Камер-юнкер - Валерий Пылаев Страница 6

— Государыня! — Я подпрыгнул, как ужаленный. — Сколько сейчас времени?!

Глава 3

Охрану мне все-таки отрядили. И моторы в княжеском кортеже вряд ли были немногим слабее того, что прятался под капотом нового Настасьиного творения. Да и водители наверняка не хуже меня — и уж точно куда опытнее. Но где-то километров через двадцать от Елизаветино я перестал видеть их в зеркалах — даже вдалеке.

Неудивительно: это я, а не мои сопровождающие опаздывали на встречу с самой государыней императрицей. Не то, чтобы я совсем не глядел на часы, но сначала беседа с Ариной Степановной заняла чуть больше положенного времени, потом появилась Воронцова… а потом меня пытались убить — так что собираться пришлось в буквальном смысле бегом.

Дорогу до города я буквально пролетел, да и на центральных улицах несся, как угорелый. Выскакивал на встречную полосу, ломился на красный, сигналил, собирая проклятья водителей, чудом не попался городовым…

И все равно опоздал. Минут на десять, не больше — но и это, конечно же, было совершенно недопустимо и вопиюще безобразно. Государыне уж точно не пристало дожидаться наследника княжеского рода, который едва перевалил порог совершеннолетия… Даже если тому полагалась награда, чин и особая благодарность.

Багратион вышел аж к самой лестнице — видимо, напомнить мне обо всем этом. Впрочем, вид у его светлости был не то, чтобы раздосадованный или возмущенный — скорее любопытный и до неприличия хитрющий. Будто он знал наперед весь расклад и всю беседу до последнего слова — и теперь готовился понаблюдать за занятным зрелищем.

И наверняка так оно на самом деле и было.

— Кем ты себя возомнил? — поинтересовался Багратион. — Британской рок-звездой?

Особого недовольства в голосе я не услышал — хоть его светлость определенно заметил, что одевался я буквально на ходу и в то, что подвернулось под руку. И если узкие темно-серые брюки с ботинками и рубашка смотрелись вполне прилично, то короткая куртка из кожи явно не слишком-то годилась для аудиенции с ее величеством.

Но каяться я все равно не собирался.

— Скорее уж американской. — Я стащил куртку и закинул через плечо. — Англичане сейчас предпочитают строгие костюмы. Даже на сцене.

— И тебе следовало бы у них поучиться, — усмехнулся Багратион. — И отнестись к происходящему серьезнее.

— Серьезен, как никогда, ваша светлость. В приглашении указали, что встреча будет приватной и неформальной.

— И все же это встреча с самой государыней императрицей. — Багратион чуть нахмурился и покачал головой. — Постарайся вести себя прилично, Саша.

— Разумеется, — отозвался я. — Я не слишком сильно… задержался?

— Ты опоздал. — Багратион погрозил мне пальцем. — А вот ее величество, на твое счастье — задержалась. Пойдем.

Я покорно двинулся следом за его светлостью. Вверх по лестнице, направо — и в коридор. Здесь мне приходилось бывать — раза два-три. На больших мероприятиях, устроенных государыней, еще с родителями. Все вокруг казалось не то, чтобы знакомым, но каким-то обычным, хоть и роскошным. Будто я попал не в святая святых всей Империи, а в самый обычный дворец, принадлежащий знатной и богатой семье… только огромный. Мы шли куда-то, поворачивали — а коридоры и не думали кончаться. Похоже, Багратион по каким-то одному ему ведомым причинам вел меня не самым коротким путем.

И я не успел заметить, как все вокруг изменилось. Роскошь вокруг не то, чтобы исчезла, но как-то выцвела и поубавилась. Стены чуть сошлись — будто коридоры вдруг стали уже. Хотя скорее дело было в свете: почти все окна плотно прикрывали занавески. И если раньше вокруг то и дело мелькала то прислуга, то офицеры в форме, то придворные — то за последние пару минут мы не встретили почти никого. Кругом царила тишина: даже наши с Багратионом шаги глушили толстые ковры на полу.

Похоже, ее величество не любила шум, суету и слишком яркий свет.

Мы явно почти добрались и уже шли по личным покоям государыни — вот так, запросто, без лишних вопросов или охраны на каждом шагу. Целое крыло на третьем этаже дворца будто вымерло, словно никого здесь вовсе не заботил вопрос безопасности ее величества.

Но только на первый взгляд. Стены были буквально увиты сторожевыми и охранными плетениями, из которых я кое-как разобрал от силы половину, а за любой из неприметных дверей вокруг вполне мог скрываться целый взвод вооруженных до зубов жандармов.

Но Багратион открыл передо мной ту, в которой нас ожидал уже накрытый к позднему завтраку столик. Три кресла явно ручной работы вокруг, какое-то экзотическое растение в горшке в углу и книжный шкаф. Диван у стены напротив — и все. Комната запросто вместила бы вдвое больше мебели но, похоже, использовалась исключительно для таких вот камерных… посиделок.

Я обратил внимание, что булка, сыр и ветчина к столу были уже нарезана, сладости — поданы и даже чай — разлит по изящным фарфоровым чашечкам. Похоже, в тайне от прислуги решили держать не только ход, но и сам факт встречи. И кто-то — вероятнее всего, сам Багратион — решил, что абсолютная секретность — превыше и важнее всего.

Настолько, что ее величеству придется пить остывший чай.

Впрочем, государыня не заставила себя ждать. Не успел я устроиться в кресле, как дверь распахнулась, и я еле заставил себя степенно подняться — а не вскочить и тут же вытянуться по стойке “смирно”, как тогда, в Пятигорске. Багратион уже был на ногах, и именно ему полагалось первым приветствовать ее величество. Я только через несколько мгновений сообразил, что они наверняка уже виделись сегодня — и мой черед проявить учтивость уже наступил.

— Ваше императорское величество. — Я шагнул вперед и поклонился. — Рад видеть вас.

— Могу сказать то же самое, — улыбнулась государыня. — Вы очень… стильно выглядите, князь.

Мне показалось, что Багратион за моей спиной едва слышно выдохнул. Ее величество вряд ли стала бы устраивать кому-то из нас разнос за то, что я явился без галстука и пиджака. Но даже оставленная на вешалке у входа куртка, похоже, показалась ей чем-то скорее забавным, чем неподобающим.

Сама государыня выбрала для аудиенции простой, но строгий костюм: туфли на небольшом каблуке, узкую юбку и темный приталенный пиджак, чем-то неуловимо