног, противно мяукнув, вывернулась рыжая кошка. Сквозь щель приоткрывшейся сбоку двери его пронизал недобрый старушечий взгляд. Морщинистая рука, нырнув вниз, подхватила рыжий клубок – дверь захлопнулась, как створка ракушки. Лео обернулся к своей провожатой – та лишь устало прикрыла глаза.

Он остановился перед указанной дверью. Женщина прошла первой, приглашая его за собой. И Лео, наконец, оказался не то в гостиной, не то в кабинете, тесно заставленном громоздкой, старомодной мебелью.

– Присядьте, пожалуйста. Вениамин Нестерович сию минуту будет с вами. – Женщина скрылась за занавеской то ли алькова, то ли другой комнаты.

Лео остался стоять, с возрастающим любопытством озираясь по сторонам. Две стены снизу до верху занимали книги. У окна огромный письменный стол, заваленный папками и бумагами. В углу единственное кресло, но такое огромное, что на нем при необходимости можно даже спать. Взгляд скользил по окружающим предметам, а внутри зарождалось и крепло ощущение, что он уже бывал здесь прежде, видел эти книги и этот стол…

Клетка с попугаем! Должна быть клетка. Лео нервно обернулся… и увидел ее там, где ожидал – большая, накрытая куском старой занавески, на табурете перед книжным шкафом. Он попытался успокоить себя, что такое бывало с ним и прежде, когда покажется вдруг, что переживаешь вторично однажды пережитую ситуацию. Но тогда бывали лишь смутные проблески, они вспыхивали мгновенно и мимолетно, улетучиваясь без следа. И невозможно было удержать их в памяти. На сей раз ощущение не только не проходило, но с каждой минутой усиливалось, обогащаясь все новыми и новыми деталями.

Из-за занавески, приветливо улыбаясь, появился хозяин, породистый, предста-вительный, седовласый. При виде его Лео разом забыл о цели своего визита. Рассеянно ответив на рукопожатие, он бормотал что-то невнятное и невпопад. Выражение лица ученого из радушного становилось все более напряженным, недоумевающим. Лео попытался взять себя в руки, настроиться на запланированную беседу. Признался со сбивчивой горячностью, что считает себя ярым поклонником его гения.

– Друг мой, – несколько вяло, сглаживая, на манер Вертинского, букву «р», отмахнулся Вениамин Нестерович, – не надо дифирамбов. Я давно миновал стадию самообожествления. Чем глубже я погружаюсь в тайны Вселенной, тем ничтожнее кажусь сам себе.

– Да как же! Ведь вы…

– Я докопался до такого, что мне порой хочется бежать без оглядки. Да только, вот беда… бежать-то некуда. – Он иронически и одновременно грустно улыбнулся. – Мы все – как горсть букашек в лабораторной пробирке, где для «экспериментаторов» прозрачны не только стенки пробирки, не только наши скелеты и внутренности, но и наши помыслы. Это страшно, молодой человек.

– О чем вы, Вениамин Нестерович? Я не понимаю. – Лео не мог отвести от ученого возбужденно горящих глаз.

Конец ознакомительного фрагмента.