Станислав Рем - Пропавшая экспедиция Страница 6

— Можно ознакомиться? — Михаил вздохнул, кивнул на папку.

— Милости прошу. — Ельцов подвинул материалы к собеседнику.

Пока Дмитриев листал дело, декан продолжил разговор:

— Здесь копии материалов следствия. Кстати, параллельно с милицией расследованием занималось и КГБ. Сами понимаете, пропали официальные лица. Потому не исключался вариант шпионажа в пользу капстран.

— Бред! — тут же отозвался Дмитриев, переворачивая очередную страницу. — Там, в тайге, даже воинских частей никаких не имелось.

— С этим могу согласиться. Но речь шла не только об армейских частях. — Ельцов вытер носовым платком пот с лица. — К примеру, вам известно, что в восьмидесятых Япония хотела провести чистку дна реки Волга? А с какой целью — до сих пор покрыто тайной. По некоторым источникам, Токио до сих пор питает надежду на то, что российское правительство разрешит им провести данную операцию. Отсюда вывод: ведь кто-то сообщил о том, что лежит на дне реки, что хранится нечто такое, ради чего японцы готовы выложить миллионы? А разве это не есть шпионаж? Правда, в несколько ином виде, но тем не менее…

— Промышленный?

— В некотором смысле.

— Так то Волга. А что отец мог найти в амурской тайге такого, что бы заинтересовало иностранцев? К тому же, я так понимаю, КГБ тоже ничего не смогло отыскать.

Ельцов вынужден был согласиться.

Вдруг Мишка замер. Глаза его впились в пожелтевший лист.

— Вот. — Дмитриев осторожно приподнял лист и положил его на стол. — Копия допроса радистов.

— Действительно. — Ельцов всмотрелся в документ, для чего ему пришлось слегка склониться своим грузным, тяжёлым торсом в сторону гостя. — Протокол допроса, — декан, приподняв голову, бросил взгляд на Викторию. — Тех радистов, что сидели на приёме в управлении. — Полное лицо руководителя геофака снова повернулось к Дмитриеву. — И что?

— В милиции эта страница отсутствовала.

— Такого не может быть! — декан с силой тряхнул головой. — Мы сняли копию с их дела.

Дмитриев стоял на своём:

— Я точно помню. Потому что этого сообщения я бы не пропустил. Вот, — рука мужчины протянула лист, — прочтите, что здесь написано.

Ельцов хотел было взять документ, но Вика успела первой перехватить его из Мишкиных рук и принялась читать вслух:

— «Из показаний радиста Григорьева С. Н.: „Были проведены три последних разговора с начальником экспедиции Дмитриевым Ю. Г. 6, 12 и 20 августа. Передачи велись на заданной частоте. Без сбоев. В эфир выходили в строго отведённое время, без задержек. В последнем сообщении Дмитриев отказался от приглашения начальника геолого-разведывательного управления Фролова М. С. провести недельный отдых на базе Зейского отделения. Аргументировал отказ тем, что в противном случае не успеет провести разведку в районе Тукурингры.[2] Просил подготовить машину для приёма и отправки проб. О дате приёма не сообщил. Попросил поздравить от его имени сына с днём рождения. Более сообщений не поступало. Группа на связь не выходила и не отзывалась“». — Девушка протянула лист Мишке.

Михаил провёл языком по пересохшим губам:

— Последний разговор состоялся двадцатого августа?

Вика вновь просмотрела лист.

— Да. Двадцатого. А что?

— А то, что у меня день рождения в ноябре.

— Савицкий пропал.

— Как «пропал»? Вы же… Как это произошло?

— Уехал. Вчера вечером. Сделал вид, будто лёг спать, а сам…

— На квартире у него были?

— Да. Пусто. Я оставил, на всякий случай, людей.

— Перекрыть все пути: авиа, железнодорожный транспорт, автомобильные сообщения. Найти! Во что бы то ни стало!

— Думаете, старик попытается встретиться с Дмитриевым?

— Уверен. Савицкому из Благовещенска сообщают обо всех передвижениях Дмитриева. Не случайно старик исчез именно в тот момент, когда объект проявил активность.

— Задачу понял.

— И подключитесь к его мобильному телефону.

— Он оставил мобильник дома. Сейчас пытаемся выяснить, имел ли он второй номер.

— Пустая трата времени. Савицкий наверняка будет использовать чужой. В Москве вы его не вычислите. Нужно действовать из Благовещенска. Возьмите под контроль связь всех его знакомых.

Михаил широкими шагами полосовал кабинет из угла в угол, сунув кулаки в карманы брюк. Остальные молча наблюдали за тем, как он пытается сдержать свой гнев. Не сдержал. Сорвался:

— Почему?! Почему этот протокол пропал из дела?!

Вика с тревогой наблюдала за новым знакомым. Теперь перед ней был не весельчак Карлсон, а запертый в клетке уссурийский тигр.

— Потеряли! — громко предположил Ельцов, чем привёл девушку в чувство.

— Вы что, смеётесь? — тело Дмитриева резко развернулось в сторону декана.

— И не думал, — спокойно отозвался тот, натолкнувшись на испепеляющий взгляд. — Вы в каком году ознакомились с делом? В конце восьмидесятых? И оно было взято из архива? Куда попало по причине закрытия? Простите, но, к сожалению, и не такие по ценности бумаги терялись в наших славноизвестных архивах.

Мишка с силой сжал ладонями рук виски, присел на стул, успокаивая себя.

— Ладно, — снова нервно вскочил он на ноги, — чёрт с ним, с этим протоколом. Но почему никто после последнего сеанса связи не удосужился сделать самого элементарного: позвонить домой жене начальника экспедиции! Поздравить сына и одновременно узнать, что никакого дня рождения нет! Почему? Тоже разгильдяйство? Отец же прямым текстом намекнул: с ними не всё в порядке. Они находятся в чужих руках!

— А с чего вы решили? — декан геофака наполнил стакан водой и залпом осушил его. — Только из последней реплики? А если то была шутка? Или код, про который ваш отец условился с руководством экспедиции?

— Да что вы мне голову морочите? Какой код? — отмахнулся Михаил. — Чётко сказано: беда! Спасайте! А вы мне про шутки…

— Успокойтесь. — Юрий Николаевич с трудом стянул с себя пиджак, оправил мокрую от пота рубашку. — Я просто выдвигаю версии. Не забывайте: на дворе стояли советские шестидесятые, а не бандитские девяностые. В нашей пограничной местности в то время пропажа и одного-то человека считалась чрезвычайным происшествием, а тут целая экспедиция. К слову сказать, бродило предположение, будто группу захватили зеки. Но, побегов из близлежащих, впрочем, как и дальних, лагерей не было, а потому версия умерла.

— Но вы же слышали. — Мишка постучал указательным пальцем по лежащему на столе листу. — Отец почти прямым текстом сказал: они в опасности!