Ирина Асаба - Амнезия [СИ] Страница 8

— Ну что тут у вас ребята без меня произошло? — спросил Шереметьев и широко улыбнулся. — Чего у вас всех глаза такие затравленные? Испугались что ли? Докладывайте Владимир Львович, — обратился он к пожилому мужчине с седой клиновидной бородкой.

— Тут такое дело… — начал Владимир Львович, смущенно ерзая локтями по столу. Понимаете… Этого парня привезли вчера, ближе к вечеру. Он уже три месяца жил в Воронках. Ну, вы помните они в тридцати километрах от Твери…

В общем, по рассказу Владимира Львовича выходило, что парень появился в селе внезапно. Стучал в окна домов, протягивал руку в просящем жесте. Он не говорил, стоял на пороге какого-нибудь дома и смотрел на хозяев, словно потерявшаяся собака. Одет был сначала прилично, и люди не могли взять в толк, что ему от них нужно. Через несколько дней он исхудал, оборвался и стал похож на не знамо кого. Спать он устроился на колхозном сеновале, стал таскать с огородов овощи, тем и питался. Местные смирились с прилепившемся к селу бомжем и даже стали сами его подкармливать. Когда одинокие старушки просили его о помощи, он никогда не отказывался и старался помочь. Но проблема была в том, что он ничего не знал о физическом труде. Выяснилось, что он не умеет держать лопату, бездонность колодца приводила его в ужас, а рогатый скот, чувствуя его страх, просто затерроризировал чужака. Так бы все и продолжалось, если бы этот юноша не зашел случайно в местную библиотеку. Библиотекарь, тридцатилетняя женщина, с боязнью наблюдала за его действиями и не решалась прогнать. Из небогатого набора книг местной кладовой знаний, он выбрал учебное пособие на немецком языке и, устроившись в кресле, стал с интересом читать. Вот тогда то библиотекарь и поняла, что с ним не все так просто. Она попыталась его разговорить и, что удивительно после нескольких месяцев молчания, он стал ей отвечать. Какого же было удивление работника книжного труда, когда говорить он стал на немецком языке. Язык этот женщина не знала, и понять ничего не могла. В итоге селянка помыла его в бане, переодела в отцовскую одежду и привезла к нам. Вот, пожалуй, и все.

— Понятно… — помедлил Яков и постучал карандашом по столу. — Ну а дальше? Вы с ним разговаривали? В милицию сообщили? Может он в розыске числится, а мы его у себя держать будем?

— Ну что вы, Яков Михалыч. За кого вы нас держите? — возмутился второй сотрудник, молодой парень в очках. — Конечно, сообщили. Они сегодня обещали переводчика привезти и допросить немца по всех правилам. Да они скоро подъедут. Час назад звонили. Привезут к нам преподавателя немецкого языка. Может быть, тогда хоть что-нибудь будет понятно. Но! Тут еще проблема в чем? Мы теряемся в диагнозе и без вас боимся назначать курс лечения. Мы же знаем, что все беспамятные у вас на контроле.

Их беседу прервала секретарь, сообщив по селекторной связи, что сотрудники районного отделения милиции прибыли и попросила разрешения их впустить. В кабинет вошли два представителя власти, кивком головы поздоровались с присутствующими и подошли к столу. Их спутником была пожилая дама с мелкими кудельками седых волос на голове, обрамлявших сухое личико. Гости по-хозяйски расположились за столом, разложили бумаги, которые им необходимо было заполнить, и начали дознание. Вопросы, которые задавали потерявшемуся во времени и пространстве человеку были самыми элементарными. — Как вас зовут? Где проживаете? Какое образование получили? Есть ли у вас семья? Как зовут ваших родителей? Год вашего рождения? — Но ни на один вопрос молодой человек ответить не мог. И дело было не в том, что человек не понимал плохо поставленное немецкое произношение провинциальной учительницы, он просто не знал ответов на поставленные перед ним вопросы. Он вероятно с радостью бы на них ответил, но в его голове и это четко читалось по взволнованному лицу, не было ни каких ассоциаций, поэтому вопросы зависали в воздухе, и в ответ слышалось тихое — "ish weiss nicht", что означало — "не знаю". Продолжалось это примерно часа два. Господа в мундирах сделали несколько фотографий юноши и записали на магнитофон происходивший разговор. Также выяснилось, что молодой человек немного разбирается в медицине, знаком с трудами Канта и Ницше и кроме немецкого языка, знает еще и английский.

Яков, владеющий практикой гипноза, ввел немца в гипнотический транс и попробовал вытянуть из него информацию в этом состоянии, но у него ничего не получилось Все было без толку.

Медицинский персонал и гости разочарованно переглянулись и попрощались, договорившись, встретиться еще раз, когда появятся результаты работы органов внутренних дел. Представители закона обещали срочно заявить в немецкое консульство в Москве и если необходимо, сопроводить незнакомца в столицу для встречи с консулом.

Юноша был препровожден обратно в палату, врачи получили подробные рекомендации по его содержанию и лечению, а школьные друзья в наступающих сумерках отправились домой.

Лиля подготовилась к их встрече во все оружия. Медбрат из клиники чуть ранее привез ей трофеи охотников и по квартире уже плыл запах великолепно приготовленной дичи. Аромат сводил с ума и заставлял слюноотделение работать в повышенном режиме. Голодные однокашники, даже не приняв душ, рванулись за стол, что было так не похоже как на одного, так и на другого.

Водка хлестко прошлась по пищеводу и упала на дно желудков, а перепелиные косточки смачно захрустели на крепких зубах голодных охотников. Лилины салатики пяти сортов были великолепны, а картошка была такой вкусноты, что казалось, язык запрыгнет в желудок вслед за ней. Когда голод был утолен, друзья закурили и Чернов, заинтригованный работой Шереметьева, приступил к расспросам.

— Вот уж не знал, что ты у меня Вольф Мессинг, — восхищенно разведя руками, изумился Чернов. — Хоть бы раньше об этом сказал… А то я прям оторопел, когда твои пассы увидел. Ты когда это такой штуке научился?

— Что же ты хочешь, дружище. Профессия обязывает. Без гипноза в моей работе никуда. Да это, в общем-то, не так сложно. Знание, опыт и сила воли. Я думаю, что многие, если бы захотели, смогли владеть силой внушения. Просто вам — обывателям это не нужно, ну а мне по работе положено. Если хочешь — могу научить.

— Подумаю… Давай-ка вернемся к нашим баранам. А нельзя предположить в этой истории криминала? — спросил он Якова.

— Ты о чем, родной? Какой криминал? Ладно, я бы понял, если бы у этих людей взяли донорские органы. Почку там или селезенку. А так. Они же абсолютно здоровы. Вот в чем парадокс. Хотя мы живем в такое время… что исключить я ничего не могу. Только зачем? Зачем кому-то забирать у людей память? Вот если ты мне ответишь на этот вопрос, то я смогу объяснить и все остальное. Думаю, что только стрессовая ситуация могла дать такой эффект. Весь вопрос в том — какая? Ведь некоторых наших пациентов родственники опознали и забрали домой. Из десяти пациентов с потерей памяти, опознаны только трое. Все они мужчины от 20 до 35 лет. Все с периферии и поехали по необходимым делам в город. Тут то с ними что-то и случилось. Что? Не знает никто. Сначала мы предполагали, что существует некая организация, которая некими медицинскими препаратами стирает у отобранных ими людей память.