Господин судья - Mikka Hope Страница 7

— Как ваши успехи?

— Учитель говорит, что я молодец.

— Это хорошо.

Гувернёр подошёл к нам и сел рядом.

— Ваша Светлость…

— Не переживайте, Пьер. Нервы я вам ещё потреплю. Мне нужно будет несколько дней, чтобы прийти в себя после экзекуции.

— Я рад, Ваша Светлость, что вы вернулись, — сказал гувернёр.

Я немного помолчал, а потом спросил:

— Вы же из Сании. Скажите, вы ничего перед той войной не слышали? Как-то уж больно странно она началась.

Пьер немного помолчал, а потом дождался пока служанка уведёт Александра, и сказал:

— Я занимал довольно высокое положение при фаворите королевы Сусанне. Именно Жак занимался делами, а не королева. Я не знаю всего, но у духовников Алудиании есть тесные связи с нашим островом. Понимаете, в Вастаде до сих пор не забыли, что когда-то были независимы.

— А кто там главный?

— Его зовут Брайден Клиренел. Местные называют его последним королём островов. Вот только это не совсем так.

Я задумался, но мозги работать не хотели, да ещё и в виски застучало. Я поднялся и сказал:

— Спасибо за информацию.

Зольдар приходил ко мне каждый день. Он принёс специальные браслеты, которые нужно было носить месяц. А ещё лекарства, от которых у меня была рвота. Строгая диета, но есть все эти паровую птицу и салаты я не мог. Хотелось мяса жареного с пряностями и острым жгучим перцев. Но нельзя. Гувернёра я попросил увести Александра в загородный дворец. Я боялся, что сброшусь на мальчика. Чем больше ко мне ходил чёртов лекарь, тем хуже становилось моё состояние. Словно, кто-то затаскивал меня в чёрный омут депрессии.

Слуги старались не попадаться мне на глаза. Подчинённые приносили бумаги и стояли на вытяжку. Помощник второго судьи принёс бумаги с правками. Я даже не понял, что на меня нашло. Папка в прямом смысле слова полетела в голову помощника судьи.

— Не ругайтесь, — пролепетал парень. — Я составил документ. Судья его поправил и приказал так отнести вам, чтобы вы проверили и посмотрели эти правки. Если вы не найдёте ошибок, то я составлю нормальный документ.

Я постарался взять себя в руки и почитать документ. Мне стоило великих трудов удержатся и не рычать. Пришлось доставать свод законов и пытаться разобраться в путанице дела. Я рассматривал всю практику и закон. Работа увлекла меня, и через пару минут злость отошла на второй план. Я дал несколько весьма ценных указаний, поправил формулировки, а потом написал записку своему помощнику, чтобы приносил мне документы.

Вечерами, когда слуги уходили к себе, и дворец затихал, мне становилось ещё хуже. Накрывала паника и отчаяние. Я садился в кресло и повторял слова:

— Ничтожество, дибил, придурок.

Я сжимал кулаки и едва сдерживался, чтобы не пойти в ванную и не отрезать всё, что на тебе считалось лишним. Смотреть на себя в зеркало было невыносимо. Казалось, что из зеркальной глади смотрит откровенный урод. Головная боль от браслетов только усиливала отчаяние. Спать было сложно, почти невозможно. Я старался не плакать и постоянно поправлял себя, говоря:

— Ты теперь мужчина, а не женщина.

От этого становилось ещё противнее. Хотелось биться головой об стену и выть раненым зверем. От головной боли становилось ещё хуже. Голова болела так, что я боялся сойти с ума. Иногда я не мог ею даже тряхнуть, боясь, что вырвет. Ничто не приносило радости, ни развлечения, ни работа, ни книги, ни театр. В последний я сходил один раз. Мне показалось, что актёры на сцене воют, а не поют. Отсидев положенное время и порадовавшись, что могу спрятаться в ложе, я ушёл домой с ещё большей головной болью.

В один прекрасный день я понял, что не могу выбраться из неприятностей и омута, куда непонятно как угодил. Я с трудом мог вытащить себя из комнат и заставить хотя бы пойти гулять.

За двенадцать лет жизни в этом мире у меня появились партнёры и те, кого с натягом можно было назвать друзьями. Да ещё и дела с продажей товаров. Мне приходилось наступать себе на горло и встречаться со своими торговцами. Почему наступать на горло? Потому что видеться ни с кем не хотелось. Отчаянно хотелось забиться в угол и забыть обо всём. Мне стало казаться, что надо мной все смеются. И тут я понял, что схожу с ума. Лекарь пришёл утром перед встречей.

— Зольдар, я, кажется, схожу с ума, — сказал я.

Лекарь посмотрел на меня внимательно. В какой-то момент мне показалось, что он улыбнулся.

— У меня и раньше были депрессии, но либо я попал в тёмный омут, либо что-то неправильное происходит. Я не хочу никого видеть.

Зольдар сел передо мной и сцепил руки на животе, который у него был довольно внушительным, но в глазах играла какая-то непонятная радость.

— Понимаете, герцог, мы не делаем так, как сделали с вами именно потому, что возникают вот такие казусы. Тем более что вы родились нормальной женщиной, а не искажённой. Потому-то ваше сознание и сопротивляется происходящему. Я думаю, что принц сознательно сделал эту операцию. Кто-то сообщил ему о вашей особенности, а он решил использовать это в своих целях.

Я задумался. Герцоги слишком независимы, и это мешает правителю.

— Думаете, что это сделали специально? Но тогда титул должны были отдать кому-то.

— Необязательно. Ваши титул могут и аннулировать, но это должен сделать только правящий монарх.

— Я вас понял. А отчего умер прежний император?

Зольдар посмотрел на меня внимательно и ответил далеко не сразу. Я смотрел на лекаря и никак не мог понять, что меня напрягает. Что-то такое, что помогало мне всегда выпутаться из проблем. Вот и сейчас у меня было ощущение, что лекарь что-то недоговаривает. Я подумал, что он лечил и правителя, вхож в дома всех герцогов. Зольдар рассмеялся.

— О, это довольно смешно оказалось, когда я стал разбираться в этой истории. Он перепутал пузырьки с лекарством. Вместо слабительного выпил редкий яд. Я даже не сразу смог определить, что он