Камер-юнкер - Валерий Пылаев Страница 8

Но об этом ее величеству знать не обязательно.

— Сто человек… рота, — задумчиво проговорил Багратион. — Действительно, не такая уж и грозная сила. Но могу я полюбопытствовать — для чего это нужно?

— Вашей светлости не хуже моего известно, чего стоит кучка преданных людей в нужном месте. И в нужное время. — Я выдержал взгляд Багратиона, не шелохнувшись. — Тогда, на “Бисмарке”, нам повезло. Но в следующий раз может и не повезти — и я хочу быть готовым. Чтобы мне или даже вам не пришлось действовать в интересах страны и короны в одиночку.

— Страны и короны? — Государыня опустил чашку обратно на столик. — Или все-таки в интересах фамилии Горчаковых?

Я подобрался. Если все, что ее величество говорило раньше, могло быть и безобидным намеком, то это тянуло чуть ли не на полноценное обвинение. Не в государственной измене, конечно…

Но проглотить такое — почти то же самое, что самолично признать вину!

— Интересы фамилии Горчаковых всегда были неотделимы от интересов короны, — твердо проговорил я. — И я искренне желаю, чтобы так было и впредь… Ваше величество.

Отповедь, похоже, сработала: государыня несколько мгновений пристально смотрела на меня — и все же не выдержала и первая отвела взгляд. Багратион едва слышно вздохнул. Не знаю, чего он ожидал и чего хотел от всего этого, но оно явно не доставляло ему удовольствия.

— Как и я, князь. — Государыня устало вздохнула. — И все же не могу не сказать, что многое из того, что вы сейчас делаете, кажется мне сомнительным и даже опасным. За последний месяц Горчаковы наняли сотни, если не тысячи человек. Рабочих, отставных полицейских, солдат, уволившихся из гвардии… даже офицеров.

— Не вижу в этом ничего дурного. — Я пожал плечами. — Мне нужны люди, а людям — работа.

— А сколько из этих людей не так давно вышли на улицы города с оружием в руках? Сколькие так или иначе связаны с народовольцами или с покойным Куракиным? — Государыня нахмурилась и чуть подалась вперед. — Вы задумывались об этом, князь?

— Разумеется, ваше величество, — кивнул я. — Но не в моих силах беседовать с каждым, чтобы выявить вольнодумцев. Я знаю, что многие из столичной знати готовы закрыть свои фабрики — лишь бы не дать вчерашним бунтовщикам заработать свои детям на кусок хлеба. Одаренные уже полтора месяца отыгрываются за одну единственную ночь, и пустят по миру тысячи людей за прегрешения кучки обезумевших террористов-радикалов.

— Кучки террористов?! — не выдержала государыня. — Вы сами видели, что тогда творилось и стен дворца, князь — и это мало напоминало… кучку террористов.

— Но все-таки было ею, ваше величество. — Я заговорил совсем тихо и осторожно, чтобы не вызвать бурю. — Террористы всегда остаются всего лишь преступниками, и совершенно неважно, сколько их — один, десяток, сотня или целая тысяча. Нельзя судить целое сословие за поступки отдельных его представителей… Я прекрасно понимаю, что Империи сейчас нужна крепкая рука. — Я сделал паузу и уже чуть громче закончил: — Но не меньше ей нужны милосердие и благоразумие.

Несколько мгновений мы все сидели молча. Не знаю, удалось ли мне хоть немного переубедить государыню — но больше она не возражала. Зато вместо нее вдруг заговорил Багратион.

— Узнаю дедову школу, — усмехнулся он. — Горчаков-старший всегда отличался незаурядными ораторскими способностями… Правда, он-то скорее призывал бы к массовым казням.

— Я — не мой дедушка. — Я вложил в голос столько льда, сколько смог. — И уж точно не собираюсь карать всех подряд. Вряд ли хоть кто-то из вас считает, что в Петербурге пролилось еще недостаточно крови.

— Конечно же, вы в чем-то правы, князь. — Государыня отвела взгляд и откинулась назад. — Но, как бы то ни было, уже скоро с этим придется разбираться не мне.

Наверное, мне стоило тут же задать вопрос — или наоборот, учтиво молчать, позволяя ее величеству объяснить столь… странные слова. Но вместо этого я с размаху опустил обе ладони на подлокотники кресла. В голове тут же родилось с десяток версий — и одна была хуже другой.

— Вижу, вы удивлены, князь. — Государыня улыбнулась одними уголками губ. — Знаю, это может прозвучать малодушно или даже нелепо — но мне уже довольно много лет. Я не унаследовала от предков могучего Дара — подобно вам или Петру Александровичу. Я даже не урожденная Романова, как вы знаете… И женщина — в конце концов.

— Что вы хотите сказать? — тихо спросил я.

— Похоже, мне пора оставить престол сыну. — Государыня задумчиво посмотрела куда-то в сторону. — Раньше это означало бы пойти на поводу у заговорщиков и фактически отдать им страну. Но сейчас… Я совершила слишком много ошибок — и слишком много стало недовольных. Павел — тот правитель, который устроит и армию, и аристократию и даже народ.

— Ее величество отречется от престола в пользу наследника. Где-то через полгода или чуть больше, — негромко пояснил Багратион. — Это уже решено. Но знают пока лишь немногие… и ты в их числе.

— Павел еще молод — даже моложе вас, князь. Но он уже достаточно взрослый и разумный юноша, чтобы принимать верные решения. Особенно если рядом с ним будут достойные друзья и советники. — Государыня чуть прищурилась, будто просвечивая меня взглядом. — И поэтому я решила, что вам пора познакомиться лично… Впрочем, он и сам просил об этом.

— Сам? — Я не поверил своим ушам. — Наследник Павел желает меня видеть?!

— И прямо сейчас, — кивнула государыня.

Ее взгляд на мгновение затуманился — вряд ли ее величество была сильным менталистом, но дотянуться до родного сына, похоже, сумела без особого труда… Или он и сам уже давно ждал знака буквально за углом. В коридоре раздались негромкие шаги, и через мгновение дверь распахнулась.

Я должен был вскочить, поклониться, обратиться к наследнику престола по полному титулу… в общем — соблюсти все подобающие для столь важного события ритуалы. Но вместо этого смог только неуклюже вывернуть голову — так, что шея захрустела — выпучить глаза и сидеть, бесконечно долго сидеть без движения, будто оцепенев.

— Ч… что?‥ — кое-как выдавил я.

И одними губами добавил