Кабан и смузи - Анна Михайловна Пейчева Страница 8

– А напрасно, госпожа агент, как напрасно! – страстно воскликнула княгиня, поднимаясь. Кажется, она стала даже немного выше ростом. Печальное лицо ее преобразилось, глаза загорелись, как у Анны Карениной при виде Вронского… или Болконского?… Откровенно говоря, Лиза была не сильна в классической русской литературе. Ладно, пусть будет не Вронский и не Болконский, а беспроигрышный вариант: итак, глаза Юсуповой загорелись, как у Анны Каренины при виде поезда. – «Беркут» намного безопаснее любого другого лайнера под управлением несовершенного человека. Для «Беркута» не существует непредсказуемых ситуацией, он готов ко всему, понимаете, ко всему! От извержения вулкана на пути следования – до нашествия саранчи где-нибудь на камбоджийской стоянке. Спрогнозировано и заложено в программу всё! И это я еще не начала вам рассказывать про нейросистему «Беркута». Такого разумного орла вы в жизни не встречали, госпожа ветеринар! В его микросхемах накоплен, нет, сконцентрирован опыт лучших пилотов мира, а его комплекс самодиагностики превзойдет целую команду авиатехников. Технологии, какие волшебные технологии! Двойная, тройная защита от вирусов и взлома… «Беркут» сам общается с диспетчерами аэропортов, у него есть свой голос, а точнее – голос моего мужа… Мой муж… мой покойный муж Феликс… Он курировал рождение «Беркута» в «Гнезде», он вложил в этот самолет всего себя, свой талант, свое образование, свою душу…

– «Гнездо»? – не поняла Лиза.

– Крупный авиапроизводитель. Российский, – пояснил Платон. – Есть «Гнездо» и есть «Киевский завод Сикорского». Пассажирские самолеты. «Гнездо» – это «Беркуты», «Ястребы». «Сикорский» – это большие «Струги», частные «Ладьи» по спецзаказу. Вертолеты «Челн».

Платон активного участия в разговоре пока не принимал, стоял в позе выключенного Терминатора на фоне панорамного окна. Если бы этому истукану были свойственны человеческие чувства, можно было бы сказать, что он заворожен удивительной красотой Юсуповой и внимает каждому ее слову, как доберман-пинчер, приметивший в руке хозяина сочный стейк.

– А при чем тут «Гаккелевские авиалинии»? И ваш муж? – Лиза никак не могла разобраться.

– Феликс был председателем правления «Гаккелевских авиалиний» до меня… И при нем компания никогда бы не взяла на борт на свинью!.. А мне сложно, понимаете, невозможно спорить с маркетологами! Они сильнее меня… – Она как будто перед кем-то оправдывалась, глядя куда-то мимо Лизы, в прекрасных миндалевидных глазах застыли невыплаканные слёзы. – Они и Папу Римского убедят облачиться в буддийские балахоны, эти дьяволы в обличии рекламщиков… Только Феликс умел им противостоять. Он мужественно, как герой, отстаивал свою позицию, репутацию компании, всегда, всегда, даже на общем собрании, даже перед сотнями акционеров, алчущих прибыли… – Она опустила голову и принялась крутить на пальце Перстень, очевидно, собираясь с мыслями. В прическе сверкнули драгоценности. – Да, а «Беркут» был совместным проектом «Гаккелевских авиалиний» и «Гнезда». Каждый винтик, каждая плата – всё делалось под контролем моего мужа… моего покойного мужа… он пропадал на заводе сутками, отдал «Беркуту» здоровье… Слабое сердце… Его поэтому и в пилоты не взяли когда-то, а Феликс так мечтал покорять небеса… И он покорил их – создав «Беркута»…

Лиза слушала невнимательно, думая о том, как у нее болят мышцы и как же хочется курить. Не любила она высокопарную манеру выражаться. Вот с графом Александром эта Юсупова наверняка нашла бы общий язык. Лиза же не собиралась поддерживать поэтическую тональность беседы:

– Ну и сел ваш хвалёный «Беркут» с небес прямо в лужу. Образно выражаясь. Как свин плюхнулся. С брызгами во все стороны. Американских пассажиров аж заляпал. Не сумели вы, товарищ княгиня, всё продумать до конца! Не был ваш самолет готов к такой истории, которая случилась сегодня на борту. Где ваша пресловутая предсказуемость чрезвычайных ситуаций?

– О, как вы ошибаетесь, госпожа агент! – страстно возразила Юсупова. – Самолет среагивал безупречно! Сильный удар в стену мгновенно запустил программу экстренной посадки при террористическом акте.

– Но ведь никакого террористического акта, альбуцид его побери, не было! То, что «Беркут» принял за теракт – оказалось всего лишь банальной неловкостью стюардессы. – Лиза посмотрела в сторону Фернанды, замершей на своем стульчике. – Не учли вы человеческий фактор, товарищ княгиня, не учли.

– «Беркут» учитывает любые человеческие факторы, госпожа агент, – упрямо сказала Юсупова, скрестив руки на груди. – Ручаюсь вам именем моего покойного мужа. Но свинский фактор, конечно, не был заложен в программу. Разве мог мой Феликс даже в страшном сне увидеть, что в священной кабине пилота окажется столь грязное, низкое, агрессивное животное? – Она с брезгливостью посмотрела на очень даже миленького и совсем не грязного сэра Джима, который к этому моменту уже натрескался морковки и величаво возлежал на боку, весь такой симпатяга в летной форме. – Человек, госпожа агент, предсказуем. Свинья – нет.

– Это просто ерундистика, курам на смех, – мрачно ответствовала Лиза. – Вот тут вы ошибаетесь, товарищ княгиня. На животных как раз можно положиться. В отличие от людей. Сильно сомневаюсь, что Джим просто так напал бы на вашу стюардессу. Чем-то она его взбесила, ручаюсь вам именем – не вашего покойного мужа, а дяденьки Павлова, на которого равняюсь с детства.

– Госпожа агент! – В мелодичном голосе зазвенело напряжение. – Прошу вас никогда, никогда не поминать всуе имя моего Феликса, непостижимого, уникального человека, покинувшего этот мир в то время, как здесь остались такие отвратительные существа, как эта свинья… Никогда, слышите?

Лиза вздохнула.

– Не убивайтесь вы так, – дружески посоветовала она натянутой, как струна, Юсуповой. – Может, ваш Феликс сейчас где-нибудь в альтернативной реальности сидит, пиво пьет, на солнце щурится. Всякое бывает, товарищ княгиня.

Глава 6

– Елизавета, налицо злостное нарушение инструкции. – Платон вклинился в девичью беседу, как зубная боль – в песню. – Сэр Джим до сих пор не проверен на невменяемость. Я лично доложу господину Ренненкампфу. Твой шеф тебя не спасет. Это ты его потянешь за собой на дно.

– Пардон, Платон Арнольдыч, я уже приступаю, – спохватилась Лиза. – Без кофе-то мысли в кучку не собрать. И это я еще молчу про сигареты.

В этот момент из коридора послышалось дребезжание, и в открытую дверь кабины вкатилась самоходная тележка: продолговатый журнальный столик из светлого металла, с бортиками, на маленьких колесиках. Посреди тележки стоял картонный стаканчик с алым логотипом «Гаккелевских авиалиний», наполненный горячей черной жидкостью. Тележка остановилась в сантиметре от Лизиных колен.

– Эспрессо! Эспрессо, клянусь всеми трицикликами и блокировкой распада моноаминов! – с удивлением сказала Лиза, принюхиваясь и осторожно пробуя неплохой кофе. – А это что в красивых оберточках? Неужто десертик? – Она жадно накинулась на квадратик в алом фантике и крошечный малиновый рулетик в прозрачной упаковке с бантиком.

– Кофе, шоколад и леваш – как вы и заказывали,