Алексей Хапров - Телепат Страница 8

— Кроме этого места больше нигде не больно? — спросил Иван Иванович.

Я ответил, что нет. И это была чистая правда.

— Сейчас немного потерпите, — предупредил меня завотделением. — Я буду щупать очень осторожно.

И он стал исследовать мою шишку. Изучив ее миллиметр за миллиметром, он бросил медсестре:

— Заматывай.

Люда подошла, и стала аккуратно обматывать мою голову бинтом. Иван Иванович вернулся за свой стол.

— Никаких нарушений я не обнаружил, — сказал он. — Так что, живите спокойно. Все эти шумы, которые Вам слышатся, скорее всего происходят из-за разрывов в тканях Вашего мозга. Возможно, в результате сотрясения у Вас оказались повреждены какие-то кровеносные сосуды. Но это все пройдет. Поврежденные участки зарастут, кровоснабжение восстановится в полном объеме, и в Ваших ушах снова появится тишина. Девяносто девять процентов из ста, что услуги нейрохирурга Вам не понадобятся. Так что через неделю-две мы с Вами скорее всего попрощаемся. Однако про этот один процент забывать все же не стоит. Кто его знает? Поэтому, повторяю еще раз: если Вы почувствуете, что с Вами что-то не так, немедленно обращайтесь либо ко мне, либо к Дмитрию Вахтанговичу. Пока все. Можете идти.

Я поблагодарил Ивана Ивановича и вышел из кабинета.

«Правильно ли я поступил, что ничего ему не рассказал? — думал я. — Ведь появившиеся у меня телепатические способности как раз и относятся к разряду „что-то не так“, о котором он упомянул. А если бы я все же про них рассказал, как бы он на это отреагировал? Воспринял бы всерьез, или тут же отправил бы меня в „психушку“? Допустим, он в это поверит. Что ждет меня в дальнейшем? Роль подопытного кролика в научных исследованиях? Ведь меня непременно станут изучать. Человек, получивший сильный удар по голове, вдруг начинает читать чужие мысли! Чем не тема для диссертации? Ученым обязательно захочется выяснить, почему такое произошло, и что изменилось в строении моего мозга. А меня категорически не привлекает становиться предметом исследований. Я хочу жить свободной жизнью. Интересно, были ли еще когда-нибудь подобные случаи? Что-то я о них не слышал».

Занятый этими размышлениями, я открыл дверь своей палаты. Степан Тимофеевич оторвал взгляд от кроссворда и спросил.

— Ты в «приемном покое» был?

— Нет, — ответил я. — Меня завотделением вызывал.

— Тогда иди в «приемный покой». К тебе там пришли.

Недоумевая, кто бы это мог быть, я стал спускаться на первый этаж. Семьи у меня не было, а от сослуживцев трудно было ожидать такого благородства. Неужто это мой кот Маркиз сподобился навестить больного хозяина?

Войдя в «приемный покой», я увидел нашего начальника отдела по технике безопасности, высокого, долговязого субъекта с впалыми щеками и активно развивающейся с темени лысиной. Его звали Виталий Андреевич. Начальник по ТБ имел весьма обеспокоенный вид, и я сразу понял, что его визит ко мне не случаен. Ведь несчастный случай на производстве сулил неприятностями в первую очередь именно ему.

— О-о-о! — расплылся в лучезарной улыбке Виталий Андреевич, завидев меня. — Ну, прямо, как раненый герой. Здравствуй, дружище, здравствуй. Присаживайся рядом.

Мы обменялись рукопожатиями, и я сел.

— Ну, как самочувствие, как здоровье? — спросил Виталий Андреевич с подчеркнутой заботливостью. «Господи, только бы инвалидности не было», — уловил я мысли, одновременно пронесшиеся в его голове.

— Пока обследуют, — ответил я, и не без коварства добавил. — Сотрясение мозга есть, это точно. Будет ли инвалидность — станет известно в ближайшие дни.

Лицо Виталия Андреевича помрачнело. Если мне дадут инвалидность, ему точно не сдобровать.

— Ну, ты кушай, кушай, — засуетился он, вытаскивая из пакета что-то обильно завернутое в фольгу, и распаковал. В фольге оказалась тушеная курица.

— Моя жена для тебя приготовила, — пояснил Виталий Андреевич. — Она у меня просто мастер кулинарии. Ты давай, не стесняйся.

Я и не стал стесняться. Мне не часто доводилось вкушать пищу, приготовленную умелыми женскими руками. Ведь я был холостяк. А у холостяков пища большей частью примитивная: бутерброды, концентраты. В общем, то, что попроще. Тем более, что курица выглядела очень аппетитно, была еще горячая, и источала такой аромат, от которого текли слюнки.

Пока я поглощал тушеную курицу, Виталий Андреевич, сам того не подозревая, дал мне полное представление о своих планах.

«Такого уломать будет не трудно, — думал он. — Валерка был прав. Прост как валенок. И слава богу. Умный денег потребует, или продвижения по службе. А этого одной курицей купить можно. И зачем я всю принес? Вполне бы половинки хватило».

Его мысли меня, естественно, взбесили. Кому приятно, когда его приравнивают по стоимости с половинкой тушеной курицы? Я старательно не поднимал головы, чтобы выражением своих глаз не выдать ту ярость, которая кипела в тот момент в моей душе. Прост как валенок, говоришь? Одним дружелюбием купить можно? Ну что ж, посмотрим. Сейчас я покажу тебе «дружелюбного валенка».

Обглодав последнюю косточку, и мысленно сосчитав до десяти, чтобы унять клокотавшее во мне возмущение, я тщательно вытер руки бумажными салфетками, которые протянул мне Виталий Андреевич, и тепло поблагодарил его за столь обильный обед.

— Ну что ты, что ты, — с улыбкой протянул начальник по ТБ. — Какие могут быть благодарности? Право же, не стоит. На заводе о тебе все очень беспокоятся. Сам Генеральный интересовался твоим здоровьем. Завтра утром буду ему о тебе докладывать. Сотрудницы твои тебе привет передавали. Просили, чтобы быстрее поправлялся. Им без тебя скучно.

«Не иначе, как Ирочка самостоятельно вал рассчитать не может», — мысленно усмехнулся я.

— Да, заварила нам кашу эта чертова кран-балка, заварила, — продолжал со вздохом Виталий Андреевич. — Надо же было такому случиться, чтобы она именно на тебя упала. Лучше бы она на Орлова, начальника девятого цеха, свалилась. Он ведь за этой кран-балкой недоглядел. Кстати, он тебе привет передавал. Так мне и сказал: лучше бы, говорит, эта кран-балка на меня упала, чем на такого хорошего парня, как Илюха. На Орлова сейчас смотреть страшно. Ходит, как в воду опущенный. Расстроен. Ему уже из инспекции по труду звонили. Проверку делать собираются. Загрызут, уж поверь, как пить дать. А если тебе инвалидность присвоят — без прокуратуры не обойдется. Жалко Орлова. Хороший мужик. Двое детей. Вот так, ни за что, ни про что пропасть может.

Виталий Андреевич картинно вздохнул и посмотрел на меня, явно ожидая предложения замять инцидент с кран-балкой. Но я сидел и молчал, не проявляя абсолютно никаких эмоций.