Черный пудель - Дмитрий Александрович Самгин Страница 8

— Послушайте. — Начал Гоша твердо. — Конечно, если дело копеечное, то давайте расходиться. Заявление утром заберете и все. Но зачем-то ему, этому вашему злодею нужно было к вам забираться. Не из-за ложек же. И кто он? Может, все-таки расскажите.

— Да, хитро он все придумал. — Начал Толик немного подумав. — Копеечное дело говорите. — Он усмехнулся. — Злодей. Мы с этим злодеем уже двадцать пять лет знакомы. — Он опять замолчал и быстро взглянул на приятелей. — Рассказать? Вы не местные. И это хорошо, наверное. Дайте ка подумать. — Он опять замолчал и отвернулся в темноту окна. — А вы из какого города-то.

— Из Волгограда. — Не задумываясь выпалил Гоша.

— Не хотите не рассказывайте. — Тихо проговорил Женька, и получилось как всегда, когда тихо просят не рассказывать, то рассказывают все и сразу.

6

— Вы, может знаете, до революции было у нас в городе много купцов богатых. Кто на торговле хлебом разбогател, кто железом вовремя торговать начал. А железа тогда много понадобилось и денег на этом некоторые купцы заработали большие. И что интересно, большинство из тех, кто много разбогател, были старой веры. Вы конечно не знаете кто это. Это те, кто при Петре первом… Ну, не важно это сейчас. Короче, у нас на Керженце много было этих старообрядцев и вот из них миллионеры то и получались особенно часто.

Перед революцией некоторые из них умерли и оставили миллионы своим детям, а только дети то эти миллионы в дело не вложили, да и кутить по старой вере своей не привыкли, а миллионы будто в воздухе зависли и растворились. В революцию пришли к ним, а денег то и нет. Есть, конечно, но не миллионы. Пропали деньги, а куда не понятно. Где то должны быть. Потому что старообрядцы копили не в бумажках, а в золоте. Должно же это золото где-то остаться, только где, ни кто не знает. — Он замолчал.

— Так у вас что, то золото украли. Оно, что у вас оказалось. — Удивленно проговорил Гоша.

— Ты идиот, что ли? Нет, конечно, откуда. Если бы было так, меня бы убили давно. И Гришку убили и вас. Нет. Тридцать лет назад у нас в области была археологическая экспедиция и я, и Юрка… ну этот, про которого говорили. участвовали в ней. Студенты еще, все лето копали на Ветлуге и вот в августе встречаем одного местного старичка, который рассказал, что когда то не так далеко от того места был староверческий или вроде того скит и когда он, этот дед, был еще молодой, от туда приходили к ним, но уже лет сорок ни кого не было. Узнали мы у него приблизительно где это может быть и по окончанию экспедиции решили сходить. Три дня шли и почти случайно в глуши наткнулись на брошенную деревню.

От церкви то еще осталось что-то, а вот три дома почти полностью разрушены стояли. Огороды, что были раньше, теперь елками заросли, ульев довольно много, только уже, конечно, сгнившие. А при церкви домик. где скорее всего мастерская у них была, потому, что и от инструмента, что-то осталось и деревяшек обработанных много. Заготовки под иконы. И большие и совсем маленькие деревяшки лежали у печки полусгнившие. Сушились должно быть когда то. Мы довольные конечно, ходим фотографируем что видим. Обратно в ночь идти поздно было и мы решили переночевать прямо там. А вечером, когда стали в мастерской внимательно осматриваться нашли три иконы. Да и не иконы, а толи недописанные, то ли специально измененные. Только они отдельно от всех лежали и значит на них одних было изображения. И лица на них плохо проступают, но даже так видна во взгляде суровость и твердость какая то. Как сейчас помню. Отличаются тогдашние их иконы от наших.

Расположились на ночлег в этой мастерской, потому что крыша только там сохранилась, а в августе ночью в тех лесах уже холодно бывает. Сидим, чай пьем, а иконы перед нами на столе стоят. Они, эти три иконы единственное что более менее достойное там нашли. И вот не поверите, сидим за столом, а за нашей спиной окно, за которым чернота леса непроходимого, перед нами на столе три эти темных лика, а кругом тишина непроходимая.

Только так случилось, что луна над лесом взошла и прям в окно, что у нас за спиной и заглянула. Да так осветила наш жилище, что на всех трех наших иконах лики то и вспыхнули, и глаза их, будто живые, сквозь пыль и время на нас устремились. Причем странно так, будто с одной иконы они на меня смотрят, с другой на Юрку, а с третьей смотрят на того третьего, что с нами был. А мы сидим и пошевелится не можем. И чувствую я, что холодеет у меня в спине от взгляда этого. Не от страха холодеет, нет, а от … Тогда не понял от чего, а сейчас вот скажу. От невыносимой требовательности что ли. Трудно такую требовательность выдержать и не знаю что со мной было бы, только луна скрылась и погасли глаза эти. Вот только тогда я встал и опустил все три деревяшки лицом на стол и вздохнули мы как спасенные. Тут огонь зажгли и огляделись. А все трое молчим в тишине этой тесной и не знакомой. Только когда огонь разгорелся присмотрелись мы и увидели что на обратной стороне досок на которых лики сияли что-то нацарапано. Долго мы пытались разобрать что это могло быть, да так и не поняли. Мне показалось что это план этой деревни или церкви той на три части разделенная. Что-то похожее на отметки там было или непонятное совсем, Конечно сфотографировали все как положено, а потом Юрка и говорит. Глаза с этой деревяшки прямо на меня смотрели. Думаю, я её должен себе взять. А я подумал и взял ту, что на меня смотрела. Третью забрал наш попутчик. Только больше мы их на стол не ставили, а утром рано так и не уснувшие и изможденные поплелись обратно.

Толик замолчал, будто вспоминая к чему он все это начал рассказывать, или пытаясь придумать как подвести уже к чему то главному. В доме напротив начали зажигаться окна и во дворе становилось совсем темно. Шум близкой дороги не попадал за поднятые стекла машины и каждый чувствовал сидящего рядом как себя самого и может поэтому этот странный и почти не реальный