Гиблый путь - Егор Владимирович Мартынов Страница 6

Было в этой картине что-то завораживающе жуткое, зловещее. К своему ужасу, Владка заметила, как бабка, только что лежавшая без движения, очнулась. Она готова была поклясться, что разглядела в полумраке, как её запавшие веки слегка дрогнули.

Подтверждая её догадку, умирающая медленно повернула к внучке своё до неузнаваемости высохшее лицо и зашевелила синюшными губами.

– Ты чего кричишь, глупенькая? – прошептала ей на ухо тётка, незаметно подкравшись сзади, и преградила ей путь к выходу своим крупным телом.

– Что это? – пробормотала Владка, возвращаясь к окружающей действительности, и показала пальцем в потолок.

– Печку собирались переносить, вот и выпилили дырку под трубу. Хотели к зиме справить, да Клавдия слегла. Зачем ей теперь печка. Похороним Клаву, там и о печке подумаем. – Тётка примирительно положила ей руку на плечо. – Ох, и напугала ты меня, девонька, своим криком, всё из рук попадало. Думала, уж всё, отмучилась Клава. Да не дрожи ты так, – с нажимом проговорила она, заметив, как Владка содрогается всем телом. – Постой, на тебе прямо лица нет, – спохватилась она и захлопотала вокруг девушки; подставила стул и насильно усадила её. – Не хватало ещё, чтобы ты в обморок свалилась.

Владка украдкой покосилась на бабку Клаву, а та, как ни в чём не бывало, снова уставилась в потолок.

«Хоть бы забили эту чёртову дыру», – подумала она и отвела взгляд, стараясь поскорее оправиться от потрясения.

Тётка тем временем вытащила из покосившегося шкафа большую бутылку, одним махом откупорила пробку:

– На вот, хлебни для храбрости, – сказала она и протянула её девушке.

Владка приняла тяжёлую бутылку двумя руками, брезгливо понюхала горлышко, глубоко вздохнула и отпила два глотка бурой кислой жидкости. Дрожь в теле постепенно унялась, стало теплее и легче.

– Ой, совсем из памяти вылетело, – всплеснула руками тётка Даша. – Ты тут посиди, деточка, а я сбегаю пса покормлю. – Она посмотрела на Владку изучающим взглядом. – Ты ведь, как я поняла, ночевать одна здесь не останешься, так я одеяло захвачу, а то у неё, – кивнула тётка в сторону неподвижной бабки, – рвань одна.

Прочитав испуг в глазах Владки при одном только упоминании о том, что ей придётся остаться наедине с бабушкой, тётка ободряюще улыбнулась:

– Ты пей, милая, легче будет, – посоветовала она ласково и вышла, плотно прикрывая за собой дверь.

Владка покачала головой: «Старая, а всё бегает, хлопочет, как пчёлка, жужжит, жужжит, – с завистью подумала она. – Не пчёлка, а муха навозная. Вернулась бы поскорей, что ли».

От спиртного девушке стало жарко, и она вспотела. Спёртый, сырой воздух, казалось, сочился из тёмных углов гнилого дома. Окутывал, одурманивал, нашёптывал что-то успокаивающее…

Владка стянула тёплый свитер и, боясь оглянуться на лежащую позади старуху, бросила его на пол. Она внутренне ждала чего-то, вдруг та заговорит или даже просто шелохнётся, и тогда Владка махнёт отсюда без оглядки. И ни одна тётка Даша её не остановит. Пусть думает, что у неё больная психика, так и есть. Так и есть…

Она улыбнулась своим чудным мыслям, а напиток вроде бы ничего, даже очень ничего! Сделав ещё несколько глотков, она совсем расхрабрилась и стала потихоньку озираться по сторонам, разглядывая нищенскую обстановку комнаты. Ни одной пригодной вещи, всё искалечено, как после бомбёжки, занавески искромсаны в полоски, словно их драли звериные когти. Половики также истерзаны, а на кресле местами сохранившаяся обивка заляпана коричневыми заскорузлыми пятнами. А ещё окна – вот что Владке по-настоящему не давало покоя. Они были заволочены мхом до середины, как будто изба ушла в землю и там пустила корни. В углу другая кровать с продавленным до пола матрацем, на ней по всему и придётся коротать ночь. Странно, ведь когда-то на этой самой кровати спала она вместе с мамой. То время осталось там, где они прижимались друг к другу, чтобы согреться, где мама держала её за руку даже во сне… Бывает, Владка, проснувшись в своей городской комнате, всё ещё ищет под одеялом её тёплую ладонь.

Размышляя о своей роли в их совместной с бабкой жизни, она пыталась понять, в чём же дело? В каком-то её изъяне или неумении найти путь к сердцу старухи. И странно – она чувствовала себя обманутой и разорённой. Точно в ней когда-то было большее, чем то, что осталось теперь, как это назвать Владка не знала, но без этого она была не она. Отсутствовало ощущение полноты жизни, всё происходило без её участия. Она ни с кем никогда не сближалась, держалась особняком и давно уже среди знакомых слыла чёрствой и надменной девицей.

Поставив изрядно полегчавшую бутылку на пол, она встала со стула и, старясь не скрипеть, ходящими ходуном под ногами половицами, тихо подошла к кровати.

Неожиданно ей стало смешно. Умирающая старуха значительно потеряла в объёме и теперь походила на высохшую жёлтую карлицу. Почувствовав на своей стороне силу, Владка приволокла стул и спокойно уселась рядом, деловито закинув ногу на ногу. Ничего не произошло, старуха так и лежала с каменным лицом. Тогда девушка придвинулась ближе и громко рассмеялась, откровенно глумясь над бабкой Клавой. Жалости к ней она не испытывала, скорее животный интерес и благоговение перед чужой смертью. А ещё ей невероятно хотелось, чтобы та осознала, наконец, что Владка её больше не боится.

Бабка, как собака, о которой сказали вскользь, и она тут же навострила уши, также почуяла внимание, обращённое на неё, зашамкала беззубым ртом, словно что-то пережёвывала дёснами и скосила на внучку водянистые глаза. Владку точно окатили из шланга ледяной водой. Сердце подпрыгнуло к горлу и перекрыло дыхание. Она заколебалась: бежать в страхе и тем самым признать своё бессилие или оставаться до конца, доказав не только ей, а в первую очередь себе, что маленькой испуганной девочки здесь больше нет. На её место пришла другая, которая умеет постоять за себя. И вряд ли кому удастся запугать её или обидеть безразличием. Она прикусила край губы так, чтобы боль отвлекла её от паники, сжала руки в кулаки, но дышать по-прежнему было тяжко. Тогда она закрыла глаза и начала считать: один, два, три, четыре…

Тлетворный сладковатый запах, исходящий от давно не мытого тела старухи, бил прямо в нос. Борясь с тошнотой, девушка заёрзала на стуле и сбилась со счёта. Попыталась дышать носом глубже и, получив новую порцию смрада, желудок, начал сопротивляться, усиливая рвотный позыв. Владка закрыла рот рукой и попыталась встать, но вдруг поняла, что ей не удаётся