Не будите демонов - Александра Лягоскина Страница 7

На следующий день к Владиславу пришли из полиции. Софья как раз была в отделении. Она отвезла Владислава в отдельную палату, чтобы полицейские могли его допросить без свидетелей.

Полицейские задавали обычные вопросы: кто такой, с какой целью находится в стране и тому подобное. Впрочем, они это и так знали, так как изучили его документы. Загвоздочка вышла, когда полицейские начали выяснять, куда и зачем ехал Владислав на такси, и кто пытался сжечь его на костре. Владислав мог только назвать злополучный несуществующий адрес. Он и не думал рассказывать про Сильвию и Вацлава, кто в такое поверит? Просто сказал, что уснул в машине, а проснулся на костре. Ведь так оно на самом деле и было. Он подробно описал внешность водителя такси, особенно подчеркнув странные, как будто остекленевшие глаза. Может, это маньяк какой-то? Большего он рассказать не мог, и от него, наконец, отстали.

Следующие трое суток тянулись бесконечно. Владислав решил, что лучше спать днем, а бодрствовать – ночью, это позволит ему быть начеку, если Вацлав снова объявится в больнице. Также его беспокоил вопрос оплаты за лечение. Хватит ли ему денег? И как он вернется в Москву? Надо бы связаться с Андреем, но нет ни мобильника, ни интернета. Да еще и вставать не позволяют. Грустно.

На утро четвертого дня произошло чудо – приехал Андрей.

– Здорово, Влад!– тормошил Андрей только что уснувшего Владислава.

– Андрюха! Как ты меня нашел?

– Потом расскажу. Главное, что ты живой. И почти здоровый. Я говорил с медсестрой по имени Софья, ты можешь сегодня встать.

– Господи! Какое счастье! Ты-то как сам?

– Я в порядке. Тебе подать чего-нибудь?

– Нет, спасибо. Я сейчас встану. Так надоело лежать!

Владислав осторожно опустил забинтованные ноги на пол и встал. Боль, конечно, была, но вполне терпимая. Молодой организм справился с испытанием. Владислав оперся на руку Андрея, и так они вышли из палаты в коридор. В нескольких метрах от них находился симпатичный закуток с двумя креслами и столиком. Что-то вроде гостевой комнаты. Туда друзья и направились. Андрей помог Владиславу сесть в кресло, сам устроился в соседнем.

– Говори.

– Распечатку в моей хате, ты, судя по всему, не нашел.

– Нашел, но мне ее в руки не дали. В твою квартиру я пришел вместе с полицией, ты ведь целую неделю на связь не выходил. В командировку тебя никто не посылал. Ладно бы – три дня, каждый молодой да холостой загулять может, но неделя – это слишком.

Я сказал полицейским, что ты упоминал что-то про Варшаву. Вот они и связались с местными легавыми, в общем, ты нашелся очень быстро, еще быстрее я прилетел сюда.

– Понятно. Так что случилось с распечаткой?

– Распечатка в полиции. Дело ведь завели в связи с твоим исчезновением. Вот и взяли эту распечатку для расследования. Да что там такого ценного в твоей распечатке?

Владислав ответил не сразу. Он выглядел настороженным. Зачем-то попросил Андрея встать и посмотреть, нет ли рядом чужих ушей. По коридору иногда проходили медсестры, но на Андрея и Владислава никто внимания не обращал, и тем более, никто не подслушивал. Тогда Владислав успокоился и неспеша рассказал Андрею свою злополучную историю. Рассказал об эксперименте, о нелепой маске, о красавице Сильвии, о Лене, о смерти Сашки, и, наконец, о своих приключениях в Польше.

– Офигеть! – Только и смог вымолвить Андрей. – Даже не знаю, что и сказать. Никогда с таким не сталкивался.

– Вот и я не стакивался. Что мне теперь делать-то? Идеальный выход – стереть Сильвию из моей памяти, как с жесткого диска. Ведь ее не было, пока Сашка своим прибором ее не «воскресил». Но как это реализовать? Сашкин прибор неизвестно где, да и пользоваться им умел один только Сашка. Можно, конечно, воспользоваться услугами официальной медицины, но вряд ли что из этого получится. Ведь надо стереть из памяти только определенное количество информации, а это пока никто делать не умеет.

– Да-а-а. Ну и задачка. Ну, не стоит унывать. Думаю, из любой ситуации всегда есть выход. Найдется и из твоей. Вернемся в Москву, свяжемся с хорошим специалистом, а там видно будет. Пока мы ничего сделать не можем.

– Оптимист ты, однако.

– Конечно, я оптимист, а иначе, как жить-то? Ну, давай, вставай. Ходить надо.

– Надо бы поскорей вернуться в Москву. Лечение-то денег стоит. Не знаю, смогу ли расплатиться.

– Разберемся. Не вопрос. Давай походим немного по коридору, потом ты вернешься в койку, а я пойду и все выясню.

– Спасибо тебе!

– Не за что.

– Как это «не за что»! Ты столько для меня сделал!

– Я пока еще ничего не сделал, только в Варшаву прилетел.

Андрей помог Владиславу встать с кресла. Они походили немного по коридору, а потом Владислав вернулся в свою палату, а Андрей пошел искать начальство.

Разговор с Андреем принес Владиславу огромное облегчение. Все-таки, как это важно – поделиться своим, наболевшим, с надежным человеком. Будем верить, что все уладится.

Андрей вернулся через час. Рассказал, что они могут уехать прямо сегодня, ведь Владислав в довольно хорошем состоянии. За лечение надо заплатить 1200 злот. Владислава эта сумма не удивила, что-то вроде этого он и ожидал. У него было с собой 2000 злот, когда он садился в такси в аэропорту Варшавы, может, эти деньги в сохранности, а может и нет. Андрей сходил за вещами Владислава. К счастью, вся сумма была на месте. После недолгих сборов и бюрократических процедур друзья, наконец, вышли из больницы. Андрей подошел к новенькому желтому Рено.

– Я тачку взял на прокат. Удобно. Садись. Едем в мои апартаменты. Купим там через интернет билеты домой.

Владислав неуклюже уселся на переднее сиденье. Неприятно чувствовать себя инвалидом. Но еще неприятней была проблема с Сильвией. Но пока об этом думать не хотелось.

Андрей завел машину и выехал с парковки. Больница находилась довольно далеко от центра города, и добираться до отеля пришлось долго. В отеле Андрей попросил у администратора дополнительную кровать себе в номер, и, таким образом, за небольшую доплату Владислав был устроен. Через интернет они купили авиабилеты до Москвы. Вылет был на завтра.

Вечером Андрей уснул быстро, а Владиславу не спалось. Несмотря на усталость, сон не шел. Он долго