Эффект зеркала (СИ) - Сойфер Дарья Страница 7

Мужчина, который минуту назад подозрительно мялся под окнами, теперь беззаботно счищал снег с машины. Появление Олега не то, что не спугнуло его, но и вовсе прошло мимо его внимания. Наледь на лобовом стекле: вот, что интересовало незнакомца в данный момент.

Может, все-таки умело прикидывается? Горовой спустился по железной лесенке и огляделся по сторонам: кроме дворника – никого. Сообщник давно бы сбежал или, напротив, попытался напасть. А этот мужчина? Он грел мотор, и его машина явно простояла здесь много часов: об этом красноречиво говорил толстый слой снега на капоте. Или она все-таки пришла одна и просто попыталась отвлечь его? Актерских талантов ей было не занимать…

Олег влетел обратно в салон и тут же услышал шум. Массажный кабинет пустовал, зато из кухоньки доносилась возня. Дважды за сутки?! Ну уж нет!

 – Стоять!

Он кинулся на звуки и застал Волкову стоящей на подоконнике. Распахнутое окно, безумная решимость на лице…

 – А ну, назад!

Она молниеносно оценила ситуацию, повернулась к нему, по-вратарски расставив ноги… Стоп, она что, собралась прыгать спиной?!

 – Вали! – заверещала она так, что у майора заложило левое ухо.

 – Стой… – он бросился к ней, но тяжелая подошва толкнула его в грудь.

Равновесие потеряли оба: Олег пошатнулся, схватился за раковину и устоял. А вот она… Да, прыжок она, кажется, не планировала. Долю секунды балансировала, но связанные за спиной руки сыграли не в ее пользу. Волкова пошатнулась, ее глаза удивленно округлились… И она рухнула назад.

Олег подскочил к окну. Вот балда! Да, этаж всего лишь первый, но если лететь затылком, можно… Черт, она все-таки была с сообщником! Громоздкая фигура, неуклюже ковыляя по снегу, стремительно удалялась прочь. С рюкзаком! С тем самым рюкзаком! Олух, как он мог упустить…

Он перевел взгляд на Волкову, и на какое-то мгновение ему показалось, что вокруг ее головы растекается лужа крови. Моргнул: нет, всего лишь ее термоядерные волосы на снегу. Интересно, какой идиот сказал ей, что это красиво?

 – Жива? – спросил он мрачно.

Взглянул еще раз на убегающего сообщника. Может, ну ее? Полежит до приезда Савчука, куда денется. Но чертова доброта победила. Или всего лишь неудовлетворенное любопытство?.. Он медленно выдохнул и спрыгнул рядом.

 – Плечо… – прохрипела она, сжав побледневшие губы.

 – Что ты за идиотка! Что за игры в красных партизан?

 – Это из-за волос, да?

Ну, ясно. Она из тех, кто в жизни видел хорошие оценки только по физкультуре.

 – Не двигайся, я сниму куртку…

 – Эй, я не по этой части!

 – Не сомневаюсь…

Вот чем он заслужил такое дело? Олег готов был зуб дать, что в деле о расчлененке в Митино, которое досталось Лаврову, нет ни одного дебильного подростка. То есть формально Волкова была старше, но детство в ее тщедушной заднице явно играло до сих пор.

Под пухлой желтой курткой пряталось тельце олененка.

 – Здесь больно? А так?..

 – Вы что, врач? – ее лицо искривилось от боли, но она по-прежнему смотрела на него, как революционер на эшафоте.

 – Такой же, как ты – целительница, – отрезал он. – Просто первая помощь. Придется вызывать неотложку.

 – Может, не надо? Я разберусь. У меня полис… Он потерян. Зайду к одному… По знакомству, короче. Давайте быстрее, берите свои показания.

И зажмурилась с таким видом, с которым обычно девственница готовится принять мужа в первую брачную ночь. Выходит, он у нее первый? В смысле, следователь, конечно. Странно, с ее-то видом она должна была не вылезать из детской комнаты полиции.

 – Мы приведем тебя в порядок, и ты все спокойно расскажешь.

 – А потом куда? В обезьянник?

 – Сказал же: поедем со мной в управление, я запишу показания...

 – Не надо! Освободите руки, я посмотрю… Где-то у меня был записан номер.

 – Правда? А может, мне еще отвернуться, закрыть глаза и сосчитать до десяти?

 – Да на здоровье! И что вы скажете врачам? Маленькая ролевушка? Тогда ведь придется меня оформлять, да? Столько бумаги, еще и передавать мусо… Вашим, короче. И пока они…

 – Не болтай! – он боролся с желанием встать коленом на ее больное плечо, вытрясти правду и сдать со всеми потрохами в изолятор. – Со мной поедешь. В травму.

 – У-у-у, кто-то не хочет делиться с другими дядьками, – девчонка ехидно усмехнулась, и желание тряхнуть ее усилилось вдвое, а терпение лопнуло.

 – Слушай внимательно, – процедил он, нагнувшись к ее лицу. – Мне ничего не стоит пустить тебя подозреваемой по делу. И если ты думаешь, что мне тебя жалко, зря. Мне. На тебя. Плевать. Я закрою это дело, будешь ты помогать или нет.

Он погрузил Волкову на пассажирское сиденье своей машины, предварительно отряхнув ей спину и освободив руки. Не для того он неделю назад провел полную чистку салона и купил новые защитные чехлы, чтобы какая-то аферистка превратила все в помойку.

 – Ноги отряхни, – посоветовал он.

Девчонка победоносно глянула на него и назло топнула заснеженными ботинками об пол его «лэнд ровера». Олег промолчал, из подобных провокаций давно вырос, а поднимать руку на женщину – или ребенка? – считал ниже своего достоинства. Но в очередной раз утвердился в мысли: он сдаст ее по адресу, как только получит все ответы.

Разумеется, он знал цену честному слову. Но о какой сделке может идти речь, если перед ним – мошенница? С какой радости ему освобождать ее от ответственности, если она должна понести заслуженное наказание? И совесть не беспокоила Горового. Он выполнял свой долг, только и всего. И какие бы жалостливые глаза не делала девчонка, он не верил в этот цирк ни на йоту.

 – Что было общего у жертв? – спросил он, включив зажигание.

 – Каких? – нахмурилась она.

Олег выразительно посмотрел на нее.

 – А, убийства…

Это было сказано таким тоном, будто она, а не он, четырнадцать лет проработала в следственном комитете.

 – Они все были старыми, – безразлично произнесла она. – Эй, а нельзя не дергаться так?! Больно же!

Он сам не знал, зачем тронулся резко: специально или просто думал о деле… Возиться с ней было хуже, чем чистить живую селедку. И он уже пожалел, что не доверял Савчуку и сам потащился на обыск у Михеевой. В награду за рвение не получил ничего, кроме головной боли. Вот что с ней теперь делать? Оформлять задержание – хлопотно, как подозреваемую писать… А ее плечо? Дежурная медсестра в лучшем случае отсыпала бы Волковой аспирина.

Оставалось тащиться с ней под ручку в старую добрую травму и надеяться, что следы от ремня еще не проявились. В идеале бы не выпускать ее из вида во время осмотра…

 – Больше деталей, Волкова.

 – Я не скажу ничего нового! Видела в сериалах, как это у вас делается. Портрет жертвы и вся фигня. Значит, вы сравнивали и без меня.

Олег покрепче стиснул руль и вспомнил Господа.

 – Про внешность и так понятно, – продолжала она. – У всех есть, куда худеть. Я не спец, но ежу ясно, почему у них больные колени…

 – У всех?

 – Артрит? – удивилась Волкова. – Конечно. А что в этом такого? Если ты дожил до семидесяти, у тебя еще есть ноги, и ты жрешь, как не в себя, у тебя сто пудов будет артрит.

 – Ты же в курсе, что говоришь о жертвах маньяка? – Олег вывернул руль после светофора и снова резче, чем обычно.

Как будто ему доставляло удовольствие видеть, как она морщится от боли. Неужели он опустился до мести? Или это игра в воспитателя? Метод естественных последствий, кажется, так называется. Будет знать, как сигать в окно вместо того, чтобы дать показания по-человечески! Да и у него, между прочим, пятно на любимой куртке. И на груди, кажется, будет гематома.

Не то, чтобы он сам верил во всю эту чушь «о мертвых или хорошо, или ничего». Работа в органах – отличная прививка от излишней сентиментальности и чувства такта. Но одно дело – он, старший следователь, который изувеченных тел видел больше, чем уборщица в кинотеатре – фильмов. И совсем другое – она, девчонка двадцати с хвостиком. Что им положено в этом возрасте? Свидания, женихи, кафешки. Так откуда бы взяться такому поразительному равнодушию в том, что касается гибели старушек?