Станислав Романов - Мертвая голова Страница 8

Деревянко и Подручный подскочили к выбитому окну и одновременно выглянули из него, едва не стукнувшись головами.

Выпавший из окна человек лежал на краю известного плота в позе, несовместимой с жизнью. Рядом с телом стояла Сильвия и, запрокинув голову к небу, ругалась на чем свет стоит. Заприметив высунувшихся из окна федералов, Сильвия уперла руки в бока и гневно вопросила:

— Так это вы подкинули мне этого ублюдка?

— Это не я, — поспешно открестился Деревянко и указал на Подручного. — Это все он.

— Совсем ошалели, — крикнула Сильвия. — Людей из окон выбрасывают.

— Сильвия, — деликатно попросил Деревянко, — ты посмотри, пожалуйста, может он еще живой?

— Какое там живой, — ответила Сильвия. — Дохлый.

— Ну, тогда пусть он у тебя пока полежит, — сказал Деревянко, теряя интерес к разговору.

— Эй! — снова завопила Сильвия. — А ну немедленно заберите от меня своего жмурика! На хрена он мне здесь нужен!

Но Деревянко не обратил никакого внимания на ее возмущение, он отвел от окна Подручного и принялся его отчитывать:

— Я же сказал, что одного нужно взять живым. Теперь у нас три трупа на руках. Кто они были, мы не знаем, зачем приходили, тоже не знаем, и спросить теперь не у кого.

— Звиняйте, гражданин начальник. — Подручный потупился. — Ну, оплошал я маненько.

Деревянко, наклонив голову, заглянул напарнику в лицо — Подручный ухмылялся.

— И он еще зубы скалит. Дурак, — беззлобно сказал Деревянко. Махнул рукой и отошел к одному из убитых, тому самому, которого застрелил пару минут назад. Присев возле трупа на корточки, Деревянко деловито обшарил одежду убитого, вывернул все карманы, но ничего не нашел. Подручный, обыскивавший другого мертвеца, сообщил:

— Пусто. Ни документов, ни личных вещей — вообще ничего.

— Странно, — сказал Деревянко. — Они же непрофессионалы.

Он посмотрел на пистолет в руке мертвеца, это был новенький блестящий «Смит-Вессон 850».

— Слишком крутая пушка для этого парня. — Деревянко распрямился, вздохнул. — Что-то тут не то…

Подручный неопределенно пожал плечами.

— Менты до сих пор не появились, — сказал Деревянко, на мгновение выглянув из окна.

Подручный хмыкнул:

— А они никогда не торопятся.

— Тогда давай мы поторопимся, — сказал Деревянко. — Если не успеем смыться до приезда ментов, придется до вечера на разные глупые вопросы отвечать. А я хотел еще сегодня в крематорий заглянуть.

— А от гостиницы до крематория далеко? — с легким беспокойством спросил Подручный. Он все еще опасался приступов морской болезни — несмотря на пару благополучно перенесенных поездок в первой половине дня.

— Нет, не очень. — Деревянко показал рукой за окно. — Вон, видишь черную трубу?

— Которую? — уточнил Подручный. — Эту?

— Нет, это хлебозавод, — сказал Деревянко. — Вон та труба, повыше.

— А до хлебозавода поближе будет, — заметил Подручный.

— Но нам туда не надо, — сказал Деревянко. — Идем скорей.

Внизу, в холле, торопившихся агентов перехватил сильно расстроенный администратор гостиницы.

— Какая досадная неприятность, — нервно затараторил он. — Мне искренне жаль, что ваше пребывание в нашей гостинице было омрачено подобным досадным происшествием. Я уже известил милицию об этом инциденте, они выслали наряд…

— Давно вы позвонили? — спросил Деревянко.

— Буквально пять минут назад, — ответил администратор гостиницы. — Они сказали, что выезжают немедленно.

— Значит, у нас есть еще минут десять, — сказал Деревянко Подручному. — Идем.

— Куда же вы? — растерянно воскликнул администратор гостиницы. — Что я скажу милиции? У них обязательно возникнут вопросы…

— Скажите им, что мы ответим на их вопросы попозже, — бросил Деревянко на ходу. — Когда вернемся.

— А как быть с теми людьми, что пробрались в ваш номер? — Администратор гостиницы схватил Деревянко за рукав и не желал отпускать. — Я слышал выстрелы. Наверное, те преступники очень опасны? Вдруг они убегут до появления милиции?

— Они уже совершенно безопасны, — заверил Деревянко, отцепляя пальцы администратора гостиницы от своего пиджака. — И никуда они не убегут, им теперь спешить некуда.

Агенты выскочили на гостиничный причал, где их и встретила разгневанная Сильвия.

— Немедленно заберите с моего плота своего дохлого приятеля, — потребовала она, заступив федералам дорогу к свободной гондоле.

— Сейчас милиция приедет и заберет, — сказал Подручный.

— Милиция?! — взвизгнула Сильвия. — Ну все, день пропал! Ну, спасибо, мальчики, ну удружили — такую свинью подложить…

— Это не я, это он, — сказал Деревянко. — И не подложил, а подбросил.

— Несчастный случай, — оправдываясь, заявил Подручный.

— Я тебе сейчас покажу несчастный случай, — грозно сказала Сильвия и шагнула к Подручному. Тот ловко уклонился и быстро запрыгнул в гондолу.

— Извини, дорогая, нам некогда. — Деревянко бесцеремонно подвинул Сильвию в сторону и тоже забрался в гондолу. — Поехали, — приказал он гондольеру.

Гондола отчалила.

— Вы об этом еще пожалеете… — бросила Сильвия вслед федералам.

Гондольер, доставивший Деревянко и Подручного к дверям крематория, отчего-то имел очень мрачный вид, за всю дорогу он не спел ни одной баркаролы, а высадив пассажиров, тут же поспешил отчалить, даже не поинтересовавшись у них, как они станут возвращаться.

На улице возле крематория была чертова уйма чаек; они галдели и дрались, время от времени одна или несколько птиц снимались с воды и улетали прочь, но их место тут же занимали другие. Ни Деревянко, ни Подручный ни разу в жизни не видали такой умопомрачительной стаи.

— Птичий базар, блин, — проворчал Подручный, сплюнул и посмотрел наверх.

Наверху, на краю крыши, сидели три человека, двое — спиной к улице, один — лицом. Работники крематория, должно быть, больше вроде некому.

Деревянко испытывал непонятное нежелание заходить внутрь здания, но он превозмог себя, открыл тяжелую, туго подавшуюся дверь и вошел в крематорий.

Внутри было прохладно и тихо. Сразу за дверью взгляду открывалось просторное помещение, занятое ровными рядами длинных деревянных скамей, в противоположном конце была небольшая кафедра. В углу помещения, слева от входа, была узкая дверь, полуоткрытая; за дверью виднелась лестница, уходящая наверх.

— Нам туда, — сказал Деревянко Подручному, и голос его прозвучал гулко, словно в церкви.

По лестнице агенты поднялись прямо на крышу, не задерживаясь ни на втором, ни на третьем этажах. Крыша крематория была засыпана мелкими камушками и прокалена солнцем как сковородка. Скрежеща гравием, Деревянко и Подручный приблизились к странной троице и остановились. Один из работников крематория по-прежнему сидел лицом к улице, то есть спиной к федералам, он не обернулся на звук их шагов. Двое других работников крематория смотрели на агентов с интересом, а Деревянко и Подручный с любопытством разглядывали их. Работники крематория были похожи друг на друга словно однояйцевые близнецы: бородатые, с темными, слегка вьющимися волосами и лицами людей, склонных к философствованию. Впрочем, некоторые различия все же имелись: у одного глаза были зеленые, кошачьи, а у второго — серые, холодные.