Кир Булычев - Предсказатель прошлого (сборник) Страница 81

— Я думала, что во всей Галактике только в Лиондоре сохранились драконы.

— Мы — родина драконов. Они очень плохо существуют в других местах и совершенно не размножаются. Но иногда в хороших условиях они могут жить десятками лет в зоопарках. — Но с планеты их вывезти нельзя? — Пробовали, несколько раз пробовали. Ни яйца, ни новорожденные особи не переносят космических путешествий. А для взрослого дракона еще не придумали каюты… Так что у нас они последние… Десципон допил водку и закручинился. — Когда драконов больше не будет, его выгонят на пенсию, — сообщила Коре девочка, которая постепенно проникалась к ней доверием. — Их всех выгонят. А может, и к стенке поставят. Ведь нужны виноватые. У нас всегда так: нашли виноватых, и все хорошо. А настоящие виноватые в лимузинах ездят. Понимаете?

— А ты как думаешь, куда деваются драконы? — спросила Кора.

— А кто их знает, — неопределенно ответила девочка. — Значит, уводят.

— Значит, — сказала Кора, — кто-то открывает клетки, кто-то ведет дракона по Загону, потом через башню в город и через город… Пешком?

— Не, — сказала девочка. — Драконы-то летучие! Ты забыла, тетя Кора?

— Они в самом деле летают? Я читала в «Драконономии», что драконы летают только в период спаривания.

— Точно! — подтвердил захмелевший Аполидор. — В этот самый период!

— Период спаривания, — заявил трезвым голосом десципон с бородой, — у наших драконов бывает каждый месяц.

— И продолжается больше недели. — Вот что значит читать книги, — сказала Мела, — читаешь-читаешь, а на самом деле ничего не знаешь. Я поэтому в школу не хожу, боюсь лишнему научиться.

Отец смотрел на дочку с гордостью. Он думал, наверное, что у него растет самая умная девочка на планете. Так случается с родителями. Особенно с родителями-одиночками, лишенными критического взгляда партнера.

— Значит, — проявила настойчивость Кора, — ты думаешь, что кто-то открывает загон, выводит дракона, а потом он летит?

— Дракон просто так не полетит, — сказал десципон. — Он полетит, только если перед ним летит самка. — Значит, он все же не летает, — сказала Кора. — А если очень голодный, а ты ему кусок мяса покажешь или целую корову, он и без самки полетит, — сказала Мела.

— Это — антинаучная чепуха! — воскликнул счетовод, который подошел к ним, обгладывая кость. — Эта теория, выдвинутая Пронькисом, никем и нигде не доказана.

— А я вот выпущу дракона, — сказала девочка, — он и полетит. Они же кушать хотят.

И как бы в ответ на ее слова совсем рядом, будто за стенкой, раздался нарастающий, как рев падающего самолета, рык дракона. Задрожали стекла. Бухгалтерша с десципоном без бороды, которые танцевали, задирая ноги, от неожиданности свалились на стол, переводчик Мери проснулся и вскочил, прижимая ладони к ушам, кто-то из драконослужителей уронил и разбил стакан с вином, отчего громко заплакал. — Кормиться просит, — спокойно сказала девочка. — Так вы бы покормили, — обратилась Кора к Аполидору. — Вы же драконокормилец.

— Вы хотите сказать, что я толстый, потому что драконов объедаю? Это не так! Я такой толстый с раннего детства. Меня можно вообще не кормить, я все равно толстым буду.

— Мама папу вовсе не кормила, хотела, чтобы похудел, — сообщила девочка, — а он был толстый, честное слово.

— С кого спрашивают? — продолжал Аполидор. — Всегда с кормителя. А я что, не понимаю? Я готов в загон войти, только он сожрет меня, не поперхнется. Я не могу смотреть, как они мучаются! Иногда думал: может, отравить их, чтобы не мучились? Но не могу. Знаете почему? А потому что я добрый.

Девочка встала, наклонилась к Коре и сказала ей на ухо:

— Он преступник, но не потому, что плохой. А потому, что корма все меньше дают из-за экономического положения, а штат в Загоне все растет. Понимаете? — Нет.

— А всех кормить надо. Обязательно. И десципонов, и ихних родственников. Бухгалтерша тоже голодает — утроба ненасытная. Все после службы сумки волокут. Сегодня папу заставили кусок мяса Ласке кинуть, так Ласка мяса уже неделю не пробовала, а это мясо из папиного пайка вынули. У нас страшная жизнь, такая жестокая, просто ужас. И все за свое место держатся. Это такое счастье, что драконов ни в коем случае кушать нельзя, а то бы их давно всех сожрали.

— Значит, ты думаешь, что дракона можно увести из Загона? — спросила Кора.

— Можно, — уверенно ответила девочка. — Если очень захотеть, то можно. Только сожрет тебя дракон, пока ты его уводить будешь. Они же не приручаются. Они как лягушки с зубами, крокодилы. — А мне показалось, что они соображают. — Соображают, пока заманивают. —Ты их не любишь?

— А за что их любить? Кто их знает, никто не любит. Это я точно говорю. И если вам будут говорить, что дракончики такие миленькие, что они такие трогательные, что о них надо заботиться, то не верьте. Врут.

Девочка говорила визгливым, злым голосом, как взрослая.

Переводчик Мери покачивался возле стола, закрыв ладонями уши, хотя рев дракона прекратился. В такой позе он и пошел прочь, забыв попрощаться с Корой. Кора проводила его взглядом — кривые мальчишеские ноги торчали из коротких штанишек — жалкий человек, несчастный, закомплексованный…

— А сам дракон улететь мог? — спросила Кора девочку.

— Если бы он улетел, его бы сразу увидели: когда дракон в небе летит, все видят, — резонно заметила девочка. — А ночью?

— Ни днем, ни ночью дракон улететь не может, — сказал Аполидор. — Для того, чтобы подняться в воздух, дракону надо совершить разбег в двести метров. Это наверняка в вашей «Драконономии» написано.

— Но я думала, что наука может отстать от жизни, — сказала Кора. — Ведь оказалось же, что драконы могут летать, если голодные. — Это мелкие сказки, — сказал драконокормилец. Он поднялся, положил мягкую ладонь на голову девочке.

— Нам пора, — сказал он. — Завтра рано вставать. — Учитель музыки придет, — доверительно сообщила девочка. — Но я всегда молюсь утром, чтобы он под машину попал. Ни разу еще не попал. Может, завтра попадет.

— Как нехорошо! — вырвалось у Коры. — Знаю, — согласилась девочка. — Знаю, но молюсь. Пускай меня потом накажут, а пока он под машину попадет. Можно не до смерти, только чтобы руки покалечило.

И, получив подзатыльник от отца, девочка направилась к выходу.

Кора хотела было последовать ее примеру и уйти, но тут к ней подскочил счетовод и пригласил на танец. Счетовод был сильно пьян, и Кора никак не могла понять, в чем же смысл танца. Может, в том, чтобы счетовод трогал руками различные части ее тела.

Чтобы немного охладить пыл счетовода, Кора спросила: