Станислав Рем - Пропавшая экспедиция Страница 60

— В том-то и дело, что нет. — СЧХ принялся очищать яйца от скорлупы. — Вы присядьте с нами, Александр Васильевич. Подкрепитесь.

— Вы ушли от моего вопроса.

— Хорошо. Отвечу как есть. — Щетинин кинул яйцо в тарелку. — Нашёлся один из участников пропавшей экспедиции. Живой и здоровый. — Все удивлённо вскинули головы в сторону следователя, в том числе и Урманский. — Да, да. Именно он прислал вам, Александр Васильевич, стихи. Савицкий Владимир Сергеевич. Помните выпускника, про которого вспоминал декан геофака Ельцов, когда вы к нему пришли с Мишкой? Жив, курилка.

— И что он рассказывает? — в глазах профессора наконец-то вновь зажёгся огонёк любопытства.

— На связь я выйду примерно через час, вот тогда всё и выясним. Но и без него мы уже многое знаем. — Подполковник прошёл к сейфу, открыл его, достал оттуда бутылку коньяка и несколько стопок. — Например, о том, что место, к которому шла группа Дмитриева, уже под толстым слоем воды. И для того, чтобы добраться до него, нужно иметь, как минимум, хорошее водолазное снаряжение. Хотя в 1969 году оно ещё было доступным для исследований. — Подполковник припечатал к столу бутылку, расставил стопки.

Кононов первым сел за стол:

— В таком случае не понимаю, в чём вы видите мою миссию? Я дайвингом никогда не увлекался.

— А я вас и не собираюсь отправлять на дно. Блоки на Норе. Для того чтобы получилась цельная картина, мы должны осмотреть и их. Если, конечно, вы не против. Меня интересует, соответствуют ли они тем, что мы видели на Граматухе? Или нет. Но этим сможем заняться только тогда, когда наш противник скажет: «Гитлер капут!»

СЧХ свинтил пробку, разлил спиртное по стопкам.

— И вы думаете, это произойдёт завтра? — Инженер, видя, как дорогой напиток поставили перед ним, с удовлетворением потёр руки.

— Уверен, — чётко произнес подполковник. СЧХ взял свою стопку, поднял её, посмотрел на напиток сквозь стекло. — Потому, как завтра эти ребятки, если у них не сработает чувство самосохранения, встанут против целого государства. И тогда я им очень не позавидую.

Александр Васильевич протянул руку, взял свой сосуд, молча опрокинул его содержимое себе в рот. Последняя фраза Щетинина заставила сжаться сердце учёного. А что, если не сработает то самое чувство самосохранения?

— Я пытался связаться с «Гюрзой». Они отказываются выходить на связь. Ни в Зее. Ни в Благовещенске. Вот уже как почти два часа…

— Перестаньте устраивать скандал! Связи нет, потому что им до обнаружения дневника запрещено контактировать с кем бы то ни было. Нам только утечки информации не хватало. Но не это главное. Вы отстранены от операции.

— То есть… Как отстранён?

— Мы более детально рассмотрели ваше предложение о том, чтобы дать возможность увидеться Савицкому и Дмитриеву. И пришли к заключению, этого делать ни в коем случае нельзя. Не знаю, что руководило вами, когда вы предлагали Высшему руководству свои аргументы, но вторично допустить ошибку мы не имеем права. Потому вы отстранены. Продолжайте оставаться на месте. Никакой, предупреждаю, самодеятельности! После операции мы с вами свяжемся. Всего хорошего!

Лёха, сквозь густую зелень листвы, аккуратно, по привычке, прищурив взгляд, наблюдал за прибывшими спецназовцами. В том, что это спецназ, Донченко не сомневался. И не потому, что у тех в руках было оружие, а на теле камуфляж. Армейским обмундированием сегодня пользовался чуть ли не каждый второй рыбак и охотник. Просто Лёха с одним из них был знаком лично. И об этом знакомстве у него остались самые неприятные воспоминания.

Судно с шорохом наехало на берег. «Лодка-то армейская, не из магазина, — тут же определил капитан, — с автоматической подкачкой воздуха. Даже не побоялись, что сделают дырку — всё равно будет плыть».

Лёхин знакомый привстал, втянул воздух обеими ноздрями. Донченко вжался, вдавился всем телом в землю. «Лишь бы кто-то из них не пошевелился, — билась в голове опера одна и та же мысль, связанная с Савицким и майором. — Эта тварь никогда не включала логику. Но чувства у него обострены, как у хищника. Дважды его нюх вытаскивал нас из западни».

Тем временем спецназовец тщательно сканировал взглядом прилегающую местность. Голова наёмника медленно поворачивалась, следуя за глазами. Руки, казалось, спокойно, расслабленно держали оружие стволом вниз. Лишь ладонь правой руки слегка похлопывала по рукояти, как бы поглаживая пластиковую поверхность. Но Лёха прекрасно знал: достаточно лёгкого шороха — и короткий обрубок автоматного ствола тут же уставится в нужную точку и выплюнет минимальную дозу свинца. Пуля стопроцентно найдёт цель.

Со стороны лодки послышался зуммер переносной спутниковой станции. Второй спецназовец вытянул аппарат, нажал на кнопку приёма:

— Слушаю.

— Возвращайтесь! — донеслось до Лёхи. — Дед не соврал. Нашли следы. Правда, только одного мента.

— А старика?

— Пока нет. Следы ведут в гору.

— А где второй? — поинтересовался наёмник, одновременно махнув рукой товарищу: мол, разворачиваем корыто.

— Не знаю. Скорее всего разделились на поиски объекта. Один пошёл в гору, второй — вдоль берега. Мы пойдём по следу, вы ждите на берегу. Второй должен крутиться где-то рядом. Мы…

Движок громко затарахтел, а потому Донченко не смог услышать конца фразы. Лодка, повинуясь хозяину, пошла на плавный разворот. Лёшкин знакомый присел на пластиковую доску, заменяющую скамейку, по-прежнему не сводя взгляда с берега. Резиновая посудина, совершив большой круг, устремилась обратно, к месту высадки Лёхи и майора.

Сашка решил было привстать, но Лёшкин тихий окрик заставил снова прижаться к земле:

— Лежать! — почти шёпотом приказал опер. — Они сейчас вернутся и ещё раз осмотрят берег.

— С чего ты решил… — Майор осёкся.

Действительно, лодка неожиданно снова вынырнула из-за кустов и медленно прошлась вдоль берега. Лёхин знакомый, теперь уже в бинокль, вторично проверил береговую линию.

Мотор «протакал» чуть вперёд. По звуку опер определил, судно вторично пошло на разворот, после чего движок натужно взревел, и армейский бот, теперь уверенно задрав нос, устремился к намеченной цели.

Через минуту Лёшка первым приподнялся на колени. Вслушался.

— Теперь ходу отсюда.

Рыбаков сел:

— Как ты понял, что они вернутся?

— Я не понял. Знал. — Донченко помог подняться на ноги Савицкому. — С одним из них почти год служил в армии.

— В Чечне?

— И там тоже, — нехотя отозвался капитан. — Редкая сволочь! — Кивнул в сторону речки. — Он нас почувствовал. Правая рука выдала, умничка. По-прежнему похлопывает по прикладу автомата, когда нервничает. А ведь говорили сучонку, избавься от вредной привычки. — Он стряхнул землю с колен, осмотрел местность, где они залегли. — Наследили. Плохо. Ну, да ничего уже не поделаешь. Идём. — Опер закинул на спину рюкзак и первым направился вдоль береговой линии. — Пойдём по камням. Хоть неудобно, зато следов не оставим.