Андрей Бондаренко - Жаркое лето – 2010 Страница 60

Вскоре путешественники вышли на ровную просёлочную дорогу, которая и привела их к арочному мосту.

– Славный такой мостик, очень красивый, элегантный и изящный, – похвалила Аля. – Не вижу ни одной сваи, вбитой в речное дно. Арка по-простому переброшена с одного берега на другой. При этом сама конструкция не вызывает ни малейших сомнений-опасений. Всё очень крепко, солидно и надёжно. Ширина позволяет всаднику – без каких-либо проблем – разъехаться со стандартной подводой. Поверхность моста ровная и гладкая, что называется – досочка к досочке. Высокие перила покрыты искусной резьбой. А в самой реке бойко плещется рыбёшка. Очевидно, крупный окунь гоняет малька…

Перейдя через мост, они вновь зашагали по просёлочной дороге. Через несколько минут Гарик объявил:

– Вижу искомую помещичью усадьбу! Красивое и симпатичное сооружение, откровенно впечатляет и радует…. Светло-жёлтый двухэтажный дом с примыкающими к нему по бокам одноэтажными флигелями. К парадному входу ведёт широкая каменная лестница, вдоль фасада наличествуют шесть белых, возможно мраморных колонн…. Интересно, а почему именно шесть? На восемь, к примеру, не хватило денег?

– Дом и оба флигеля покрыты очень странной крышей, – поделилась первыми впечатлениями Аля.

– Чем же она странная? Красно-коричневая черепица…

– Вот, именно! Точно такая же черепица применяется при строительстве домов и в нашем двадцать первом веке. Впрочем, бывает…. А для чего им, спрашивается, нужно так много печных труб? Одна, две, три…, тринадцать, четырнадцать! Ничего себе – размах…

– Обычное дело, – передёрнул плечами Гарик. – Парового отопления ещё не придумали, а жилых и хозяйственных помещений в усадьбе – несколько десятков. Поэтому и приходится в каждой второй комнате закладывать по дельной печке. Зимы-то в России девятнадцатого века – однозначно-суровые….

– К правому флигелю примыкает старый запущенный парк. С левой стороны от господского дома – на приличном удалении – расположены всякие вспомогательные строения: конюшни, скотный двор, амбары, сеновалы, кузница, многочисленные погреба и сараи…. Всё очень солидно и добротно.

Наверное, данное поместье полностью автономно. В том смысле, что запросто может существовать – в случае возникшей необходимости – никак не пересекаясь с внешним миром…. Ага, вот и местные крестьяне показались! Только мне почему-то кажется, что намерения у этих пейзан, отнюдь, не мирные…

Посмотрев в указанном направлении, Гарик был вынужден признать правоту своей…э-э-э…

«Своей любовницы, елы-палы!», – влез с подсказками нетактичный внутренний голос. – «Нет? Ну, тогда – невесты и будущей жены. Я, братец, собственно, не возражаю. Девица – во всех-всех отношениях – самое то…. Куда пойти? Понял, иду и покорно умолкаю…».

Навстречу «гостям из Будущего» двигалась – на фоне заходящего тёмно-багрового солнца – разношёрстная и шумная толпа, основу которой составляли бородатые разновозрастные мужички, одетые в длинные крестьянские зипуны, местами украшенные аккуратными заплатами. На головах у мужиков размещались островерхие войлочные колпаки, а на широких плечах – толстые дубовые колья, топоры на длинных рукоятках и разномастные металлические прутья. Впереди толпы выступала высокая и костистая женщина «под пятьдесят», одетая в длинную – до пят – тёмно-синюю юбку и малиновую телогрейку. Тётка производила впечатление природного лидера и крепко сжимала в ладонях короткоствольное ружьё.

«Слегка напоминает классический кулацкий обрез из телевизионных фильмов про гражданскую войну», – успел-таки подумать Гарик. – «Только очень большой обрез, с весьма приличным диаметром ствола. А, вот, лица у «комиссии по встрече» – злые, хмурые и очень решительные…».

Впрочем, вскоре «встречающие» замедлили шаг, а решимость с их физиономий начала постепенно улетучиваться, сменяясь робкой озабоченностью и глубоким смущением.

«Ещё бы не озадачиться, повстречав такую странную и неординарную парочку!», – хохотнул наглый внутренний голос. – «Сразу и не понять, кто такие перед тобой. То ли бродячие лицедеи, которых надо гнать со двора взашей. То ли благородные господа княжеских кровей, валяющие – от пошлой скуки и хронического безделья – откровенного дурака. С последними связываться – себе дороже. Можно – в конечном итоге – и без ноздрей остаться, и с топором палача – между делом – познакомиться. Не говоря уже про обыкновенный кнут…».

Крестьяне, ведомые боевитой тёткой, окончательно остановились, не дойдя до путников метров семь-восемь.

– Тебя, милейшая, случаем, не Матрёной кличут? – невозмутимо поинтересовалась Алевтина, подпустив в голос откровенно-барственных ноток. – Отвечай же, тётка, не молчи. Я, ведь, могу и рассердится.

– Матрёной…, барин! Или же – барышня?

– Барышня, барышня…. Итак, слушай меня! Мы с мужем, – небрежно кивнула головой в сторону Глеба, – являемся закадычными и добрыми друзьями Глеба Сергеевича Петрова. Тебе известен сей благородный и уважаемый господин?

– Известен, барышня! Известен! – истово подтвердила Матрёна, взволнованно прижимая ладони к высокой груди. – Дык, это что же получается? Глебушка, родимый, золотиночка моя…. Он живой? Возвращается домой? Где же он сейчас?

– Жив, конечно. Более того, уже на подъезде и скоро появится здесь – в сопровождении управителя Платона.

– Господи! Спасибо тебе, всесильному! – костистая тётка тут же бестолково повалилась на колени и воздела руки к небу. – Услышал ты молитвы своей слуги недостойной! Как же мне теперь благодарить тебя, добрейшего – за это счастье неземное? Чем могу отслужить? Как – отработать достойно? Радость-то какая, Господи…

«Братец, этот взволнованно-религиозный спектакль может продолжаться бесконечно долго», – напомнил о своём существовании беспокойный внутренний голос. – «Вмешайся, пожалуйста, в ситуацию! Разрули, так его растак…».

Гарик грозно откашлялся и – в строгом соответствии с ролью «выходца из сибирской купеческой среды» – выдал:

– Уймись, глупая баба, и сейчас же поднимись на ноги! Хватит причитать и охать! Ну, кому сказано? Немедленно выполнять! Успокоилась? Молодец…. Значится так, тётенька любезная. Дорогой и желанный гость – вместе с управляющим поместья – прибудут несколько позже, как завершатся с важными и неотложными делами. Тебе же, раба Божья, Глеб Сергеевич велел передать, чтобы организовала тут всё по высшему разряду – торжественную встречу, стол праздничный и достойный, спальные удобные места, прочее…. Поняла ли меня?

– Поняла, барин, поняла! Всё выполню, всё исполню! С радостью великой и охотной! – заверила Матрёна. – Сейчас я и вас с жёнушкой сопровожу в дом господский. Только…. Подождёте чуток? Я сейчас распоряжения отдам, – зачастила скороговоркой: – Иван, ступайте с Петькой в свинарник! Парочку месячных поросят забейте, освежуйте и тащите на кухню. Ефим, ты иди в птичник. Зарежешь трёх цыплят и двух молоденьких гусаков. Ещё яиц прихвати – куриных и утиных – по десятку…