Алексей Калугин - Дело о портрете Моны Лизы Страница 7

Реакция гостя на то, что картина, которую он хотел увидеть, уже покинула мастерскую художника, показалась мастеру несколько чрезмерной, но он деликатно сделал вид, что не обратил на это внимания.

– Кто покупатель? – Ладин невольно заговорил как истинный инспектор, ведущий допрос свидетеля.

– Представления не имею, – Леонардо провел перед собой рукой, в которой держал чашу с вином, пропустив ножку подставки между пальцами. – Я видел его впервые. По одежде – человек среднего достатка. Не очень удачливый торговец или, напротив, преуспевающий ремесленник. Скорее всего, не местный. И даже не итальянец.

– Почему ты так решил?

– У него была очень странная речь. Он правильно произносил слова, но при этом строил фразы так, что, почти не рискуя ошибиться, можно было предположить, что язык, на котором он объяснялся, для него не родной, – Леонардо сделал глоток вина и задумчиво посмотрел на застекленную оконную раму. – Полагаю, он купил картину не для себя лично, а выполняя чье-то поручение.

Ладин приподнял левую бровь и вопросительно посмотрел на Леонардо.

Художник усмехнулся:

– Он только мельком взглянул на картину. Спросил лишь: «Это Джоконда?» А получив утвердительный ответ, тут же заявил, что желает ее купить.

– Сколько он заплатил?

– Извини, друг мой, но этого я тебе сказать не могу, – хитро улыбнувшись, покачал головой Леонардо.

Ладин с пониманием кивнул.

– А тебе известно, как можно отыскать этого покупателя?

– Зачем он тебе? – Леонардо подозрительно прищурился, но это была всего лишь игра, а вовсе не попытка выведать у гостя что-то, чего он сам не хотел говорить. – Хочешь перекупить у него картину?

Инспектор улыбнулся шутке мастера, но улыбка получилась откровенно фальшивой.

– Хочу всего лишь взглянуть на нее, – сказал он в свое оправдание.

– Зачем? – таинственным полушепотом произнес Леонардо. – Картина – это всего лишь запечатленный образ, который никогда не сравнится с живым оригиналом. Правда, мой подмастерье, как я полагаю, по-настоящему влюбился в нарисованную мною Джоконду. Впрочем, юноше это можно простить…

– А Франческо ничего не знает о человеке, купившем картину? – довольно бестактно перебил художника инспектор.

Поскольку сам Леонардо ничего не мог сообщить о таинственном покупателе, подмастерье художника оставался единственной ниточкой, которая могла вывести на его след.

Леонардо как-то странно глянул на своего гостя. Поставив чашу с вином на стол, он приоткрыл дверь на лестницу и, выглянув за нее, зычно крикнул:

– Франческо!

Не прошло и минуты, как запыхавшийся подмастерье влетел в мастерскую.

Мастер глянул на него, сурово сдвинув брови к переносице, словно собирался уличить юношу в каком-то неблаговидном поступке, который тот тщетно пытался утаить.

Под колючим взглядом проницательных глаз Леонардо Франческо невольно поежился. Одновременно он принялся мысленно перебирать водившиеся за ним грешки, о которых, как он полагал, мастеру не было известно.

– Ты помнишь того человека, что купил у меня портрет синьоры дель Джокондо? – строгим голосом спросил Леонардо.

– Да, мастер, – поспешно кивнул Франческо.

– Что тебе о нем известно?

Парень втянул голову в плечи, словно ожидая удара.

– Ничего, мастер.

Однако ответил он не сразу, а после паузы, которую нельзя было не заметить. И это свидетельствовало о том, что подмастерье лжет. Или по меньшей мере не говорит всей правды.

– Франческо, – Леонардо едва заметно прищурил левый глаз. – Тебе хотя бы раз удавалось меня обмануть?

– Нет, мастер, – испуганно затряс головой подмастерье.

– Почему же ты вновь пытаешься это сделать?

Голос Леонардо прозвучал по-отечески ласково. Но Франческо было превосходно известно, что за внешним спокойствием мастера скрывается взрывная сила, которая способна снести на своем пути любую преграду. А в ярости Леонардо мог запросто запустить в него первое, что попадется под руку. Именно поэтому Франческо окинул быстрым взглядом комнату, чтобы найти и оценить самый опасный предмет из тех, до которых могла дотянуться рука мастера. Это оказался пюпитр с серебряной отделкой, на котором лежала незаконченная рукопись Леонардо. И только после этого Франческо предпринял отчаянную попытку оправдаться:

– Я говорю правду, мастер. Мне ничего не известно о том синьоре, который купил у нас картину, – быстро затараторил юноша.

– Не у нас, а у меня, – автоматически поправил его Леонардо.

– Конечно, у вас, синьор Леонардо, – не раздумывая, согласился Франческо. – А я лишь помог ему донести картину.

– Кто тебе велел это делать? У тебя что, своих дел мало? Решил перехватить деньжат на стороне?

Франческо оказался прав, – рука Леонардо потянулась к пюпитру.

– Нет-нет, сеньор Леонардо! – в испуге взмахнул перед собой руками несчастный подмастерье. – Я не взял ни единого сольдо у синьора, купившего у нас… у вас картину!..

Доска пюпитра взлетела вверх. Лежавшие на ней листы бумаги разлетелись по комнате, порхая, словно большие белые бабочки.

Подмастерье пригнулся, подставляя под удар спину.

– Постой! – неожиданно остановил Леонардо инспектор.

Леонардо удивленно посмотрел на своего гостя.

– Ты сказал, что помог покупателю донести картину, – обратился Ладин к Франческо.

Вывернув шею, юноша посмотрел на занесенную над ним, словно дамоклов меч, доску пюпитра.

Ладин понял, что подмастерье не произнесет ни слова до тех пор, пока над ним висит эта угроза. Извиняюще улыбнувшись Леонардо, инспектор взял из его руки доску и поставил ее на место.

Леонардо недовольно хмыкнул, взял со стола чашу с вином и демонстративно отвернулся к окну, давая понять, что его ни в малейшей степени не интересует то, о чем станут говорить его гость и подмастерье.

– Ну, так что? – инспектор нетерпеливо дернул юношу за рукав.

– Да, я помог ему донести картину, – произнес Франческо, медленно выпрямляя спину. – Но я не взял с него за это ни единого сольдо, – добавил он, бросив осуждающий взгляд в сторону безразлично смотревшего в окно мастера. – Мне просто было жаль расставаться с этой картиной. И я… Я хотел узнать, где она будет находиться после того, как покинет наш дом.

– Мой дом! – зло глянул на подмастерье Леонардо.

– Ваш, синьор, – повинно склонил голову Франческо.

– Ты хочешь сказать, что проводил покупателя до самого дома? – все еще не веря в такую удачу, спросил инспектор.

– Да, синьор, – кивнул Франческо. – И всю дорогу я сам нес картину, чтобы с ней по пути, не приведи господь, не случилось чего.