КОРДИЦЕПС, или Больно все умные - Benedict_SC Страница 7

— Я так и знал! Ты мне мозги пудришь!

— Че... да нет же, я в смысле что... И — это буква, типа по алфа...

— А я?

— Что «а ты»... ой, ну нет.

— Нет, «Я» — это буква...

Не-не-не-не-не-не-не. Нет! Ну нафиг! Я увидел его наглую ухмылку и просёк, куда он клонит. Не хватало ещё для полного счастья скатиться в какой-то... стендап про тупого доцента. Я не хотел ещё минут пять или десять напролёт ломиться в стенку и налаживать диалог с чуваком, который чисто на поржать играет в непонимание, нет уж, увольте. Собаки, пепперони, «Глубокий космос-9», хиппи, неуд по литре, заново.

Кстати, может, это я на самом деле зря. Имена-то шли по алфавиту, а в нём всего три десятка букв. Я только что промотал четыре подряд. И так ведь, если подумать, реально хороший вопрос, что будет после буквы «Я». Вдруг от повторных приступов амнезии мозги повреждаются, кто ж его знает. Может, я рисковал... ну не знаю там, жизнью человека даже — чисто чтоб отвязаться от плоской шутки. В следующий раз надо постараться.

— Й. Й, проснись.

Й проснулся, любезно поведал, что здесь не его комната, и полюбопытствовал, кто я и где он.

— Да, ты не в своей комнате, — подтвердил я. — Ты в больнице, после происшествия.

— Да ладно. И что же именно со мной произошло? — он скрестил руки на груди и откинулся на стуле. — Давай-ка поубедительнее.

— Ну, я не зн... э-э, у меня история болезни не с собой. Я всего лишь... медбрат. Но о последствиях я рассказать могу.

Он окинул скептическим взглядом мою больничную рубашку. Явно не докторский халат. Впрочем, указывать на это он не стал — скорее всего, решил уже, что я всё равно вру, и в кои-то веки додумался повыуживать информацию, а не сыпать разоблачениями. Меня это вполне устраивало.

— У тебя амнезия, ну типа того. Она касается только событий, связанных непосредственно с тобой — насколько я могу судить, воспоминания о цикле «Сверхсветовой марафон» не пострадали... ну это в числе прочего. Ты не разучился разговаривать, можешь опознать больничную палату, ну и так далее.

Он покосился на меня и заговорил, тщательно выбирая слова. Выражение лица я на этот раз считать не сумел.

— Так кто же я? Меня зовут не Й, в этом я уверен. Когда я пытаюсь вспомнить своё настоящее имя, у меня болит голова, но уж точно...

— Не Й, нет. Мозг утверждает, что так тебя зовут, но это неправда. И вот ещё что важно — твоя амнезия... циклическая.

— Циклическая? — он нахмурился ещё сильнее.

— В смысле, что приступы повторяются. Стоит тебе вспомнить... что-нибудь личное, ты вырубаешься и снова теряешь память. Забываешь, что узнал о своей амнезии, что разговаривал со мной, вообще всё. Мы с тобой этот разговор ведём уже типа раз в пятый. Ты главное... не думай об этом, просто поверь уж на слово...

Ох ты ж блин. За это он стопудово...

— Ага! Так вот в чём дело! Удобно до жути, тебе не кажется? Только я очнулся с загадочными провалами в памяти, как мне тут же заявляют, что главное — это не слишком крепко задумываться! Да ещё и «поверить на слово», ну это ж надо! Какая наглость! Нет, серьёзно?!

— Ёлки, Архи, не начинай опять...

— Я вот даже не уверен, могу ли себе представить более наглую попытку манипуляции! Это просто праздник какой-то. Если и можно придумать более шаткое обоснование, чтобы втереться в доверие, то мне оно в голову не приходит! Браво!

— Архи, я тебя урою...

Он вскочил на стул, водрузил одну ногу на стол и вытянул обвиняющий перст. Ну всё, докатились до театральной позы. Просто зашибись всё складывается.

— Угрозами ты ничего не добьёшься! Твоя ошибка, медсестра, заключается в том, что ты недооцениваешь мой интеллект! А таких оскорблений я не терплю!

Я зарылся лицом в ладони и застонал.

— Что такое? Расстраиваешься, что я задушил твой коварный план в зародыше? Не убивайся. Со всеми бывает.

— Да нет же... Серьёзно, ты не настолько важная персона, мне даром не надо тобой манипу...

— Жалкие оправдания!

— Да зачем мне... Ты всего лишь... Я честно не вру! Если ты слишком много о себе вспоминаешь, тебя колбасит, ты весь такой закатываешь глаза и отру...

— Опять-таки очень удобно. Любой, кто захочет мной манипулировать, будет из кожи вон лезть, лишь бы сделать вид, что ему это незачем. Всё будет подаваться как помощь, а признаки того, что эти советы призваны сделать из меня пешку — скроют.

Да тут даже логи...

— Да тут даже логики нет! Если я тобой манипулирую, с чего ты сразу взял, что от тебя нужна... какая-то жесть? Ты даже ещё не выяснил... даже ещё не выдумал, чего я от тебя добиваюсь!

Он снова орнул, типа такой же ржач с кашлем.

— Это же... и-ик-ХА! — это же очевидно! Единственная причина обманом склонять меня к каким-то действиям — это если никак иначе я бы не согласился. А раз без обмана я не стал бы этого делать, значит, такой поступок противоречит моим ценностям. Это ж почти из определения следует, что я потом пожалею, если меня на что-то разведут! Иначе проще было бы сразу сказать мне правду и заручиться моей добровольной помощью.

У меня... просто в голове не укладывалось, сколько порочных кругов в этом рассуждении. Или нет их тут? Может, всё и правда логично? Интуитивно казалось, что да... может, я и правда тупанул с аргументом... может... да нет, этот придурок опять мне мозги парит!

Я со стуком уронил голову на стол.

— Да я же... я так и делаю! Но ты... ты дубоголовый что песец! — Я, кстати, так и сказал «песец», потому что я воспитанный. — Я говорю тебе правду, чтобы ты действовал... согласно своим ценностям, или что там у тебя!

— Конечно, в твоих интересах, чтобы я так считал — это же настолько очевидно, что даже разжёвывать противно! — разжевал он.

— Послушай. Мы друзья, Архи. Реально друзья. Просто поверь хо... да можешь даже не верить, перестань только скатываться в настолько кромешный параноидальный трындец!

Чё-то у меня конкретно бомбануло. «Трындец» —