Бояться поздно - Идиатуллин Шамиль Страница 7

Искать различия стоило в темных участках: углах, оконных рамах, дверных проемах или за креслами и диваном. В идеале — сравнивая по квадратам нарисованный и натуральный фрагменты. Но для этого надо было встать и бродить по комнате, а Але не хотелось ни шевелиться, ни отвлекать заигравшихся товарищей. Ничего не хотелось — только валяться в истоме. Было ей тепло, уютно и покойно, хоть откладывай ноут и соскальзывай в сладкий сон на полчасика.

Не для того ехала, сурово напомнила себе Аля, пожмурилась и пошевелила ступнями, чтобы приободриться. Вперед, за ключами. Положение обязывает.

Посканирую поверхности невооруженной мышкой, решила Аля, а если глаз за что зацепится, встану и пойду сравнивать с оригиналом. И она погнала персонажа по затемнениям.

Оцифровка была все-таки обалденной. Даже в густых тенях, если приблизиться вплотную, можно было различить текстуру обивки и фактуру металла, неровность краски на досках или тонкий серпик пыли, не задетый уборщицей. Они не распадались на пиксели или мутные пятна и при максимальном увеличении, которое, к сожалению, было ограничено: а то, не исключено, можно было бы рассмотреть клеточную структуру и проникнуть в тайны атома. Игра получилась бы про другое, но перспективную идею надо запомнить, подумала Аля, с усилием выдергивая себя из разглядывания громадных пылинок под разными углами, отчего они чарующе меняли цвет.

За мебелью ничего не нашлось, под креслами и диваном тоже, только прямоугольники пыли, обозначенные, к счастью, схематично. В противном случае зацикленность создателей игры на малосущественных деталях просто пугала бы и обесценивала наблюдательность: если все обрисовано с одинаковой тщательностью, выделить важное не проще, чем в жизни. А ведь это просто игра, здесь так нельзя.

Отодвигалась мебель с трудом и с визгливым грохотом, который, реверберируя, раскатывался по всему дому. И озвучка прекрасная, отметила Аля, замерев.

Она ожидала появления не столько ребят, сколько тех, кто должен стать движком сюжета — скрывавшихся в подвале хозяев, бандитов или призраков. Никто не явился. Аля вернула кресло на место, на прочее махнула рукой и принялась осматривать окна.

Подоконники, карнизы и двойные рамы не таили ничего. Складки штор тоже, хоть и колебались, кажется, гораздо медленнее и торжественнее, чем в натуре, — только органной музыки не хватало. И по стеклу скользнула тень.

Аля вздрогнула и медленно рассмотрела декорации. Ничего в них не изменилось: пусто, сумрачно, покойно. А может, тень падала снаружи, сообразила Аля и принялась разглядывать дворик и видимые окрестности.

Снег был голубым, небо темно-синим, зубчатая кромка леса черной, а луна над ней белой с серыми пятнами. Следов на снегу не было, как будто Алиса не пыталась утопить Марка в сугробе. Все правильно, это было уже после того, как Карим залил съемку на сервер, так что в декорациях игры снежное одеяло вокруг тропинки осталось нетронутым.

Силуэты соседних домиков были нечеткими и глухо черными, хотя на самом деле там наверняка фестивалили на предельном градусе света, звука и всего остального. Тоже правильно: Карим снимал днем и только в домике. Наружу он не выходил, так что умная программа могла распознать объекты в окнах как здания и перевести их образ в ночной вариант, но не стала подсвечивать окошки и дворы, чтобы не отвлекать внимание игрока от значимого интерьера.

Только игроку поднадоело это все уже.

Ладно, знала, во что ввязываешься, в который раз напомнил себе игрок, вздохнул и повернулся спиной к окну.

Что-то изменилось.

Кресла и диван оставались чуть сдвинутыми. Светильники тлели бережно и бережливо. Комната была пустой, сумрачной и покойной. Особенно в дальнем углу, растянувшем густую тень замысловатым многоугольником вокруг выхода к лестнице на второй этаж.

В тени было только одно пятно посветлее. Небольшое, четких очертаний.

Перед лестницей кто-то лежал, чуть не дотягиваясь до порога каблучком куцего сапожка. Рыжего и легко промокающего.

2. Вы мертвы

Алину будто заморозили на бегу и уронили на бок: одна нога вытянута, колено другой почти достает до груди, придавив обе руки к животу.

Аля присела, всматриваясь. Это точно была Алина, вернее, срисованный с нее персонаж. Настоящая-то Алина так никогда не ляжет, подумала Аля, велела себе не каркать и продолжила изучение. Та же одежда, та же фигура, и лицо примерно то, пусть и странно перекошенное. А может, так только казалось. Только казалось, что рот искривлен страдальческой гримасой, а губы синие с бурыми пятнами, как, кстати, и щеки, и руки. Ручаться за это не стоило: свет из гостиной почти не доходил, тени были густыми, к тому же многое могло объясняться не искаженным от неожиданности восприятием, а криворукостью прорисовщиков. Да, они ловко отрендерили интерьеры, но это не гарантирует умелого отображения человеческого лица, пусть и с закрытыми глазами. Открытые, понятно, сразу позволили бы определить степень мастерства.

Аля вздрогнула от резкого звука. И поняла, что сейчас Алина распахнет глаза — и это окажется страшным.

Но нет, Алина так и лежала — покойно.

Звук не повторялся. Долетел он явно издалека — кажется, сверху.

Будь Аля в игре настоящей, она бы с испугу наверняка присела на копчик. Нарисованная так и рассматривала Алину в полуприседе. А чего тут высматривать-то?

Ну, наверное, следы. Детали. Улики.

Ведь это явно и есть движок сюжета. Неожиданный, кстати. Аля полагала, будет квиз, убийство неигрового персонажа, в крайнем случае расфуфыренная версия игры в мафию. Ачивочка вышла, как Алиса говорит. Авторам ачивочка.

Где Алиса, кстати? Сидит, небось, на своем экране ровно на месте экранной Али и так же разглядывает труп. Хотя нет, она человек решительный, может, уже замеряет гусиным шагом расстояние от тела до лестницы или там снимает отпечатки пальцев с шеи Алины. Хотя ей, может, игра подсунула другой труп. Али, например.

Аля передернула плечами.

Интересно, а Алине-то кого показывают в качестве жертвы? Тоже кого-то из компании? Или ее вышибли из игры? Тогда она в реале всех нас убьет. И начнется сиквел, «Удивительные приключения девочки с топором».

Ладно, дальше что делать? Ждать народ Але надоело — к тому же в ней крепло подозрение, что все давно набежали бы, коли правилами было такое предусмотрено. Значит, не предусмотрено. Похоже, надо расследовать в одно лицо. А как?

Как в обычной игре? Но где тут мерцающие подсказки, элементы пазла, записка, выглядывающая из кулака Алины?

Как в жизни? Это в смысле отволакивать Алину в морг и начинать вскрытие? Нетушки. Даже если в подвале оборудована прозекторская, Аля к этому не готова. Не собирается она вскрывать Алину. Вообще никого вскрывать не собирается. Трогать тоже.

Что-то коротко грохнуло, будто уронили мешок с картошкой. Определенно на втором этаже.

Аля встала, огляделась и пошла вверх по лестнице.

Упал, очевидно, Карим. Он неровной кучей громоздился на площадке второго этажа, почти свесив голову с верхней ступени. Чуб, весь день лежавший аккуратно, даже когда Карим летел с тюбинга кувырком, теряя шапку и ботинки, теперь свисал толстым хвостом. На отдельных волосках играл отсвет — очевидно, из окошка, в которое пялилась толстая луна. Отличная все-таки прорисовка, замороженно подумала Аля, приближая изображение тела.

Это правда был Карим, одетый точно так, как днем, в свитере с оленями, черных джинсах и высоких, но все равно слишком щегольских для горки коричневых ботинках. Он лежал ничком, но в остальном поза была такой же, как у Алины: руки и колено прижаты к туловищу, другая нога вытянута.

Рассмотреть лицо и тем более кисти было невозможно, но Аля не сомневалась, что цвет у них синюшный.

Их отравили, подумала она, медленно обходя Карима и приближаясь к Тинатин, лежавшей точно в такой же позе на пороге своей комнаты: голова в коридоре, остальное за дверью. Дверь покачнулась. Аля поспешно отступила, но тут покачнулся весь коридор.