Юрий Чуб - Гибель общаги Страница 8

След побольше – плоский, вафельный. Кеды?

А вот и отпечаток самый большой, примерно 43 размера. Видимо, от от ботинка. Каблук достаточно глубоко впечатался в линолеум, спасибо родной грязюке.

В шкафу одежды было мало. И вся она была маленького размерчика.

Суставин порыскал в ванной и к своей радости обнаружил, что бак для грязной одежды наполовину заполнен шматьем. Капитан врылся в этот затхло-смердливый ворох. И вскоре с хриплым возгласом раскидал вокруг себя трусы, штаны, носки и футболки трёх разных размеров.

Почему же они так спешно съехали? И зачем забрали его папку?!

«Ладно, займемся установкой личностей», – подвел промежуточный итог Суставин.

Он обошел соседей по подъезду. Но днем почти никого дома не было. Лишь одна подслеповатая бабка открыла дверь, но была недоверчива и разговаривала через цепочку. «Жилец из квартиры-пристройки? Не знаю, не видела. Как зовут, понятия не имею».

Суставин позвонил в ДЕЗ. Еле дозвонился. Ему посоветовали обратиться в Центр регистрации арендного жилья. Позвонил туда, назвал адрес. Увы, этот адрес у них не был зарегистрирован. Значит, квартира сдавалась нелегально.

Оставалось плестись в паспортный стол. Там ему дали информацию о собственнике квартиры. Некто Ершов Н.Н, уже лет пятнадцать живет во Франции.

Ниточка оборвалась.

«По крайней мере, теперь хоть понятно, почему они съехали. Раз квартира сдавалась нелегально, их могла напугать моя полицейская корочка», – решил Суставин.

Наскоро пожевав в первом попавшемся фаст-фуде, он посмотрел на часы. Возвращаться в отдел было поздно. Ничего, пусть хоть раз без него обойдутся, не рассыпятся!

Суставин решил подождать пару часиков до вечера, после чего снова наведаться в поганую квартиру. Была отчаянная надежда, что парни вернутся за какими-нибудь вещами.

Все эти два часа Суставин прошатался в окрестностях дома, как бы невзначай посматривая по сторонам. Чтобы не казаться подозрительным, купил три розы и шесть хризантем. Мол, свидание у него. Попытался включить на лице романтическое нетерпение. Закурил.

Как же давно он не покупал цветы. Жена не просила, к цветам была равнодушна. А может, он сам был виноват в ее равнодушии и сварливости? Капитан Суставин погрузился в невеселые размышления…

Он встрепенулся поздновато. Знакомая тщедушная фигурка уже приближалась к подъезду.

Вынырнув из-за дерева, Суставин пружинистыми прыжками понесся за щуплым человечком. В голове уже проворачивались разные варианты атаки: «Где папка, сволочь?» Или: «Любезнейший, давайте не будем тратить попусту время…»

Он почти наскочил на щупляка и протянул руку, чтобы схватить его за плечо. Тот испуганно обернулся.

Веснушчатый подросток. Над губой набух, разросся и бахнул пузырь жвачки.

«Извращенец!» – презрительно брякнул отрок и шмыгнул в подъезд.

Суставин стоически отступил обратно за дерево. На всякий случай прикрылся цветами. Теперь соглядатайствовал сквозь бутоны.

Когда стемнело, он воткнул букет в клумбу. А сам улучил момент и вслед за толстоногой теткой с сумками решительно проник в подъезд.

Повторный рейд по соседским квартирам был последним его шансом избежать катастрофы.

В четырёх квартирах Суставину не открыли. Двое захлопнули дверь перед его носом без всяких объяснений. У прочих Суставин буквально вымаливал информацию.

О жильцах из квартиры-пристройки никто ничего не знал и не хотел знать. Впрочем, как и об остальных обитателях дома. Соседи не общались друг с другом, были подозрительны и немногословны. Приходилось без устали вытаскивать удостоверение. Но и оно не помогало. На корочку зыркали без особого почтения.

Увы, в последние годы имидж полиции был основательно подпорчен. «Дело о генеральских дачах», очередной скандал с ОМОНом и безобразные обстоятельства недавнего ареста блогера Федорецкого аукались честным сотрудникам полиции.

Люди в майках и халатах мямлили, что ничего не знают. Кто-то один вспомнил, что да, живет такой парень «в той квартире, где раньше подсобка была». Но кто он, что он, без понятия… «А еще двое?» «Какие двое? Никого там больше нет, он один живет».

Еще один сосед блеснул путеводным огоньком: «Имя у него необычное… Эээ…». Но так и не вспомнил, задница.

Суставин обошел почти всех. Устало ткнулся в очередную дверь, весьма богато обитую. Долго звонить не пришлось – ему почти сразу открыли. На пороге жевал жвачку тот самый подросток с веснушками.

– Извращенец? – удивленно протянул тинейджер и мгновенно обернулся: – Пап, это он!

В перспективе прихожей замаячила шкафоподобная фигура. Послышался утробный басок, не предвещавший ничего доброго:

– Тот самый?

Что-то плотоядное и ищущее почудилось Суставину в этом гулком рокоте.

Капитан не стал тратить времени на махание корочкой – просто слетел по лестнице вниз и покинул проклятый подъезд. Забежал в соседний двор, отдышался и прислушался.

Звуков погони вроде не было.

Он посидел грустно на лавочке, в очередной раз покурил. Отдал бычок соткавшемуся из тьмы бомжу. Тот тихо проскрипел что-то невнятно благодарственное и так же волшебно растворился.

Это был провал. Суставин со вздохом представил, как он пишет объяснительную Затворову по факту утерянного дела. Как с него перед строем коллег срывают погоны. Как он коленопреклоненно плачет, уткнувшись в суровые руки жены.

Жена… Надо бы помириться, что ли?

Суставин вернулся в опостылевший двор. В темноте не сразу отыскал, где приткнул цветы. Розы и хризантемы сиротливо торчали из клумбы. Он осторожно вынул букет из земли. Отряхнул стебли, понюхал бутоны. Розы почти не пахли, хризантемы отдавали какой-то кислятиной.

Он отправился к метро, на ходу нащупывая мобильник.

Замуровали

Внезапный звонок из Главка заставил майора Девяткина все бросить и бежать составлять отчет по банде карликов.

– Посиди немного! – бросил он Ричу.

Запер дверь и умчался.

Эти «немного» тянулись уже полчаса. Потом прошло еще двадцать минут.

Рич начал нервничать. Он уже представлял, как сейчас явится Суставин и устроит ему допрос.

Скорее бы вернулся этот дундук майор. Сколько можно шататься? Вот угораздило же.

Чтобы успокоиться, Рич постелил на полу газетку «Полицейские будни» и присел на нее в позе лотоса. Несколько минут сосредоточенно медитировал.

Потом начал бродить по кабинету, повторяя про себя выученные накануне азербайджанские существительные: «гайната», «гялин», «кясмик», «хама»…

Потом стал вспоминать идиомы. Всплыл в памяти стих Самеда Вургуна. «Севийорум чинку онлар, бирчедефе йашайамам чюнку гюлюм…»

Красиво.

От нежной лирики в груди шевельнулась старая любовная язва. Заныла. Снова. Думал, что уже давно прошло, перегорело. Но не до конца, видно.

Уже почти три года прошло, как Света со своим мужем уехала в Калининград. Вроде должен был забыть. Тем более что переписку он сразу же оборвал. Но где-то внутри, как стафилококк, ещё жило что-то недобитое, недодушенное…

Рич сел за стол Суставина. Подумал, не позвонить ли домой. Как там Илья с Колей? Он уже взялся за мобильник, но спохватился. Вдруг тут у них жучки натыканы? А может, и скрытые видеокамеры.

Рич заозирался по сторонам, пытаясь угадать, где может находиться замаскированный глазок. На столе Суставина под стеклом Рич заметил снимок. Миловидная женщина с девочкой лет 14. Девочка была копией самого Суставина, такая же напряженная и впалощёкая. Она была угрюма и смотрела куда-то мимо объектива. А женщина улыбалась. Позади них виднелось море. Рич вытащил фото из-под стекла и перевернул. На обратной стороне карандашом было нацарапано: «Алушта, 2022 год».

«Кажется, последний спокойный год в Крыму», – припомнил Рич.

После переворота 2023 года и перехода полуострова под международный контроль там стало опасно, особенно для людей в погонах.

Рич вздохнул, погружаясь в воспоминания, на этот раз ни к чему не обязывающие.

Давным-давно, году в 2009-м ему довелось побывать в Алуште с цыганским табором. Он плескался в море, нырял за рапанами и до полуночи целовался с юной Адой, самой маленькой и самой смуглой в таборе.

Сколько же ему тогда было? Лет 16? Или 17? Где сейчас эта Ада?

Рич задумчиво оглядел стол Суставина. Покрытый пылью телефон, подставка для ручек и карандашей, бумажный календарь.

В этот момент дверь задергалась. Кто-то в нее затарабанил.

– Пантелей, ты здесь? – прогудел незнакомый голос.

– Да нет Пантелея. Его вроде на задание услали, – послышался другой голос.

– А Сустав?

– Хрен его знает. Сегодня с утра был, потом куда-то делся.

За дверью послышалось топтание.

– Может, Девяткина позовем?

– Так он смылся уже! Я сам видел, как он на улицу выходил.

– Ладно, без них обойдемся. На двоих больше будет. Гэ-гэ! Верно, Саня?

– Золотые слова, Геша.

Послышались удаляющиеся шаги. Где-то там всплеснулось интимно-братское похохатывание людей, предвкушающих немудрёное удовольствие.