Дело о философском камне (СИ) - Куницына Лариса Страница 7

Марк слушал его, пристально вглядываясь в его лицо и иногда опуская взгляд на его руки. Вернувшись в дом, он приказал Матье опечатать лабораторию и кабинет, и оставить неподалёку пару человек следить за слугами.

— Особое внимание — на мужчин, — уточнил он. — У меня странное чувство, что все трое что-то скрывают и, возможно, не те, за кого себя выдают.

Вернувшись в Серую башню, он сразу же спустился в мертвецкую, куда должны были доставить труп алхимика, и застал там Огастена, который уже приступил к предварительному осмотру. Подойдя ближе, Марк увидел лежащего на одре невысокого худощавого человека с длинным носом, но правильными чертами лица. У него были кудрявые каштановые волосы и длинные ресницы. Если при жизни он к тому же обладал некоторым обаянием и умел располагать к себе людей, то, наверно, его можно было счесть довольно приятным.

Для начала Марк рассказал Огастену о тех симптомах, которые наблюдали слуги во время болезни хозяина, а также о предположении Джин Хо, и тот задумчиво кивнул.

— Судя по тому, что его дёсна набухли, полость рта приобрела тёмно-красный цвет, а горло отекло, возможно, он действительно отравился ртутью. Такие случаи нередки среди алхимиков, но я что-то не припомню, чтоб они болели так долго. Обычно бывает отравление, после которого алхимик либо вскоре погибает, либо через какое-то время выздоравливает. Здесь же картина больше похожа на то, что я видел у рабочих, которые стояли у печей, выплавлявших ртуть из киновари. Тогда воздействие паров не слишком заметно сначала, но затем они копятся в теле и приводят к тяжким, порой неизлечимым последствиям.

— То есть он отравился не сразу?

— Мне кажется, он получал небольшие дозы ртути в течение длительного времени. Как вам известно, ваша светлость, ртуть часто используется лекарями, как лекарство, для чего её смешивают с другими веществами и её воздействие становится не столь разрушительным. Однако слишком длительное применение и небольших доз иногда приводит к подобным последствиям. Позвольте мне вскрыть его, и я скажу вам точно, был ли он отравлен ртутью или чем-то другим. В отравлении я не сомневаюсь, но чтоб убедиться в способе и яде, нужно провести дополнительные исследования.

Оставив его наедине с трупом несчастного алхимика, Марк поднялся в свой кабинет и, сев за стол, снова вытащил таинственную записку с золотыми буквами и странными письменами. Какое-то время он рассматривал её и на сей раз заметил, что рецепт написан необычным пером, которое оставляло за собой очень ровную тонкую линию. Все знаки были выписаны чётко и уверенно, словно писавший их человек постоянно пользуется этим странным шифром.

Эта записка всё больше интриговала его, и он поднялся из-за стола и отправился в Белую башню, чтоб поговорить с Филбертусом. Тот вскоре появился, явно заинтригованный столь срочным приглашением и без возражений отправился с Марком в дворцовые покои, где они уединились в одной из небольших уютных комнат, обставленных мебелью из красного дерева с алой обивкой.

Марк сразу же заявил, что нуждается в помощи при расследовании, которое ведёт, и рассказал ему о смерти алхимика Адеамуса. Как выяснилось, Филбертус уже слышал об этом прискорбном событии, но оно его не слишком заинтересовало, поскольку сам он алхимией не занимался и в глубине души подозревал всех алхимиков в шарлатанстве.

— Там множество записей и целая лаборатория, забитая ёмкостями со странным содержимым, — произнёс Марк, выслушав его мнение. — Я ничего в этом не понимаю, и при этом не могу привлечь какого-то алхимика со стороны, поскольку речь идёт о деле короля. Если этот мошенник научился делать золото и обладал рецептом философского камня, то ни порошок, ни рецепт не должны попасть в чужие руки. Я не могу доверять никому в городе, поскольку подозреваю, что его успехи, уже ставшие притчей во языцех, заставили многих начать охоту за его секретами. Может, ты посоветуешь мне кого-то, кто мог бы помочь мне и не стал бы прибирать что-то ценное к рукам и использовать полученную там информацию в своих целях?

— Что ж, может, я и смогу тебе помочь, — немного подумав, проговорил придворный маг. — У нас в башне есть алхимики, которые преданно служат королю, и я им вполне доверяю. Вот только они ведут довольно замкнутый образ жизни, не любят выходить из башни и вообще немного сумасшедшие. Но я поговорю с бабкой и спрошу её, кому это можно поручить. А пока не дашь ли ты мне тот рецепт, о котором ты говорил, я покажу его нашим алхимикам и знатокам древних языков.

Марк с готовностью достал из подсумка листок и передал ему, после чего отправился обратно в Серую башню. Там его уже ждал Огастен, подтвердивший, что алхимик умер от постепенного накопления в его теле ртути. И поскольку вряд ли он был столь неосторожен, чтоб дышать опасными парами день за днём, да и его ученик, который тоже проводил в лаборатории много времени, был совершенно здоров, следует считать, что Адеамуса травили постепенно и злонамеренно.

После этого Марк вызвал к себе Тома и поручил ему немедленно арестовать всех живущих в доме Адеамуса домочадцев и слуг, обыскать их комнаты, а так же выяснить о них как можно больше информации. При этом он понимал, что, поскольку Адеамус редко выходил из дома, и, как ему было известно, никогда ничего не ел и не пил за его стенами, следовало признать, что травили его всё-таки в доме. И делал это кто-то из тех пяти человек, с которыми он говорил этим утром.

На улице уже начало темнеть, близилась тёмная половина дня, и Марк отправился домой обедать. Вернувшись в башню, он нашёл у себя в кабинете ожидавшего его Тома, которому не терпелось поделиться своим открытием.

— Я узнал того мошенника, что называет себя Мишелем Кокто, ваша светлость! — сообщил он. — Нам он известен как Пьер Леру. Он уже несколько раз попадался нам, но лишь однажды мы смогли уличить его, да и то он отделался двумя годами тюрьмы, после чего вышел на свободу и снова наверняка взялся за старое.

— Чем он занимается? — уточнил Марк, снимая шляпу, плащ и перевязь с мечом.

— Он принимает заказы на запугивание и нападения. Знаете, несостоятельные должники, любовники жён, конкуренты, обидчики. Поймать его было нелегко, потому что сам он к этому, вроде как, и не причастен. Ему дают заказ, а он находит исполнителя и поручает ему поколотить или убить кого-то.

Марк задумался.

— Что ж он делал у этого алхимика? Может, тоже по его указке нанимал кого-то для расправы над конкурентами? Чем на самом деле занимался этот Адеамус? И кому он так насолил, что его решили отравить, да ещё подобным способом?

— Каким способом? — насторожился Тома, внимательно следя за выражением его лица.

— В том-то и дело, что мы ещё не знаем, каким. Как можно было день за днём давать ему ртуть, если он ел только то, что ему готовила кухарка, да ещё и заставлял её дегустировать еду перед этим? Кстати, на неё что-нибудь нашли?

— Нет, в её комнате нет ни следа ртути или чего-то подозрительного. Лавочники, к которым она ходила за продуктами, отзываются о ней как о женщине не очень умной, но совершенно безобидной и даже сострадательной.

— Ладно, давай для начала допросим её, а потом возьмёмся за остальных.

На сей раз, он допрашивал Лизетту Резон в камере для допросов, чем изрядно её напугал. А услышав о том, что её хозяина отравили, она и вовсе пришла в ужас от того, что её могут в этом обвинить. Она принялась убеждать его в том, что и не думала травить несчастного Жана, да и как, если он сам указывал, какой кусок она должна съесть, перед тем как самому взяться за еду.

— Я думаю, что это Катрин с Мишелем уморили его! — неожиданно заявила она и с торжеством взглянула на барона. — Это они задумали его извести, потому что уже, не скрываясь, целовались по углам, пока он дни просиживал в лаборатории. Он стал хорошо жить, ему платили за его работу, вот они и позарились на его деньги!

Она уверенно кивнула, подтверждая собственные слова, а Марк приказал вернуть её в камеру и привести к нему Катрин Триаль. Та и не думала запираться и подтвердила, что Адеамус был слишком увлечён своими делами и не уделял ей должного внимания, и потому она нашла себе другого поклонника.