Ходячий мертвец - Дэвид Грин Страница 7

«В легендах всегда есть доля правды, мой мальчик», говорит он.

Стоит проведать его и Мэв; прошло слишком много времени.

Это часть моей миссии — установить истину. Нефилим мог бы стать идеальным следующим шагом, но они мало говорят. В Хейвене живут двое из них, и этого зовут Сураз. Я успел лишь перекинуться с ним парой кивков, а второго вообще видел лишь мельком. Ее зовут Абсин, и она по большей части держится особняком.

Они самые печальные существа из всех, на кого я когда-либо смотрел, а учитывая, что все мы живем в аду, это о чем-то говорит.

Вороньи волосы Сураза струятся до пояса по золоченым доспехам, а его кожа того же цвета, что и волосы, похожа на обсидиан. К его спине пристегнут золотой меч длиной около шести футов. Одного его вида достаточно, чтобы большинство людей в Аду подчинились, если они ведут себя немного буйно.

Так и должно быть. Просто представьте, что вас пронзит эта штука.

Я сажусь через несколько табуретов. Нефилим смотрит на меня. Его глубокие желтые глаза хранят многовековую печаль. Я киваю, и он наклоняет голову, а затем возвращается к своей бутылке. Как я уже сказал, у каждого в аду есть свои пороки. Сураз видел Рай и никогда не сможет туда вернуться. Неудивительно, что он пьет.

Роза говорила, что в моих голубых глазах слишком много печали, чтобы она могла выдержать. Кажется, это было очень давно. Меня накрывает волна тоски. Мои мысли часто обращаются к Розе, когда я меньше всего этого ожидаю.

Если кто и знает ответы на мучающие меня вопросы — об Аде на Земле и его причинах, — так это нефилимы. Они существуют с самого начала и общаются со всеми, от верха до низа. Проблема в том, что они мало говорят. А если и говорят, то не для того, чтобы отвечать на вопросы таких, как я.

Тем не менее, у меня возможно есть то, что хочет Сураз. Я видел Рай, всего пять лет назад. Чувствовал его сияние. Может, мы сможем обменяться, история на историю. Маленький проблеск того, чего он жаждал все это время. Я просто не знаю, как, черт возьми, передать ощущения от попадания в рай.

— Холлеран, — говорит Руби, нарушая мою задумчивость. Теперь она хмурится на меня. Секунду назад она смотрела на Сураза. Легко понять; красота нефилима превосходит все остальное. — Сирил наверху. Уверена, ты заметил. Не будет проблем?

Я развожу руки и одариваю ее своей лучшей ухмылкой. Однобокой и мальчишеской, как мне часто говорят.

— Со мной? Да ладно, Рубс. Ты же знаешь, я не такой. Он не видел, как я вошел. Американский гот-идол наверху занял его внимание на всю ночь. Мне просто нужна информация, вот и все. И найдется выпить?

Она качает головой, поднимает бровь. Вечный скептик.

— Точно. Давно не виделись. Что тебе принести?

— Кофе, пожалуйста, — отвечаю я, снимая пиджак. — Итак. Что нового?

— Много. Вендиго видели за городом. Заметил, что ночью небо кажется темнее, чем раньше? Днем оно тоже красное. Что-то витает в воздухе, Холлеран.

Я киваю в знак согласия, пока она идет к кофеварке. Она высокая, с ярко-розовыми волосами, контрастирующими с глубокими морщинами вокруг глаз и на лбу. Но Руби это идет. Она выглядит так, как, по моим представлениям, должна выглядеть шестидесятишестилетняя Пи Джей Харви. Я снова бросаю взгляд на Сураза. Его расфокусированный взгляд на дне бутылки говорит о том, что он находится в другом часовом поясе. Или в другой реальности.

— Работаешь над новым делом? — спрашивает Руби, ставя черный кофе напротив меня.

— Возможно, — уклоняюсь от прямого ответа я. — Лучше скажи, что ты слышала о смерти Дина Уилера?

— Уилер? Тот самый негодяй, который стрелял в тебя?

Я киваю. И чувствую, как Сураз меняется. Уголком глаза я вижу, что нефилим наблюдает за мной. Похоже, он находился не так далеко, как я думал.

— Да, единственный и неповторимый. Слышал, что он умер четыре недели назад, но старался не обращать внимания. Вода под мостом, верно? Сегодня ко мне пришла его вдова, сказала, что покойный муж преследует ее из могилы, что он следил за ней до моего офиса. Она не ошиблась. Я видел его дух на улице. Он еще не окреп, но можешь не сомневаться, скоро окрепнет, и от этого мудака будут одни неприятности.

— Погоди, — Руби поднимает руки вверх. — Как она узнала, что Уилер преследовал ее до твоего дома? Она могла его видеть?

Я невольно задумываюсь. Призраки моего прошлого с Уилером затуманили мой мыслительный процесс. Как Мишель Уилер узнала?

— Чертовски хороший вопрос, — соглашаюсь с ней. Я имею в виду, Мишель сказала, что чувствует мужа. Она наводила справки обо мне, поэтому я не придал этому значения. — Думаешь, она могла его видеть?

Я не узнаю, что думает Руби. Она смотрит куда-то вдаль, ее рот принимает форму буквы «О».

Дерьмо.

Едкое дыхание распространяется вокруг, когда меня железной хваткой хватают за воротник и поднимают в воздух. Я влетаю в дальнюю стену и сильно ударяюсь о пол. Удар о бетон ломает по меньшей мере одно ребро, и я пытаюсь дышать, пока тиски смыкаются вокруг моих легких. Прежде чем я осознаю, что происходит, меня снова подхватывают и прижимают к стене.

Четыре глаза Сирила, черные и сверкающие, находятся в дюймах от моих. Его яростное, пропитанное серой дыхание заполняет мои ноздри. Он держит меня одной рукой, а когти другой впиваются в щетину на моей шее.

— Сирил, — говорю я. — Послушай, я сожалею о…

— Заткнись, мать твою, — рявкает демон, в его голосе смесь ярости и горя. — Не смей даже произносить его имя.

Я надеялся, что он меня не увидит. Глупая, мать ее, надежда. Как уже сказал, Сирил и есть та причина, по которой я уже давно не заглядывал в двери «Стикса».

Видите ли, Фрэнсис и Сирил были близки. Не любовниками, как в человеческом понимании. Это глубже. Они спариваются на протяжении всего существования, а демоны живут чертовски долго. Они связаны на всех уровнях — физическом, ментальном, духовном. Они знают мысли друг друга, знают боль друг друга. Эта связь слишком сильна, чтобы человек мог ее понять.

Несколько месяцев назад мой источник в местной полиции передал мне дело о пропаже человека, которое замяли. Точнее, о пяти пропавших. Все девушки, все шестнадцати лет, все из района Большого Хейвена, и всех объявили пропавшими в ночь полнолуния.

Оказалось, что старый Фрэнсис принес их в жертву, ища способ поговорить с самим Люцифером.