Младший ветер - Надежда Храмушина Страница 6

Бобик, как и ожидалось, сразу стал обнюхивать незнакомую обстановку. Я сидела и терпеливо ждала, когда он дойдёт до спальни. Но его заинтересовала кухня. Лариса Николаевна дала ему кусочек колбаски, которую он моментально проглотил. Покрутившись ещё вокруг Ларисы Николаевны, он снова стал обнюхивать комнату, в которой мы сидели, а потом, наконец- то побежал в спальню. Я, негодующе окликая его, пошла за ним. Над узкой деревянной кроватью висела картина в коричневой рамке. Она была точно такой, какой я её и представляла. До мельчайших подробностей. Мрачный свет её фона было настолько реалистичен, что она больше походила на фотографию с очень хорошим разрешением. Нет, даже не на фотографию. А просто, как будто я смотрю через открытый проём в другую комнату и вижу там стол. И на смятых бумажках было что-то написано. Нет, ни букв, ни строчек не было видно, но они там были. Я взяла упирающегося Бобика на руки и вышла из спальни. Валентина сидела, поджав губы, и смотрела в одну точку на столе, на меня она даже не обернулась. Но я видела по её напряжённой спине, что ей не понравилась наша с Бобиком бесцеремонность.

Павел засобирался домой, подгоняя Татьяну, и мы стали прощаться. Лариса Николаевна, до этого непринуждённо разговаривавшая с нами, как-то поникла. Я бы списала это на грусть расставания с сыном, но она стала похожа на заведённую куклу. Валентина наоборот, вроде даже немного оживилась, снова подошла ко мне и сказала, чтобы я к ним вечером зашла, если будет желание, и посмотрела Ларису Николаевну. Я пообещала, что обязательно зайду.

Мы спустились в Татьянину квартиру. Павел сразу меня спросил:

— Ну что, видели? Мать, когда мы уходили, опять какая-то странная стала. Может её Валентина чем- то опаивает?

— Павел, странности, конечно, есть. Но сходу я тебе не могу ничего сказать. Сегодня вечером я с ними подольше пообщаюсь, тогда и выводы будем делать.

Таня мне оставила ключи, записала свой номер телефона, и они уехали. Я прицепила к ошейнику Бобика поводок, и мы пошли с ним гулять. Возле подъезда всё ещё сидел старичок, дядя Алим. Увидев меня, он похлопал рядом с собой по скамейке и сказал:

— Садись, посиди. Как тебя зовут, забыл я.

Я присела рядом с ним, хотя у Бобика были другие планы на прогулку.

— Оля меня зовут. А это беспокойное животное зовут Бобик.

Он погладил Бобика.

— Зря ты сюда приехала. Опасно здесь.

От неожиданного начала разговора я оторопела:

— Почему опасно?

— Так кругом воры и бандиты. Сегодня, пока мы с бабкой в магазин ходили, к нам опять в дом залезли.

— Вы милицию вызвали?

— Зачем? Наш участковый и есть самый главный наводчик. Я его в магазине встретил, он как раз из него выходил. Увидел, что я вышел из дома, и сразу своим бандитам передал. А те всегда рядом с магазином крутятся.

— Так надо тогда его начальству звонить, заявление писать. Так нельзя оставлять.

— Знаешь, сколько раз я в город с заявлением ездил? То-то и оно. Последние разы они даже и разговаривать со мной не стали. Бандиты, одним словом.

— Так к Вам не один раз залезали?

— Каждый день. Иногда, даже при бабке залазят, она ни черта не слышит. А может и заодно с ними.

Тут во мне зародились сомнения.

— А что они у Вас сегодня украли?

— Лампочку подменили. Когда я уходил, то в коридоре, когда свет включал, лампочка ещё целая была, я свет выключил и ушёл. А прихожу из магазина, щёлк выключателем, а лампочку хорошую они выкрутили, а старую вкрутили, перегоревшую. — Он торжествующе посмотрел на меня — Представляешь, какие хитрые?

Я осторожно спросила:

— А вчера, что украли вчера?

— А вчера, я после обеда лёг вздремнуть. На столе подсолнечное масло стояло в бутылке, я ещё заметил, сколько его осталось, а проснулся, так сантиметра на три ниже уровень.

— Так может Ваша жена готовила, масло издержала?

Он рассердился:

— Не готовила она, утром суп сварила. И всё. Говорю тебе, отлили масло! Брюки новые не могу найти. Сразу не заметил, а тут на праздник хотел надеть, так старые какие-то висят, а моих новых нет. Я заметил на одном свои брюки. Да разве докажешь!

Наверху, открылось окно и кто- то выглянул. Потом оно тут же закрылось.

— Вон, уже моя старая тетеря выглядывала, сейчас спустится. Не слышит ни хрена, не видит, а спорит! Я слово, она два. Ты далеко от дома не уходи, а то обворуют.

— Так у меня воровать нечего.

— Найдут!

Из подъезда вышла толстенькая маленькая старушка, в белом платочке, и тоже с тросточкой.

— Что, дед, жалуешься на воров опять? — Спросила она, подслеповата щурясь — А Вы кто? Не узнаю что- то.

— Меня зовут Ольга, я подруга Татьянина. — Сказала я и поняла, что не знаю даже фамилию Татьяны — Приехала свежим воздухом подышать, после больницы восстановиться. Так что теперь я Ваша соседка. А как Вас зовут?

— Нина Тимофеевна. — Она показала на окна на втором этаже — Вон наша квартира, напротив Ларисы живём. Не слушайте Вы его, совсем из ума выжил, никакого покоя с ним нет. Со всеми уже перессорился. Всё у него за квартирой нашей следят, кругом одни воры.

Дядя Алим, сердито ворча на неё, опёрся на свою трость, поднялся и заковылял к магазину. Нина Тимофеевна присела рядом со мной, потрепала Бобика под ушком и горестно вздохнула:

— Старость не радость, раньше нормальным был, работал в жилконторе, уважали его. Конечно, народ уже знает, что у него не все дома, стараются не обращать на него внимание. Это наши, поселковые. А в городе же его не знают, вот он и в том году нам учудил! Нам пришлось даже с сыном в город срочно ехать, его из милиции забирать. А дело было так. Сын подарил ему на 23 февраля деньги игрушечные, пятитысячные, с фотографиями Алима на них, десять штук. Посмеялся ещё, говорит, отец, это твои именные деньги, их никто не украдёт у тебя. Нашёл с кем шутить! А Алим, как увидал столько денег, дальше уже и не слышал ничего. Взял свой паспорт втихаря и уехал в город, чтоб, значит, своё богатство в банк положить. Там зашёл в банк, сказал, что хочет вклад открыть. Ну, ему и поверили, деньги-то не стали у него проверять. Договор составили, всё честь по чести оформили. Зашёл он в кассу, чтобы деньги положить, протянул эти бумажки кассиру, та