Дэниел Худ - Дракон Фануил Страница 8

«Ты смотришь моими глазами».

— Я хочу смотреть своими глазами! — рявкнул Лайам. На него снова нахлынула тошнотворная волна слепоты, а потом все встало на свои места. Дракончик склонил голову набок, с любопытством наблюдая за человеком.

— Никогда больше не делай этого! — сказал Лайам. Голос его дрожал от напряжения.

«Ты тоже можешь так делать».

— Я этого не хочу!

«Возможно, еще захочешь».

Последовала долгая пауза. Лайам погрузился в размышления, потом сообразил, что дракончик может читать его мысли, и перестал думать.

— Я хочу, чтобы ты убрался из моей головы!

«Ты можешь меня выдворить».

— Как? — быстро спросил Лайам.

«Я тебе покажу. Только ты должен кое-что для меня сделать».

— Кое-что для тебя сделать?! Ты украл мою душу, мелкий паршивец! Убирайся из моей головы!

«Извини. Иначе было нельзя. Я умирал. Мы можем…»

Обрывок мысли был зазубрен, как сталь сломанного клинка. Дракон сделал паузу.

«Мы можем заключить сделку».

— Сделку?! И что же ты хочешь в обмен на мою душу?

«Мы только делим ее. Я не стал бы забирать у тебя ни кусочка, если бы без этого можно было как-нибудь обойтись. Мастер Тарквин считал, что мои таланты стоят маленькой части его души. И это не причинит тебе никакого вреда. Но если ты совсем немножко поможешь мне, я смогу научить тебя разному».

— Чему? — спросил Лайам.

«Об этом можно поговорить позднее».

— Чему?

«Как не впускать меня. Как смотреть моими глазами. И всякому другому».

Лайаму невольно сделалось любопытно.

— Это магия?

«Немного. Для сложного твой ум не годится. Но что-то попроще — возможно. И всякое другое. Я могу помочь тебе написать твою книгу».

— Мою книгу? Откуда ты о ней знаешь?

Дракончик снова склонил голову набок, и Лайам вскинул руку:

— Ладно, ладно! Я понял.

«Я делил многое с мастером Танаквилем. И многое открою тебе. Если ты кое-что для меня сделаешь».

Фануил по-прежнему смотрел в лицо Лайаму, но в желтых глазах дракончика не отражалось никаких чувств.

Лайам вдруг ощутил боль в месте укуса и перенес вес тела на здоровую ногу.

— Что именно?

«Во-первых, ты должен дать мне еще еды. Пойди на кухню, подумай о сыром мясе, постарайся как следует его захотеть и загляни в печь».

— С этим я уже сталкивался. Что ж, это нетрудно.

Хромая, Лайам добрался до кухни. Заставить себя захотеть сырого мяса оказалось не так уж просто, и все же печь выдала ему в конце концов что-то вроде куска говядины. Этот кусок Лайам и отнес в кабинет.

Фануил принялся рвать мясо — так же жадно и судорожно, как перед тем булочку. Впрочем, это не мешало ему продолжать разговор.

«Во-вторых, — прозвучало в мозгу Лайама, — ты должен сказать человеку герцога в Саузварке, что мастер Тарквин убит. Этого человека зовут Кессиас. Ты сможешь его найти?»

— Человека герцога? Эдила? Да, смогу. Чего ты еще хочешь?

«В-третьих, ты должен какое-то время заботиться обо мне, пока я не поправлюсь. Тебе было очень больно, но и я чуть не умер, когда мастера закололи».

— Когда мастера закололи… — эхом отозвался Лайам и тут же спросил: — Ты знаешь, кто его убил?

«Нет».

Лайам разочарованно поразмыслил над этим. Некоторое время дракончик ждал, потом снова вмешался в его мысли.

«Я слаб. Мне, наверно, потребуется около месяца, чтобы прийти в норму».

Выйдя из задумчивости, Лайам кивнул:

— Да, конечно. Я буду присматривать за тобой. Еще что-нибудь?

«Еще одно. Я скажу, когда ты вернешься с эдилом».

— Скажи сейчас! — В Лайаме проснулось упрямство.

«Сейчас не могу. Ты все узнаешь потом. Обязательно скажи человеку герцога, чтобы он прихватил с собой искательницу теней».

— Искательницу теней? Что это такое?

«Он знает. Просто скажи ему. Это…»

И снова в мысли дракончика возникла краткая пауза, будто он искал нужное слово, но не мог его отыскать.

«Это… потом ты поймешь».

— Ну, ладно, — согласился Лайам после краткого раздумья.

«Тогда ступай».

Уязвленный Лайам двинулся было к двери, но тут же обернулся:

— Почему ты не знаешь, кто убил Танаквиля?

«Мастер Тарквин мог отключать меня от своего сознания. Он часто так делал».

— И я тоже смогу делать так?

«Сможешь. Когда выполнишь все, о чем я прошу. Ступай».

Но Лайам медлил, прислушиваясь к собственным ощущениям. Это было странно и непривычно, говорить с тем, кто не открывает рта, получать приказы от мелкой твари, не прекословить… Хотя… а что ему еще оставалось делать?

«Мне так же непривычно и странно отдавать приказания, как тебе — их получать. Когда ты выполнишь мою последнюю просьбу, ты станешь моим повелителем».

Обдумывая эти слова, Лайам заковылял прочь от дома.

Вынужденная хромота и плюс к ней тягостные раздумья не могли не сказаться на скорости передвижения Лайама, а потому на дорогу до Саузварка он затратил гораздо больше времени, чем вчера.

Фануил присвоил частицу его души, но Лайам почему-то не злился и не чувствовал себя оскорбленным. Лайам знал, что он по природе своей уступчив. Принимай то, что есть, и устраивайся как можешь, — совсем неплохой девиз. И потом с нынешней ситуацией он все равно не мог ничего поделать: он был достаточно наслышан о магах и их фамильярах, чтобы понимать — эти узы способна порвать только смерть одной из сторон. Лайам понятия не имел, что произойдет с его душой, если Фануил умрет, а потому ничуть не желал выяснять это на практике.

Уяснив себе это, Лайам осознал, что дракончику на самом-то деле пришлось куда хуже, чем ему самому. Он по-прежнему обладал своей душой — просто часть ее перешла к Фануилу. А дракончик на какое-то время вообще был лишен души. Лайам попытался представить, на что бы это могло быть похоже, но так и не смог.

В принципе он должен был бы испытывать жалость к маленькому существу, но и это у него не очень-то получалось. Возможно, причиной тому были мысли, которые Фануил внедрял в его мозг. Они были какими-то очень уж голыми — эти мысли, какими-то бесцветными, что ли, за ними не угадывалось никаких чувств. Лайам никогда прежде не задумывался, как выразителен простой человеческий голос. Мысли Фануила не заключали в себе ни боли, ни радости, ни печали — они несли одну холодную информацию.

А вообще испытывает ли маленький дракон какие-то чувства?

Задачи, которые Фануил поставил перед Лайамом, были относительно несложны, можно даже сказать пустячны. А потом, когда фамильяр Тарквина поправится, он научит Лайама закрывать доступ в свое сознание, а возможно, и каким-то другим, более ценным вещам. Пока все происходящее выглядело как честная сделка. Но можно ли полагаться на слово маленькой твари?