Я, они и тьма - Анна Зимина Страница 8

Только вот без толку. Потому что все вокруг покрывала темная дымка. Как гарь костра, только без запаха. Она струилась везде, прятала людей, предметы, но ластилась к телу Йолы, касалась ее кожи, не заволакивала ее непроглядным туманом. И я чутьем, взявшемся неизвестно откуда, поняла — тьма утешает. Дает силы. Поддерживает. Чуть ли не скулит, как щенок, требующий внимания хозяйки.

Я не удержалась, протянула ладонь, не зная, чего ожидать.

И тьма радостно рванулась ко мне, не делая между мной и телом Йолы никаких различий.

— Темная! Темная!! Стражу! Скорее! — визжал кто-то надоедливо прямо над ухом.

И я открыла глаза.

***

Все обитатели дома, белые, как мел. Стоят у входа, трясутся.

Хозяин нервно комкает какие-то гербовые бумаги, его пальцы ходят ходуном. Граха держится за сердце и смотрит на меня с ужасом. Слуги, толпящиеся чуть дальше, молча разглядывают меня, и только мой старый знакомец повар трусливо маячит дальше, в коридоре.

— Очнулась, — выдохнула Граха и упала в обморок.

Остальные с воплями разбежались, и только хозяин остался стоять, глядя на меня исподлобья, набычившись. Я смотрела на него и не понимала, как это ничтожество может иметь хоть какую-то власть над другим человеком.

«Разорвать?» — радостный, веселый шепот вспыхнул черным в голове.

— А? Что? Кого разорвать? — переспросила я, и хозяин затрясся, как под током.

— Ты слышал? — недоуменно обратилась я к нему.

Он помотал головой, а потом, булькнув от страха, попятился задом, вышел в коридор и со всей силы захлопнул дверь. Щелкнул замок.

«Давай разорвем?» — снова спросил голос. И я сообразила, что он — в моей голове. Здравствуй, шизофрения! Заходи, будь как дома! Тебя-то мне не хватало еще для полного комплекта! Кожу продрал сверхъествественный жуткий мороз.

— Не надо никого разрывать, — осторожно ответила я. — Лучше как-нибудь потом.

«Не хочешшшь», — разочарованно прошептало в голове. И исчезло.

Б….! Да лучше бы я тюрьме сейчас сидела за своего козла-генерального!

Я со стоном поднялась на колени, охнула от боли в груди, которая, впрочем, тут же исчезла. С силой растерла лицо руками. Что они там кричали? Темная? Что это значит?

Я напрягла память, но — ничего. Тишина и темнота, какая-то даже неестественная. Жуткая. Может, прикрылась лавочка, и я больше не имею доступа к памяти Йолы?

Но нет. Стоило об этом подумать, как в голове возникли образы незнакомых мне людей, мест. Пронеслись чувства, эмоции, всплыли воспоминания. Значит, все в порядке.

Но что же это значит? И что говорит в моей голове?

Я осторожно подошла к столу, посмотрела в зеркало над креслом моего «хозяина». Дернулась от него, едва не заорав.

Еще бы.

Вокруг моего лица вилась темная дымка, которая спешно впитывалась под кожу. Ну и жуть же! Я коснулась щек, но ничего не ощутила — лицо как лицо. Набравшись смелости, снова взглянула в зеркало, и оно послушно отразило лицо Йолы — миленькое, испуганное. Никаких спецэффектов.

Да что, черт возьми, происходит?!

Во дворе послышался шум, и я выглянула в окно.

С десяток мужчин в строгой форме ловко и быстро высыпали из чего-то, напоминающего здоровенный раритетный автомобиль, профессионально рассредоточились вокруг дома. Один из них — высокий, черноволосый, с серьезным лицом — подцепил под руку хозяина и что-то строго спрашивал.

Тот, трясясь, отвечал.

По мою душу пришли. Не знаю, чем это мне грозит, но, судя по испугу обитателей дома, ничем хорошим.

Высокий мужчина, наконец, отпустил хозяина и безошибочно поднял взгляд прямо на меня. Я юркнула за занавеску — видимо, на рефлексах, затаилась. Обвела взглядом кабинет хозяина: не спрятаться. Нет, ну надо же было так встрять!

Придется ждать. Я все равно не знаю, что все это значит.

Спустя бесконечно долгую минуту щелкнул замок.

Глава 4

Магическая птица ткнула латунным клювом в окно. В ее железной груди лежала записочка с всего одним словом: «Темная!»

И пара линий адреса.

— Чего?! — изумленно пробормотал Сав, пробежавшись взглядом по кривым буквам. — Глупости! Не может быть!

Железная птица-почтовик клюнула палец до крови, а потом забила медными крыльями по стеклу.

— Опять поломалась, — меланхолично сказал Сав, залечивая ранку дыханием и дернув птицу магической петлей за шею. Посыпался ни на что не годный уже металл, зазвенели гайки и шурупчики.

— Поди взбесилась какая-нибудь идиотка! Мало ли дур на свете, — буркнул Сав, уже спускаясь по ступеням Главного Управления Соблюдения законов. Попросту, ГУСа.

Ему хотелось выпить кофе и умыться — ночью поспать не довелось. Два дня назад рванул магазинчик тканей на центральной площади. Погибли люди. Эксперты сказали, что тут без умыслов не обошлось. Зачем, кто и почему это сделал — этот вопрос спешно решался на всех уровнях империи. Саву тоже приходилось работать с населением, принимать отчеты свидетелей, разбираться.

Ему бы поспать пару часов и ехать в Высокий шпиль, замок-кабинет императора, а не спешно грохотать по ступеням тяжелыми ботинками. Темная… Ага, как бы не так. Но все же на такие заявления нужно выезжать лично. И проверять такое тоже надо лично.

У входа уже ждал мобиль с бойцами.

А хорошо среагировали. Быстро. Надо будет премии выписать ребятам. И тем, кто их взбаламутил, за ложный вызов выписать пару крупных штрафов. Нет, ну как это понимать? «Темная!» Да их уже сто лет не было!

Сав зевнул, садясь в машину. Заурчало железное сердце мобиля, напитанное магией. Пара минут — и на месте.

Ворота дома, из которого поступила информация, были распахнуты настежь. Вокруг них сгрудились, видимо, все обитатели дома. Кто в чем — в ночных рубашках, в наброшенных на плечи одеялах, кто-то вообще босиком. Напуганные, дрожащие. И хозяин. Сав знал его — человек как человек, в королевском архиве состоит. Ходил всегда важный, толстый. Теперь он словно бы сдулся, весь белее извести, стоит, трясется. В пижаме, на одной ноге тапочек, на другой — модный кожаный ботинок.

— Что?! — спросил Сав, теряя на ходу уверенность в том, что дело плевое.

Хозяин дома, размазывая по лицу сопли и слезы, пытался что-то выговорить. Саву пришлось хорошенько его встряхнуть, схватить за мягкий дряблый локоть. Его прикосновение могло подчинить часть сознания на несколько секунд, и Сав этим воспользовался.

— Темная, — зашептал хозяин дома, мгновенно придя в себя, — везде темнота, вокруг нее. И гла… Глаза — все черные.

— Кто она?

— Ра. быня.

— Цепочка есть?

— Пов… Порва. лась.

Сав выругался, отпуская локоть писаря, и тут же ощутил на себе чужой взгляд со стороны дома. В окне второго этажа