Александр Сухов - Лагорийский гамбит Страница 80

Длинное щупальце, снабженное присосками и острыми костяными крючьями, готово было обмотать мое тело и оправить в пасть чудищу, и в этот момент в моей голове раздался голос любимой:

«Лист, Лист… мой лист…»

«Она меня все-таки узнала, — лишь успел подумать я и в следующий момент из глаз монстра прямо мне в грудь ударил сноп невыносимо яркого испепеляющего света. — Кто бы мог подумать, что умирать совсем не больно?»

— Лмерк, посмотри-ка! — Хорос указал рукой в направлении того места, где еще совсем недавно висел сияющий кокон иной реальности и восторженно констатировал: — Инклюзия рассосалась!

В тот же самый момент прозвучал негромкий хлопок и в паре метров от стоящей в центре Круга троицы материализовался Листопад в животе и здравии, только слегка помят и в бессознательном состоянии.

Тут и Айран вздохнула глубоко, распахнула свои преогромные темно-синие глазищи и удивленно уставилась на распластанное у ее ног тело. Однако, очень скоро удивление на ее хорошеньком личике сменила искренняя радость. Издав громкий ликующий клич, она вырвалась из крепких рук бывшего учителя и упала на грудь пребывавшего в отключке Хранителя.

Все прочие чародеи также начали приходить в себя, и вскоре вокруг Лмерка, Хороса, Айран и Листопада образовался плотное, гудящее кольцо любопытствующих.

— Ну что же, — Хорос задорно посмотрел на Властителя Лмерка, — будем считать операцию по спасению Межмирья завершенной. Теперь опасность не грозит ни Земле, ни Лагору, ни одному из миров Ойкумены. А вашему Драгве, я бы уши надрал — из за его фатального любопытства мне теперь стыдно перед одним не самым худшим сотрудником «Линии». Впрочем, будет лучше, если никто ни о чем не будет знать. Договорились?

— Хорошо, Хорос, будем молчать об этом казусе. Виноваты, — физиономия Властителя, может быть, впервые за всю его долгую жизнь подрастеряла непоколебимую уверенность, — но до Драгвы и его ушей нам уже не дотянуться: временная линия скорректирована. Так что, прими мои искренние поздравления! У тебя получилось то, что мы не смогли исправить в течение пяти тысячелетий.

— Не у меня получилось — у Листопада. Лишь благодаря титаническим усилиям этого скромного весьма одаренного юноши все мы живы и здоровы, — поправил коллегу Хорос и, немного подумав, добавил: — Вот только Земля серьезно пострадала. Компенсируете все затраты и насчет наследия Древних, более никаких отговорок не потерплю.

— Ладно, ладно, не ерепенься, ершистый ты наш! — Лмерку наконец удалось вернуть себе былое самообладание. — Возместим все сполна и даже с лихвой. Поговорим об этом в более спокойной обстановке.

Долгий полет в длинном-предлинном темном тоннеле. Кажется, я умер, поскольку именно так описывают смерть, некоторые индивиды, коим «повезло» пережить клиническую смерть. Сейчас моя душа вырвется к свету, после чего, либо рухнет в мрачное горнило Преисподней, либо вознесется в Горние выси к свету и радости. Интересно, много ли грехов накопилось на моем счету, и хватит ли добрых дел, чтобы их компенсировать? При жизни как-то не особенно задумывался, теперь, на удивление, также не слишком переживаю. Ну, попаду в Ад, как там в одной старинной песне поется: «Сибирь ведь тоже русская земля», думаю, черти — тоже люди и с ними можно будет договориться. Насчет котлов с кипящим маслом в которых, испытывая неимоверные муки, томятся грешники, мне как-то не особенно верилось. И вообще, впору подумать о бессмертной душе, а в голову всякая чушь лезет, насчет расписать пульку в компании парочки симпатишных чертенят или совместно с означенными личностями распить бутылочку-другую огненной воды, а еще насчет девочек… Тьфу, Лист, уймись! Сейчас тебе пред очи самого архангела Михаила предстать предстоит, а ты ёрничаешь как шаловливый школяр. Вон оно, кажется, свет в тоннеле показался. Сейчас меня возьмут в оборот…

Однако с моим уходом из жизни облом получился. Только не подумайте, что я в обиде. Нисколечко. Тем более на моей груди пошмыгивает носиком некто весьма и весьма знакомый, точнее — знакомая, еще точнее — моя лагорийская богиня.

Собрался, было открыть глаза, чтобы начать успокаивать любимую, дескать, нечего плакать, радоваться нужно, но тут мое чуткое ухо уловило обрывок оброненной Хоросом (а этот здесь с какого боку?) фразы:

— …вашему Драгве, я бы уши надрал… — Интересно, откуда ему известно имя рыцаря-инквизитора?

Однако более всего меня обескуражил ответ Лмерка (чудны дела твои Боже, а пути неисповедимы, значит, произошло нечто из ряда вон, если и этот сюда приперся!), который из-за громких всхлипываний прямо в мое ухо я разобрал с превеликим трудом:

— …до Драгвы нам уже не дотянуться, временная линия скорректирована…

На этом сюрпризы не закончились, поскольку в ответном спиче Хорос прилюдно похвалил… кого бы вы думали?.. Да, да, да, я не ослышался, меня назвали «не самым худшим». Ну говори же, говори еще, Хорос! Очередной облом — на этом дифирамбы в мою честь прекратились, а как хотелось еще бальзама на душу — в кои-то веки от начальства дождешься.

Впрочем, очень скоро до меня начала доходить истинная подоплека всех этих хвалебных песнопений в мою честь. Лист, тебя, кажется, в очередной раз подставили. Определенно подставили. И все началось с проклятой «Книги Атлантов». Не мог Лмерк не быть в курсе ее похищения. Ну патриархи! Ну вы и козлы! Так человека подставить! Ладно, сейчас отдышусь малость, приголублю свою Айран и покажу вам замшелые интриганы, почем фунт изюма и где раки зимуют. Короче, господа, вы попали!

Однако, открыв глаза, я увидел в непосредственной близости от моих глаз заплаканное личико любимой, и вся моя злость мгновенно улетучилась. Я улыбнулся и тихонько, чтобы никто кроме нее не услышал, сказал:

— Не нужно плакать, родная, слезы портят цвет лица.

Эпилог

Пальцу рыцаря-инквизитора осталось лишь надавить на последний элемент занимательной головоломки, и заветная цель будет наконец-то достигнута. Однако в этот момент ему показалось, что в руках у него не обычная детская игрушка, а нечто крайне неприятное и очень опасное, как будто сгусток тьмы, готовый вот-вот раскрыться и поглотить его бренную оболочку вместе с бессмертной душой.

Испугавшись, Драгва отбросил прочь от себя подозрительный предмет. Игрушка врезалась в стену и, рассыпавшись на составные части, раскатилась по полу кабинета покойного Темного Владыки.

Вслед за этим будто кто-то шепнул лагорийцу на ушко: «Беги, дурень, спасайся!»

Рыцарь-инквизитор, по большому счету не отличался какой-то особенной суеверностью. Более того, обычно подсмеивался над коллегами, склонными к разного рода предрассудкам. Однако к посылам своего подсознания относился вполне серьезно.