Даниэль Клугер - Дело о вещих снах Страница 8

«Конечно, будут, – подумал Ницан. – Как же без пробок, если день начался так отвратительно».

2.

Выйдя на улицу, сыщик озадаченно посмотрел по сторонам. Ни одной машины, которая подходила бы миллионерше Нурит Барроэс, поблизости не было. Не считать же ею старенький облезший «онагр-101», приткнувшийся к тротуару как раз напротив подъезда.

Но госпожа Барроэс уверенно направилась именно к «онагру», еще и нетерпеливо прикрикнув на стоявшего в некоторой растерянности сыщика. Ницан втиснулся в «онагр», едва не опрокинувшись вместе с креслом.

– Никак не закреплю, – пробормотала госпожа Барроэс. – Там винты разболтались…

«Онагр» взял с места с такой скоростью, что Ницан сначала похолодел, а потом, когда Нурит Барроэс бросила свой рыдван в промежуток между двумя большегрузами, – вспотел.

– Не волнуйтесь, – сказала Барроэс, не глядя на своего спутника. – В свое время я три года подряд брала «золотую пальму». У него двигатель от «онагра-супер», так что минут через двадцать мы будем за городом, а там уже и до нашего поместья рукой подать.

– Я и не волнуюсь, – ответил Ницан. Что интересно – ответил чистую правду. Потому что слово «волноваться» никак не передавало состояние того запредельного ужаса, который он испытывал, глядя как «онагр» лавирует между огромными механическими чудовищами (госпожа Барроэс зачем-то выбрала трассу, предназначенную для грузовиков).

И четверти часа не прошло, как «онагр» свернул с междугородней трассы на проселочную дорогу, и, наконец, оказался у трехэтажного дворца, стоявшего посреди густого леса.

Ницан короткое время посидел, постепенно приходя в себя. За это время госпожа Нурит Барроэс успела выйти из машины и вызвать двух големов, рост которых достигал трех метров, а руки вполне могли служить дверцами «онагра-101». Ницан окончательно пришел в себя, когда големы приступили к парковке автомобиля, то есть, попросту говоря, собрались отнести его в гараж.

Сыщик спешно выбрался наружу.

– Вы говорили, что в вашем доме никогда не было големов.

– Ничего подобного я не говорила, – бросила госпожа Барроэс, направляясь к ступеням парадной лестницы. – Я сказала, что муж не признавал слуг за обедом, ни людей, ни големов, и это чистая правда. Но в доме големы были всегда. Тем более сейчас, когда все хозяйство легло на мои плечи. Как же управляться без големов? Правда, их немного. Двенадцать. Приобрела оптом… Не будем терять времени, – сказала она. – Я вас сразу же проведу в ту комнату.

Стоимость двенадцати големов последней модели, пусть и с оптовой скидкой, составляла сумму, на которую Ницан вполне мог прожить лет десять, даже отказавшись от услуг Умника.

Они пересекли большую террасу, обогнули дом. Ницан успел обратить внимание на несколько барельефов, украшавших фасад. Судя по всему, они изображали подвиги его высочества князя Хаггая Барроэса. За домом была разбита лужайка с аккуратно подстриженной травой. В центре лужайки находилось еще одно здание – одноэтажное, но довольно высокое. Здесь вход не был закрыт дверью, две колонны по обе стороны покрывала причудливая роспись. На колоннах закреплены были горящие факелы, а под ними – магические печати, числом по тринадцать с каждой стороны. Ницан догадался, что перед ним – семейное святилище Барроэсов.

Госпожа Барроэс коснулась поочередно всех печатей. Ницан предусмотрительно отступил на шаг, когда вдова, набросив на голову платок, переступила порог святилища. Нурит Барроэс оглянулась, молча поманила его. Вздохнув, сыщик последовал за ней, хотя предпочитал, чтобы во всех храмах, даже семейных, перед ним шел голем, специально для этого предназначенный. Всякое бывало.

В храме царил прохладный полумрак. Справа находился алтарь Тринадцати небесных покровителей, слева – Тринадцати подземных судей. Ницан задумался, почему традиционалисты получили именно такое название. Оно, казалось, должно было бы говорить о древности культа. На самом деле основатель традиционализма, Лугаль бар-Баэль жил и проповедовал всего лишь полтораста лет назад. Правда, проповедовал он возвращение к утраченным ценностям предков, но – иди знай, что предки на самом деле считали истинными ценностями…

Пройдя зал алтарей, госпожа Барроэс прошла в наименее освещенную часть помещения. Ницан немного замешкался, и вдова недовольно оглянулась. Подойдя к ней, сыщик увидел в стене небольшую дверь, обитую медными полосами.

– Я случайно ее обнаружила, – негромко сказала вдова. – Она была прикрыта куском холста, раскрашенным под цвет стены. Пойдемте.

За дверью оказалось небольшое и неожиданно хорошо освещенное помещение. Свет проникал из двух окон под потолком.

– Как вы думаете, – спросила вдова, указывая на небольшое, в три локтя высотой, изваяние в простенке, – что это за статуя?

Ницан внимательно осмотрел скульптуру из розового мрамора, изображавшую мужчину в длинной просторной одежде. Голову покрывал остроконечный колпак, глаза были закрыты, а уголки губ сурово опущены. В обеих руках мужчина держал по одинаковому прямому мечу, острия которых соединялись над головой, образуя нечто вроде треугольной арки.

– Я бы подумал, что это небесный судья Баэль-Дин, – задумчиво сказал он. – Если бы не второй меч…

– Вот-вот, – вдова кивнула. – То же самое подумала я. В любом случае, похоже, мой муж бывал здесь регулярно, а в последний год – еще и часто.

– И здесь вы нашли те самые предметы?

– Да, вот в этом месте, – госпожа Нурит указала на мраморный круг, вмурованный в пол у ног статуи. – Свечи стояли точно посередине, а деревянный диск – чуть смещен к ногам изваяния. Вот так, – она показала.

Ницан присел на корточки. Круг был засыпан тонким слоем пепла. Там, где, по словам вдовы умершего, лежал деревянный диск, слой был тоньше.

– Интересно, – пробормотал сыщик. – Вы же сказали, что ваш муж тоже был традиционалистом?

– Стал традиционалистом, – поправила госпожа Барроэс. – Но какой культ исповедовала его семья, мне не известно. Он не рассказывал, я не спрашивала. Честно говоря, меня это мало интересовало. До недавних пор.

– А откуда родом был господин… мм… Шу-Суэн? – поинтересовался Ницан. Одновременно он осторожно положил щепотку пепла в носовой платок, увязал сложным узлом и мысленно произнес соответствующее заклинание. Спрятав платок с пеплом в карман, он выпрямился и выжидательно посмотрел на вдову.

– Что? Ах да, вы спросили о его родине… – госпожа Барроэс нахмурилась. – Он родился недалеко от Ниппура, в какой-то деревушке. Я и названия ее не помню. Кетар-Дин, Кефар-Дин… Что-то такое. Когда мы с ним познакомились, он уже не менее десяти лет жил в Тель-Рефаиме.