Первая проекция - Кирилл Вячеславович Туров Страница 6

— Вчера у вас на приёме был… Вы сказали томографию пройти.

Девушка засмеялась и начала двигаться к выходу, а я двинулся вслед за ней.

— Молодой человек, вы что-то путаете. На каком приёме, какая томография?

Но я был настолько удивлён, что, позабыв о своём беспамятстве начал ей пересказывать вчерашнюю встречу.

— Да нет же, точно вам говорю! Вы меня вчера у себя в офисе принимали! Память я потерял и к вам обратился.

Девушка всё двигалась к выходу, но разговор не прекращала.

— Извините, моя остановка. Если у вас такой интересный способ знакомства, то я заинтригована.

— Марина, но ведь вчера…

Двери открылись, девушка на прощание улыбнулась и произнесла:

— Я в этом автобусе каждое утро на работу добираюсь. Завтра приём в восемь утра, не пропустите.

И, засмеявшись, выскочила на остановке.

Я вернулся к Эдику, а тот улыбался во весь рот.

— Ничего себе у тебя схемы подката. «Я у вас на приёме был», «Вы мне томографию прописали», «В своём офисе». Словечки-то какие подобрал. Заморские.

— Да ничего я не подбирал. Вчера она мне прописывала, как сейчас помню.

Эдик засмеялся.

— Андрюха, томографию только за границей делают. Мы до такой техники не доросли ещё.

— Т… то есть как это не доросли? Погоди, так её в каждом городе делают. Эдик не шути так.

Он в ответ покрутил пальцем у виска.

— Какие уж тут шутки. Секрет его охраняют от нас, как зеницу ока.

Его слова ошеломили меня настолько, что я на несколько секунд потерял дар речи.

— Погоди, какой такой секрет?! Томограф пятьдесят лет назад открыли, он уже давно чуть ли не в каждой больнице стоит!

Эдик усмехнулся, как мне показалось, немного горестно.

— Ну фантаст! Откуда у нас такие средства и ресурсы?! Ядерная физика только-только развиваться начала. Мы ещё реактор первый построить не успели, а ты говоришь о томографе. Нееет, дружище. Томограф только за границей — в Османской и Германской империи есть, у нас всё только начинается.

И вновь Эдик словно ведро воды на меня вылил.

— Империи… Они же развалились после первой мировой…

Эдик опять засмеялся.

— Ну точно, тебе пора в историки записываться. После первой мировой развалилась только одна империя — Российская. С тех пор, остальные империи оттяпали достаточно солидные куски от нашей земли. В частности, забрали камчатку, выход к Чёрному морю, Финляндское княжество и ещё кучу всего, даже не припомню всех подробностей. Плюс репарации с контрибуциями платить заставили. В общем, расплачиваемся с ними до сих пор.

Я, конечно, не был силён в истории, но такой факт точно бы запомнил. И уж тем более, я точно помнил о четырёх империях, развалившихся во время первой мировой, по разным причинам. А тут, на тебе — только Российская. Но спорить с Эдиком я не решился — он говорил очень уверенно.

— Ладно, пропустим этот момент. До работы далеко нам ещё?

— Да нет, уже приехали. Пойдём.

Автобус остановился возле огромного здания торгового центра, которого я раньше в городе не замечал — да и в целом, центр города вновь выглядел совершенно по-другому. Автомобили ездили редко, а рядом с самим торговым центром была оскорбительно небольшая парковка, на которой, к моему удивлению, почти не было машин.

— Куда все машины делись?

Эдик проследил за направлением моего взгляда, оглядел парковку, почесал в затылке и неуверенно произнёс.

— Какие машины? Личные что ли? Андрюх, это огромная редкость в наше время. Все либо на автобусах, либо на троллейбусах передвигаются. Машины немногие себе позволить могут — завод всего один и тот только по предварительным заказам производит для населения.

— А импорт?

— Импорт нам запрещён ещё с развала Империи. Нас тогда экономически уничтожили, закрыв все поставки. Кое-как перебиваемся разными схемами, серыми, да чёрными — на том и наш магазин держится, что из Китая, да с Порты технику разную по дипломатическим каналам завозим.

Вновь новая информация.

— Думаю, мне пора перестать удивляться. Пойдём работать.

Выкинув из головы всё лишнее, я решил всецело отдаться работе, и половина рабочего дня пролетела незаметно — редкие клиенты подходили ко мне, которые просили флешки, кабели, мелочи. Оказалось, что это всё продавать было не так уж сложно — главное знать, что и где лежит. Если клиенты были сложные, то я отправлял их прямиком к Эдуарду. Наступило время обеда, о чём нас возвестил громкоговоритель. Клиентов, как рукой смело — магазин полностью опустел за считанные минуты. Я выглянул в окно — там тоже не было ни единой души. Эдик подошёл ко мне.

— Ты чего в окно пялишься?

— А люди-то все куда делись?

Эдик вздохнул, посмотрел на меня с некоторой долей напускного сожаления.

— Да, я и забыл, что ты контуженный. Работал ты так, будто и не забывал ничего. Обед же начался, не слышал? Производство останавливается, магазины закрываются ровно на один час.

— А зачем всем сразу? Почему не по очереди?

— Обед — святое дело, ты чего? Пойдём, я тебе тоже взял перекусить. Сразу подумал, что тормозок забудешь.

— Тормозок?

Эдик заулыбался.

— Ну да. Работа тормозит, всё встаёт. Тормозок. Обед, то есть.

Наскоро пообедав тем, что Эдик прихватил с собой, я собрался было продолжить работать, но тут, за окном увидел одиноко идущего человека. Он оглядывался по сторонам, словно ища кого-то. Был он с виду не местный, ходил туда и обратно вдоль улицы. Приглядевшись, я понял, что по улице бродит Фёдор Геннадьевич, собственной персоной! Бросив всё, я быстро накинул толстовку и побежал вниз, невзирая на крики Эдика.

Я быстро сбежал по ступенькам на первый этаж здания, побежал к выходу, но он оказался закрыт. Я подёргал ручки, проверил несколько дверей — все были заперты. Сзади себя я услышал запыхающегося друга.

— Фуф, догнал. Ты куда сорвался, балбес. Все выходы на время обеда перекрываются! На улицу сейчас нельзя — обеденный час, кто попадётся во время заслуженного отдыха, того отправят в СИЗО до выяснения обстоятельств.

— Да, господи, с чего такие ограничения?! Это ведь всего лишь обеденный перерыв!

— Десять лет назад во время обеденного перерыва была всероссийская стачка, остановившая работу во всей республике. Рабочие требовали от государства улучшение условий труда и понижения цен на важные для жизни продукты. Стачка была очень организованной, связывала несколько крупных региональных центров и курировалась откуда-то извне. Правительству пришлось применять силовые методы, нацгвардию и огнестрел, чтобы остановить рабочих. Бунт был подавлен, но было очень много