Ольга Обская - Научиться быть ведьмой Страница 7

Тот стоял бледный и растерянный. Страшные слухи о Матвее Тимофеевиче вызвали у впечатлительного молодого человека, известного среди одногруппников своими пацифистскими взглядами, состояние близкое к шоку. Егору пришлось хлопнуть ушедшего в себя парня по плечу, чтобы привлечь его внимание. Дима встрепенулся, и двое друзей, а следом и остальные студенты начали расходиться по своим местам.

Леночка, которая никак не могла прийти в себя после пережитого потрясения, ерзала на стуле и что-то возбужденно нашептывала Никите, схватив его за руку. А тот, выслушав ее, начал успокаивать елейным голоском, будто разговаривает с впечатлительным ребенком:

– Не переживай. Раз Аристарх Вениаминович сказал, что Матвей Тимофеевич в командировке, значит, так и есть.

«Тьфу ты! Какая идиллия!» – поморщилась Вероника, с нескрываемым отвращением наблюдавшая милое воркование двух голубков. Нет, пусть уж лучше ее отчислят из Университета, чем она хотя бы на час влюбится в этого заносчивого Никиту, умудряющегося при этом быть таким приторно-сладким в общении с красавицей Леночкой.

– Ника, – сердито прошептала Наташа и толкнула локтем подругу, – ты что, спишь? Тебя к доске вызывают.

И, догадавшись, что Вероника даже условие задачи не записала, быстро сделала то же, что и Никита на прошлой паре для своей соседки по парте – подсунула подруге свою тетрадь.

Вероника поднялась и неторопливо пошла между рядами парт к доске, судорожно пытаясь вникнуть в условие задачи. Для этого ей необходимо было выкинуть из головы мысли о действующем ей на нервы парне, очень мешавшие сосредоточиться. Похоже, скорость была выбрана удачная, потому что когда Ника достигла конечной точки своего маршрута, у нее уже вырисовался подход к решению.

Схватив мел, она принялась уверенно записывать трехэтажные формулы, которые по мере приближения к ответу почему-то становились все больше и больше, грозя не вместиться на доску по ширине. В какой-то момент Аристарх Вениаминович сообразил, что необходимо прийти на помощь заблудившийся в дебрях вычислений студентке. Он подошел к доске и, нахмурив лоб, с головой нырнул в пучину цифр и символов. И когда сия пучина уже готова была поглотить обоих, спасательный круг был брошен оттуда, откуда оба утопающих не ожидали.

– Двинская, у тебя в третьей формуле ошибка. Ты не учла граничные условия! – крикнул с места Никита.

«Черт! Точно!» От досады Вероника выронила мел из руки. Тот, стукнувшись об пол, откатился на несколько сантиметров. Ника наклонилась и обнаружила его лежащим ровно между левым и правым ботинками Аристарха Вениаминовича. В тот момент Вероника и не догадывалась, что картина, которая представилась ее глазам, кардинально поменяет течение следующих двух недель ее жизни. Да что там двух недель – она самым радикальным образом отразится на всей ее дальнейшей жизни.

Собственно, в первое мгновение ничего необычного Вероника не заметила: начищенный до блеска правый ботинок многоуважаемого преподавателя физики, начищенный до такого же идеального блеска левый собрат и кусочек мела, сиротливо лежащий между ними в страхе, не растопчут ли его. Но стоп! Что это за пятнышки? Маленькое алое – на полу между правым ботинком и куском мела, и еще более крохотное бурое – на левом ботинке. «Кровь! – застучала у Вероники в висках страшная догадка. – Да нет, ерунда какая-то», – тут же осадила она себя. Ника всегда считала, что обладает достаточным хладнокровием, чтобы по любому пустяку не впадать в панику, а сейчас уподобилась впечатлительной Леночке, пришедшей в смятение чувств от глупых слухов, распускаемых кем-то от скуки. Алая капля на полу – скорее всего, чернила, вытекшие из ручки Аристарха Вениаминовича, когда он стучал ею по столу, привлекая к себе внимание студентов, а бурое пятнышко на ботинке преподавателя – обыкновенная грязь.

Успокоив себя вполне разумными доводами, Ника наконец-то сообразила, что хихиканье, стоявшее в аудитории, вызвано ее затянувшимися поисками мела, которые она, изогнувшись в нелепой позе, производила под ногами преподавателя. Вероника схватила злополучную белую вещицу, распрямилась, погрозила одногруппникам пальцем и продолжила решать задачу. Аристарх Вениаминович к тому моменту уже тоже вынырнул из своих раздумий, и совместными усилиями преподаватель и студентка довели дело до благополучного конца.

– Спасибо, Вероника. Можете садиться.

Ника вернулась за парту и отрешенно уставилась в окно. Никита крутился на стуле, стараясь привлечь ее внимание. Его самодовольная физиономия выражала что-то вроде: «Ну, что, Двинская, сделал я тебя?!» Но Вероника не замечала его усилий, она смотрела на снегопад. Невесомые пушинки за окном продолжали свою непостижимую игру… Белые… и чистые… тогда откуда могла взяться грязь на ботинке Аристарха Вениаминовича?..

Следующей парой по расписанию была история – пожалуй, единственный предмет, который Вероника откровенно терпеть не могла. Вел его Акакий Акакиевич. Его забавное имя-отчество контрастировало со скучнейшей манерой преподавания. Профессор до того монотонно и пресно читал лекции, что часть студентов умудрялась благополучно дремать под его невнятное бормотание. Но сегодня Веронике была только на руку такая манера подачи – невыразительная речь Акакия Акакиевича не мешала ей сосредоточиться и продолжать обдумывание своих проблем.

Однако на середине лекции Ника заметила, как ее внимание все же переключилось на повествование профессора.

– …записываем: 1497 год – состоялся первый Международный шабаш, на котором было принято решение об организации Большого совета. Каждое ведьмовское движение делегировало в него по одному представителю.

Вероника открыла тетрадь и сделала в ней первую за сегодняшнюю лекцию запись.

– Далее было несколько лет организационных работ, и, записываем, судьбоносный 1513 год – Большой совет принял Кодекс правил 1.1, который действует до сих пор и который вы на празднике посвящения в студенты торжественно поклялись соблюдать.

– А что было с теми ведьмовскими течениями, которые не захотели принять Кодекс? – спросил Егор, единственный в группе студент, кого искренне интересовал предмет, читаемый нудным профессором.

– Большой совет принял решение о нейтрализации отступников, – бесстрастно ответил Акакий Акакиевич. – Было несколько серьезных противостояний между Объединенным ведьмовским сообществом и теми, кто не хотел следовать выработанным правилам. К началу 17-го века отступников практически удалось нейтрализовать.

– Почему практически? Кто-то все же остался? – опять перебил профессора Егор.