Макс Кроу - ЛОРИНГ Страница 9

– Что за подстава, Патрик? – нахмурился я.

– Она сама тебе все объяснит, если встретишься.

– «Она», «она»… что за девица? Как зовут? Какие гарантии? Ты готов за нее ручаться?

– За нее ручаются люди, в чьем слове неразумно сомневаться, – уклончиво ответил он и выразительно выпучил глаза.

– Зачем она собирается идти? Могла бы нанять меня, как все порядочные люди, сделать всю грязную работенку.

Патрик тихо хихикнул:

– Ты недооцениваешь себя. Женщины любят рисковых мужчин, особенно леди.

– Значит, леди?

Мне не нравилось его предложение. Кончики пальцев зудели, как обычно бывает от дурного предчувствия. Двести авардов. Я понимаю, почему так трясется старик. Пятьдесят он получит от меня и еще столько же – от заказчика, если все пройдет успешно. Что же там за наследство такое, если кто-то готов отвалить двести пятьдесят золотых за его получение? Мелькнула занятная мыслишка: а зачем вообще отдавать что-то наследнице? Вполне можно прогуляться в этот дом и без ее ведома…

– Леди, леди, – подтвердил Патрик, и, будто прочитав мои мысли, добавил, – но не вздумай натворить глупостей. За ней стоят серьезные люди.

– Отчего же серьезные люди не помогут ей обокрасть собственного папеньку?

– Они… не по этим делам. Арчибальд, я бы не обращался к тебе, если бы не имел на то оснований. Соглашайся. Мы все будем в выигрыше.

«Он – будет», – подумал я с горечью. Последнее дело, которое должно было оказаться простым, едва не стоило мне головы, и теперь нет никакого желания рисковать снова. Прогуливаясь по лавке, я рассматривал витрины, пытаясь угадать, что скрывается под тяжелыми бархатными шторами, лежащими сверху, точно скатерти перед званым ужином.

– А другие заказы? – спросил я между прочим.

– Пока тишина, – он развел руками. – Ты же знаешь, октябрь – не самый продуктивный месяц.

Знаю. Ажиотаж начинается в марте, едва сходит снег, затем пропадает на лето, когда душная сырость размягчает мозги, и не хочется шевелиться. Затем ударный сентябрь и – ноябрь, последний месяц перед снегами. А в октябре обычно всё затихает. Даже город кажется каким-то пустым и безжизненным. Впрочем, для меня он всегда такой.

– Где эта твоя девица? – нехотя спросил я и с досадой заметил, как усмехнулся Патрик. Он с самого начала знал, чем закончится этот разговор. Зима долгая, и полторы сотни золотых мне ничуть не помешают.

Наверное, самым необычным местом для встречи с заказчиком можно считать бордель. «Звонкие серебряные бубенчики» или просто «Бубенчики» находятся вне границ районов. Так уж вышло, что дом был построен между условными линиями, что разделяют город, позволяя понять, где сколько стоит жилье, на какой улице престижно одеваться, а куда лучше не заходить. Даже если левая нога стоит в Карьере, а правая – в Торговых Рядах, вы точно знаете, которой вашей половине повезло больше. Так уж устроен Асилум. Трехэтажный раскидистый особняк, имеющий форму квадрата без середины, где спрятался изящный дворик с фонтаном и подобием розовых клумб, уютно устроился на мосту, что перегнулся через реку Флавио. Серо-зеленая вена Асилума пересекала весь город, деля на два берега даже центральную площадь, именуемую Имперским Двориком. Там, на развилке реки, на треугольном островке находился дворец императрицы. Благочестивая Глория и подумать не могла, что ее лебеди плавают в воде, прошедшей под мостом, где стоит публичный дом. Иначе бы бедняжку хватил удар.

Справедливости ради стоит заметить, что «Бубенчики» занимали два моста, идущие параллельно друг другу. Поначалу это были два заведения одного хозяина: игорный дом и публичный. Но позднее их объединили, достроив площадку между мостами. Затея потребовала немалых затрат и усилий, но результат того стоил. В этом месте река была довольно мелкая, дно – опасное, и суда не заходили так далеко к бывшей дамбе. Так что никто не проиграл от строительства «Бубенчиков», а выигрыш был очевиден.

Так вот, приближаясь к мосту, чтобы попасть в главный вход, я думал о том, что еще никогда не встречался со своими заказчиками в таком странном месте. А тем более – с леди. На самом деле, мне вовсе не приходилось видеться с теми, кто платит за услуги. Мы – люди из разных слоев общества. Им отвратительно мое существование, мне смешны их лицемерные законы. Но в какой-то момент мы вдруг становимся нужны друг другу, и это волшебство наполняет мой кошелек золотом.

– Арчи, дружок, – гортанно поздоровалась со мной одна из местных девушек. Она стояла у двери, курила трубку, облокотившись на перила моста. Корсет в продольную полоску был так затянут, что небольшая грудь вот-вот грозилась выпрыгнуть из кружевного плена.

– Добрый вечер, Ягодка, – поздоровался я, изображая, будто снимаю несуществующую шляпу. – Всё хорошеешь.

– Твоими молитвами, – улыбнулась она полными губами, и выставила напоказ колено, раздвинув полы бархатной юбки. Кожа была обтянута чулком. Заманчивое зрелище, хоть эта дамочка обычно вызывала во мне дрожь. Она была на две головы выше меня, а я не из мелких. Говорят, в этом деле рост не имеет никакого значения, и все же спокойнее, когда на женщину можно взглянуть сверху вниз, не залезая при этом на табурет. И ещё, знавал я одну дамочку, такую же приветливую и милую, у которой частенько пробивалась щетина на щеках, а кадык, спрятанный шелковым платком, слишком уж выступал. Это дело на любителя, конечно, но меня иногда посещали мысли, что Ягодка может быть тоже не совсем… девушка. А проверять вовсе не тянуло.

– Прости, дорогуша, у меня встреча.

– А, – ничуть не разочаровалась она, – так это тебя ждет та красотка? Вот уж удивил! Всегда думала, ты предпочитаешь что-то другое…

– И ты абсолютно права, – подумав о том, за какое дело собрался взяться, согласился я. – Так где ее найти?

– В ее постоянных апартаментах. Комната возле Сисек Глории.

– «Постоянные апартаменты»? Хочешь сказать, она здесь регулярно бывает?

– Частенько, – загадочно улыбнулась Ягодка.

Больше я ничего не добился, поэтому решил выяснить всё сам и немедленно.

За дверью было привычно шумно от музыки. Обнаженные девушки, чьи тела были так искусно расписаны красками, что казались одетыми, разносили подносы с напитками. Игристое вино, абсент, ром, бренди, джин, ликеры. Всё разноцветие алкоголя сверкало в дрожащем пламени свечей. Газовые и керосиновые лампы добавляли света, но не лишали каждый уголок интимности. Обилие бархата, кожи, шелка и дерева придавало обстановке эдакий вульгарный шик, который манил всех охочих до разврата. Азарт и женщины – что еще нужно мужчине, у которого есть деньги? Вдыхая пьянящий аромат опиума, пота, духов, спирта и воска, я поднялся по винтовой лестнице на второй этаж и прошел по коридору. Меня едва не сбила с ног троица, которая еле стояла на ногах. Две девицы тут же принялись целовать меня, хохоча и шутливо извиняясь. Но это не понравилось их клиенту, и он, опьяненный всеми удовольствиями сразу, опрометчиво решил замахнуться на меня. Увернуться не составило труда, и дурачок полетел с лестницы, едва не сломав себе шею. Девицы, все также повизгивая и смеясь, успели его поймать и усадить на ступеньки. Я решил поскорее уйти, пока глупец не пришел в себя и не разозлился еще больше.

«Сиськи Глории» – так местные называли бюст нашей императрицы, выполненный из гипса. По сути, он почти не отличался от оригинального изображения, используемого на монетах и в имперском интерьере. С одной лишь разницей – скульптор спустился ниже плеч и изобразил обнаженную грудь Ее Превосходительства, как велела фантазия. Уверен, он польстил нашей правительнице, но сомневаюсь, что этот комплимент расценят должным образом. Если когда-нибудь творца поймают, ему отрубят руки или же отправят на пожизненную каторгу. А вот владельца «Бубенчиков» за такое пренебрежение могут запросто повесить. Но до сих пор никто не жаловался, и судя по отполированным округлостям груди и затертым соскам, приложиться к имперской ласке хотели многие.

Значит, вот и нужная мне дверь. Я постучал, подумав, что пусть леди и забралась в такую глухомань, но все же надо учесть ее происхождение и вести себя как джентльмен. Хм, как джентльмен, собирающийся что-то украсть, полагаю. Как-то все слишком несуразно.

– Входите, – послышалось из-за двери.

У нее властный голос, не слишком звонкий и высокий, скорее – мягкий, как топленый мед. И открыв дверь, я увидел ту, кому этот тембр подходил больше всего. Она была примерно моего роста, я бы не назвал ее худой, но и полной тем более, скорее – удивительно гармоничной. У нее были большие глаза, длинные ресницы, придающие взгляду очарование, темная помада на губах, каштановые волосы, собранные в аккуратную прическу за затылке. Изящную шею украшала нить черного жемчуга, грудь приподнята корсетом. Глядя, как туго натянулась ткань, я сделал вывод, что содержимое было богатым, а судя по свободному дыханию, узкая талия была отнюдь не заслугой шнуровки. Округлость бедер лишь слегка заметна под плотной тканью юбки. Девушка сидела, а потому под подолом были немного видны кожаные сапожки, облегающие стройные щиколотки. «К черту задание!» – воскликнул бы я в иной ситуации, обнаружив такую женщину в комнате борделя, но взгляд ее серых ледяных глаз предупреждал, что подходить ближе опасно. То, что у нее на коленях лежал револьвер, только способствовало пониманию.