История об игроках и играх (СИ) - Вольцик Кира Страница 6

— Мне очень стыдно, — соврала я. — Если хочешь позавтракать со мной, встретимся на кухне через несколько минут.

— Спасибо за разрешение, о, королева, — паясничая, брат вышел из комнаты, оставив дверь моей комнаты открытой. — Разрешите падать ниц после утреннего кофе, когда Ваше Величество будет находиться в более приятном расположении духа?

Проигнорировав последнюю реплику Сережки, я встала в кровати и первым делом закрыла дверь в комнату, зная, что через несколько минут снова ее открою, чтобы пойти в душ. Открытые двери всегда действовали на меня как красная тряпка на быка.

— Ваше Величество будет кофе со сливочками или без? — прокричал Сережа из кухни. — Сливочки в данном случае — это жирненькое молочко, а не фиолетовенькие крупненькие ягодки с косточками. Звезды сложились таким образом, что со сливочками…

Мне стоило большого труда справиться с собой и не заглянуть на кухню перед душем. Сережа баловал нас своей готовкой не так часто. Для демонстрации его высоких кулинарных способностей должно было произойти что-то из ряда вон выходящее.

— Ты сегодня снова идешь выгуливать друга? — спросила я, усаживаясь на кухонный диванчик.

От кожи приятно пахло ромашковым мылом, а волосы едва заметно кудрявились после душа. Я начинала себе нравиться, а когда увидела аккуратную стопку блинов, мир тоже пришелся мне по себе. Пожалуй, блинам я симпатировазала больше, чем себе.

— У Яшки что-то на работе, — брат поставил передо мной чашечку с кофе. — Разве что вечером силы останутся. Кстати, блины сам пек, барабашка сегодня отдыхает…

Я округлила глаза от удивления и позавидовала неиссякаемому источнику энергии Сергея. Впрочем, когда мне удастся выспаться, я тоже смогу сделать много хорошего и полезного… Только когда это будет?

***

На крыльце здания ФБД стоял Кузьма, он явно кого-то ждал. По тому, как он сделал несколько шагов мне навстречу, было не сложно догадаться, кто же именно тот счастливчик.

Как и Юстас, разведчик равнодушно относился к форме и обычно ее игнорировал, если ему не доводилось заранее узнать о грядущей проверке вышестоящего начальства. Каналы у него были проверенные, потому в коридорах Федерального Бюро вспоминали только о двух или трех случаях, когда проверяющей комиссии удалось уличить домового в пренебрежении к мундиру. Не могу сказать, что Кузьма боялся начальства, более того, на мой взгляд, он его не уважал ни на йоту. Потому он вежливо слушал выговоры, мило улыбался и продолжал носить гражданскую одежду, находя ее более практичной.

— У меня будет для Вас задание, — Кузьма стоял напротив меня, ему пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть мой лицо. — Специально берег, думал, что именно Вы заинтересуетесь.

Я улыбнулась и приготовилась покориться. Кузьме же было мало моей молчаливой готовности слушать, он ожидал более явной радости.

— Почему именно я должна была заинтересоваться? — спросила я после некоторого молчания.

— Вы даже не спросите, что за задание? — удивился Кузьма.

— Меня больше интересует ответ на первый вопрос.

Домой рассмеялся. Я видела, что ему очень сильно понравился мой ответ, но не могла сказать, почему. Сложилось ощущение, будто бы он нашел в нем что-то такое, чего не нашла я. Какой-то иной смысл, который я даже не собиралась вкладывать.

— Вы любопытны, но рациональны, — ответил Кузьма. — Мне нравится такое сочетание. Вы будете спрашивать про задание?

— Вы же все равно расскажите, — пожала плечами я. — Невозможно отдать команду, не сообщив об этом.

— Это не команда, это вежливая просьба, — поправил меня Кузьма. — Я думаю, Вам будет полезно сходить в НИИ магии и суеверий, они у нас во втором крыле ютятся. Заодно спросите все, что посчитаете нужным о нашем деле. Если повезет, они даже ответят.

— А потом я доложу Вам. Зачем устраивать сломанный телефон? — приподняла брови я.

— Кто сказал, что Вы доложите мне? Вы просто сообщите мне то, что посчитаете нужным, — Кузьма проводил взглядом опаздывающего сотрудника. — Может быть, Вам будет по душе мудро молчать. Я не стану настаивать. Если мне будет необходимо, я пойму без слов.

— Вербуете? — усмехнулась я.

— Почему Вы все опошляете? — Кузьма развел руки в стороны в деланном жесте оскорбленной невинности. — Поощряю стремления к знаниям в различных областях.

Он мог бы показаться весьма милым и расслабленным, если бы вчера мне не довелось увидеть глаза домового во время работы: сухие, чуть прищуренные, сосредоточенные. Сильнее глаз был только его взгляд, который я хорошо запомнила. Сегодня глаза разведчика искрились благодушием и весельем, к которым добавлялась загадочная нотка тоски, однако взгляд остался прежним.

— Не возражаете, если я схожу в НИИ сейчас?

— Идите, — кивнул Кузьма. — Мне нужно дождаться других членов нашей группы.

Я кивнула на прощание и поднялась на крыльцо. Быстро нашарив пропуск в сумке, я сунула его под нос пожилому охраннику и, умудрившись ни разу не удариться ногой о вертушку, вошла в здание.

Раньше мне не приходилось бывать в НИИ Магии и суеверий, потому я подошла к висящему на стене плану эвакуации и попыталась найти пункт назначения. Специалисты по колдовству ютились в двух маленьких комнатках за библиотекой на самом верху здания, где кабинеты обычно не пользуются популярностью, поскольку там всегда холодно, а во время дождя с потолка льется вода.

Главное здание Федерального Бюро спроектировано максимально просто, хотя по городу упорно ходят слухи о неких подземельях и заброшенных бункерах, где мы пытаем людей и храним самое страшное в мире оружие. Не стану говорить, что подобные легенды — бред, но лично я никогда не видела ни одну из таких секретных комнат. С другой стороны, я честно признаюсь, мне довелось видеть не так много.

Я поднялась по лестнице на последней этаж и направилась в правый конец коридора. Сюда уже частично добрался ремонт: стены покрасили ядовито-зеленой масляной краской, а потолок покрыли толстым слоем побелки. Кое-где стояла мебель, прикрытая газетами, поверх которых лежал строительный мусор, а на дверях кабинетов за белыми разводами практически не читались надписи на табличках.

— Вы ко мне? — раздался за спиной красивый сипловатый женский голос. — Извините, я из библиотеки бегу…

— Если вы специалист по магии и суевериям, то к Вам, — я постаралась выглядеть максимально приветливо и учтиво.

Женщина быстро улыбнулась и толкнула передо мной дверь. Она двигалась легко и бесшумно. Мне стало ясно, почему я не услышала звука ее шагов до тех пор, пока она не подошла ко мне практически вплотную.

Кабинет НИИ представлял заставленное стеллажами небольшое помещение, плохо освещаемое и еще не отремонтированное. Не сдержав любопытства, я подошла к одному из застекленных шкафчиков. «Философский камень», «череп коня вещего Олега», «черная дыра, модель в миниатюре», «камень Вавилонской башни»… Я читала ярлычки, как завороженная. Самым сложным было сохранить серьезное лицо и не завопить в восторге: «Это все действительно существует!»

— Не знала, что у нас хранится такое богатство, — сдержано прокомментировала я, с трудом отрывая себя от стеллажей.

— Потому что нас начальство не жалует, — фыркнула женщина. — Здесь всего двое работников, причем, обе должны отрабатывать часы и в библиотеке… Признаться, мне библиотечное дело больше по душе.

— Почему? — удивилась я.

— Настоящая магия в текстах, она куда тоньше, сильнее. Она может подчинить, изменить, исцелить. Я думала Вам не придется объяснять такие вещи, — сотрудница НИИ строго посмотрела на меня. — Вы же искусствовед?

Я едва не чертыхнулась. Мне надоело, что меня все попрекают моим необычным для данной структуры образованием. Откровенно говоря, у меня никогда не было тяги к живописи, музыке и текстам.

В гимназии на уроках мировой художественной культуры я играла в «смешные предложения» или «морской бой». Походы в музей радовали меня только тогда, когда нас освобождали от уроков. В филармонии у меня начинается сильнейшая головная боль от вечной какофонии, которую эстеты называю классической музыкой. Помню, как однажды мама вытащила меня послушать орган, когда мы ездили в столицу по каким-то семейным делам. Я еле высидела концерт, после которого возненавидела Бетховена, творчеством которого у меня так и не получилось насладиться.