Площадка - Михаил Юрьевич Третьяков Страница 8

— В какой он больнице?

— Его забрали во вторую городскую.

— Сейчас я позвоню своему знакомому врачу и все уточню. Перезвоню, как все узнаю. Держитесь, Оля.

Я набрал Пашу. Паша работал во второй городской анестезиологом, и, конечно же, через него можно было узнать все подробности госпитализации Андрея. Мы познакомились с ним на подготовительном отделении при университете и, несмотря на разные факультеты, как-то сдружились. Конечно, со временем мы все больше отдалялись, но старались не терять некогда возникшую дружескую связь.

Павел среднего роста. С заостренным носом и глубоко посаженными глазами — от этого нос выглядит еще больше, однако квадратные очки, которые он носит, снижают этот контраст. Говорит Паша, немного растягивая слова и в нос, отчего кажется, что ты смотришь старый американский фильм с гундосым переводчиком.

— Паша?

— У аппарата.

— Ты сегодня на работе?

— Да, дежурю.

— Слушай, тут такое дело. К вам сегодня по скорой привезли Андрея Петровича Шмелева.

— Да, был такой.

— Ты не в курсе, где он и что с ним?

— Да вроде как отравление. Перед тем, как впасть в кому, сказал, что под дождь попал.

— Так он что, в коме?

— Да почистили его уже, вроде отошел. Плазмаферез сделали. Откапали — стал отходить. Телевизионщики уже здесь, снимают его, звездой станет, как мужик без волос.

— Так что, плазмаферез помог?

— Видимо, да.

— А в какой палате он лежит?

— В отдельной. И никого к нему пока не пускают, мало ли, чем он там от дождя заразился.

— Ну, спасибо тебе, Паша, ты, как всегда, помог.

Я положил трубку и перезвонил Ольге. Успокоил ее и сказал, что жизнь Андрея в руках самых лучших, а состояние настолько хорошее, что есть шанс скоро выписаться из больницы. Она вроде успокоилась. А вот я, несмотря на вполне убедительные доводы Паши, почему-то заволновался сильнее.

Перезвонил шефу и успокоил его, а затем завел машину и поехал домой. И, пока я ехал, играла песня:

Дождь

Выстроил стены воды.

Он запер двери в домах.

Он прятал чьи-то следы.

А мне хотелось дышать,

Дышать во всю грудь,

Но я боялся забыть,

Боялся уснуть.

Там, где вода

И в небе вспышки ломаных стрел,

Я руки протягивал вверх,

Я брал молнии в горсть.

Там, где вода

Рисует на земле круги,

Ты слышишь, слышишь шаги,

Идет дождь.

Будто впервые,

Хохотал гром,

Он захлебнулся в словах,

Он рвал ставни с окон.

А я все видел,

Я небу смотрел в глаза.

Все очень просто —