Гиблое место - Ольга Сатолес Страница 8

— Вот как… И всё же вернёмся к пропавшим, к Златозару в частности. Он пришёл в Ваш центр за подарком для молодой жены…

— Похвально!

— И не вернулся. Собственно, и жена теперь делась куда-то…

— Быть может, он повстречал здесь жену получше?

— Шутите?

— Ничуть. Впрочем, я полагаю, что смогу отыскать кого-нибудь, кто был знаком со Златозаром.

— Вам нужно время?

— Да, немного. Вечером я пришлю человека с ответом.

Мы ещё немного поболтали с Михаилом — в основном о Митонии, выпили что-то приятное из его старых запасов и немного угостили напарников, чтоб не скучали. Хотя Вэя и так не скучала — внимала рассказам о моей любимой планете.

С Михаилом мы распрощались добрыми друзьями, чего нельзя сказать о Свене. Когда мы в отличном настроении покинули ТЦ, Свен был разгневан, как мировой океан во время шторма. От злости он даже слова не мог вымолвить — только цыкнул что-то яростное и быстро зашагал прочь.

Негласный хозяин центра не обманул — вечером ко мне пришёл его человек, который был знаком с пропавшим.

Всё оказалось слишком запутанно. Ирмера, жена Златозара, накануне исчезновения мужа отправилась подбирать новую квартиру. Трудно сказать, чем так обаял одинокий хозяин квартиры покупательницу, но они переспали. Как условно честная женщина, Ирмера поведала об измене мужу, а тот, как водится, за бутылкой всё рассказал друзьям. Грозился убить обоих. Все выпивохи одного из кабаков торгового центра слышали проклятья наливающегося дурью Златозара, который к концу трапезы зачем-то потащился искать любимой жене подарок. Больше его никто не видел. На следующий день жена Златозара якобы уехала к подруге в другую общину, однако её кун не отвечал, а подруга заявила, что в гости никого не ждала. Становилось очевидным, что придётся посетить этого дамского соблазнителя.

*****

Автобус привёз нас к старым кварталам. На пыльной освещённой до бела улочке невзрачные юфтевые многоэтажки разъезжались в стороны. Заколоченные ржавыми листами окна первых этажей и отсутствие на улице прохожих намекали на проблемы этого района, на которые община предпочитала закрывать глаза. Мы с напарниками довольно скоро отыскали нужный дом, поднялись на второй этаж. Постучали.

Дверь открыл высокий мужчина, довольно приличного для подобного места вида.

— Вы кого-то ищете? — вежливо поинтересовался хозяин квартиры.

— Видимо, Вас… Я следователь, это мои помощники. Разрешите войти?

— Да-да, конечно…

Новой квартиру можно было назвать весьма условно — захламлённая двухкомнатная клетушка с неумело переделанными окнами была ровесницей первых переселенцев. Напарники поморщились. Эстеты, что поделаешь.

— Вас Иван зовут?

— Да, это я.

— А почему Иван, а не какой-нибудь Всеслав?

— Хотите знать, почему я не выбрал новое имя? Знаете… мне показался этот обычай глупым. Моя проблема в жизни, а не в имени. Моё имя меня устраивало, я хотел изменить судьбу…

Хозяин кивнул, приглашая нас внутрь. Мы вошли.

— Не знаю, кем Вы были раньше, но, по-моему, у Вас что-то и здесь пошло не так…

— Я — поэт. Меня не признавали на Ходосе, я надеялся, что свои меня поймут.

— Но им до искусства нет дела.

— Не всем, но многим…

— Чем же Вы живёте?

— Читаю поздравления на праздниках. Иногда платят, чаще просто кормят.

— Негусто…

— Многие лишены даже этого… А хотите я Вам что-нибудь из прошлой жизни почитаю? — оживился Иван.

— Послушаю с удовольствием.

Иван закрыл глаза и начал декламировать.

— За бархатной рекой сливались с небом лужи,

Он приказал молчать. Качались тростники.

До стона знать хотел, что он кому-то нужен.

Сил не осталось ждать ту жажду утолить.

Потом был тихий бар. Холодный скромный ужин.

В молчанье пил вино и не смотрел в глаза.

Она ждала, что вновь её любовь закружит.

Он тихо прочь ушёл, чтоб тайну не сломать.

Преображенье душ она с тех пор читала

В стремительной воде на берегу реки.

Она жила мечтой и всё ей было мало.

Прочь унеслась печаль и боль немой тоски.

— Ну, как Вам?

— Хм, интересно…

— Можете не казаться вежливым, Вам наверняка не понравилось…

— Напротив. Я люблю поэзию и стараюсь запоминать стоящие стихи. Эти — запомню.

— Спасибо… Жаль, такими не заработаешь на хлеб.

— Настоящее дело редко приносит деньги.

Я вспомнил, что нас слышат напарники.

— Хотя исключения бывают…

— Мой друг, театральный режиссёр — он прилетел вместе со мной — обещал вставить их в свою пьесу.

— Удачи Вам! Теперь давайте о деле!

— Извините, я даже не спросил, зачем пожаловали.

— Ирмера! Что Вы знаете о ней?

Иван смутился.

— Ирмера… Не осуждайте меня — мне она сразу понравилась. И она была совсем не против… Ну, Вы понимаете…

Я подумал о том, против ли сейчас Вэя или нет. Ну, вы понимаете…

— Муж Иру не ценил совсем. Всё перекладывал на её хрупкие плечи.

— Вам не приходило в голову, что он ей просто доверял? Доверял любое дело.

— Приходило… Но ей казалось, что ему всё равно.

Я покосился на Вэю. Нужно обязательно напоминать ей, что мне не всё равно…

Блуждая взглядом по комнате, я обратил внимание, что беспорядок кто-то пытался систематизировать — носки разного цвета, аккуратно сложенные, покоились на стуле. Столь трепетное обращение говорило о том, что отношения завязались недавно, иначе эта непара была бы безжалостно выброшена в мусорник.

— Что — пара так и не нашлась?

— Простите?

— Иван, признайтесь — Вам известно, где Ирмера.

Иван обречённо вздохнул.

— Ирмера испугалась, что муж ей отомстит… Она в посёлке у её знакомых… Я сначала, когда увидел Вас, решил, что Вас муж нанял…

— Так она даже не знает, что Златозар пропал?

— Он что — исчез?

— Да. В центре.

— Златозар пошёл туда, чтобы купить оружие у этого главаря…

— Михаила?

— Да.

— Откуда Вы знаете про оружие?

— Он угрожал Ире.

— Допустим…

— Он действительно угрожал ей…

— Чтобы в этом убедиться, мне нуженЗлатозар или хотя бы Ирмера.

— Хорошо…

Так как все попытки вызвать Ирмеру по куну не увенчались успехом, Иван дал мне адрес поселения, где должна находиться жена Златозара. Но сначала я решил снова повидаться с Михаилом и поговорить об оружии. Понятно, что за «подарок» собирался покупать Златозар для жены.

*****

Лес остался позади и чёрной пикой маячил в заднем стекле обшарпанного автобуса, который вёз немногочисленных пассажиров в посёлок. Прозрачный свет амарантовых сумерек, звенящих сверчками над бескрайними полями, лился в боковые окна, окрашивая