КОРДИЦЕПС, или Больно все умные - Benedict_SC Страница 9

Опять этот его театральный голос.

— Доказать? Ха! Хотел бы я посмотреть на доказательство, которое перевесит столько вранья!

Я огляделся в поисках карандаша и бумажки. На стойке валялись пустые бланки для рецептов, но ничего пишущего я не нашёл.

— У тебя ручка есть? А, хотя чего это я. Нет, конечно.

Я пошёл обшаривать ящики — и нашёл-таки... упаковку стержней для механических карандашей среди прочих канцтоваров. Архи ходил по комнате следом за мной — на расстоянии, которое явно считал безопасным.

— Что ты делаешь? Это и есть твоё «доказательство»?

— Вот, смотри... Придётся, видимо, разломать и писать огрызками.

— Зачем? Что ты пытаешься провернуть?

Я изложил свой план. Он отозвался протяжным «Хм-м-м». А вот дальше я реально не ожидал.

— Ну что ж. Понятия не имею, какой тут может быть подвох. Я согласен.

У меня аж челюсть упала.

— Че... ты реально... ты в кои-то веки не нашёл подвоха?

— Пойми меня правильно. Я уверен, что он есть, просто не знаю, где. Ничего, я придумаю, как тебе помешать, как только... утолю любопытство, — объяснил он.

Ну разумеется. Его аж распирало от спеси. Тут я мог бы и не удивляться уже.

Он повозился с карандашными грифелями, черкнул на пробу пару штрихов на столешнице и стёр их рукавом больничной рубашки. Потом накарябал записку на обороте рецепта, а затем сцапал ещё один и продолжил уже на нём. Короче, целых четыре бланка извёл. Я проглядел записку:

К! ЭТО ПОСЛАНИЕ ОТ ТЕБЯ САМОГО, НАПИСАННОЕ НЕСКОЛЬКО МИНУТ НАЗАД. ЕСЛИ ТЫ ЭТО ЧИТАЕШЬ, ПОДОЗРИТЕЛЬНАЯ ЛИЧНОСТЬ В ТВОЕЙ ПАЛАТЕ ГОВОРИТ ПРАВДУ. СУЩЕСТВУЕТ ИНФОРМАЦИОННАЯ УГРОЗА, ВЫЗЫВАЮЩАЯ АМНЕЗИЮ, КОТОРАЯ СТИРАЕТ ТЕБЕ КРАТКОВРЕМЕННУЮ ПАМЯТЬ, А ТАКЖЕ ЗНАНИЯ О НАСТОЯЩЕМ ИМЕНИ И ЛИЧНЫХ

Боже правый. Всё печатными буквами и без сокращений. Он, блин, царапал записку обломками грифеля, а словоблудия развёл ещё больше, чем когда говорил вслух. Я с опаской взялся за следующий бланк.

СВЕДЕНИЯХ. ОЗНАЧЕННАЯ ИНФОРМАЦИОННАЯ УГРОЗА — ЭТО САМО СОДЕРЖИМОЕ ПРОВАЛОВ В ПАМЯТИ: ЗАБЫТЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ. РАЗУМЕЕТСЯ, ЕСТЬ ВЕРОЯТНОСТЬ, ЧТО МНЕ ВРУТ О МЕХАНИЗМЕ АМНЕЗИИ: Я СОСТАВЛЯЮ ЭТУ ЗАПИСКУ КАК РАЗ ПЕРЕД ТЕМ, КАК СОГЛАСИТЬСЯ НА НЕИЗВЕСТНУЮ

ПРОЦЕДУРУ ДЛЯ ПРОВЕРКИ. КОНЕЧНО, Я ПОСТАРАЮСЬ ВМЕШАТЬСЯ, ЕСЛИ ЗАПОДОЗРЮ КАКИЕ-ТО ОТКЛОНЕНИЯ ОТ ОПИСАННОГО ПРОТОКОЛА. ПО СЛОВАМ ОЗНАЧЕННОЙ ПЕРСОНЫ, ТРИГГЕРОМ ДЛЯ АМНЕЗИИ СЛУЖИТ ТОЛЬКО ИНФОРМАЦИЯ ЛИЧНОГО ХАРАКТЕРА, ПОЭТОМУ ПРОДОЛЖАЙ ВЫЯСНЯТЬ ИСТИННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

ДЕЛ.

Святые угодники... Тем временем он морщил лоб над четвёртым бланком и прикидывал, чего бы ещё дописать, чтобы не оставлять лишнего места (не было бы у него этого места, если б он хоть попытался ужать почерк), но в итоге передумал.

— Одна поправка... он не думает, что его зовут К. На этот раз там будет... Л. Имя каждый раз меняется по алфавиту.

— То есть выходит... если ты в каких-то своих изощрённых целях говоришь правду, я уже одиннадцатый?

Я кивнул. Он смазал «К», нацарапал букву «Л» — и накатал про это целую телегу, как раз добив остаток листка со словом «ДЕЛ». Потом поставил подпись: К.

— Что ж. Теперь ты всё обо мне расскажешь. Если в твоих словах была правда — тебе незачем волноваться, что я использую эти сведения против тебя. Верно?

Чего? Использует против... а. Он решил, что я не спешу про него рассказывать, потому что там... опасная информация какая-нибудь. А не из-за всего этого цирка с конями.

— Верно, верно. Готов?

— Дай сперва устроюсь поудобнее.

Он забрался в койку, чтобы потом не удариться головой об пол, а я снова оттарабанил список фактов. Начал с литры — ничем особым она не выделялась, просто в прошлый раз я на ней остановился. На этот раз его накрыло где-то в районе собаки.

Дальше было про то, как Л проснулся, как я ему рассказывал всякое, бла-бла-бла. Я вручил ему записку, и...

— ...Почерк. Он не до конца совпадает, а я всегда внимателен к таким мелочам. Это подделка. Я даже немного оскорблён, что ты надеешься так легко меня провести.

— Не до конца совпа... да ты писал грифелем! Смотри! Вот этим!

— Ну и зачем тебе подкидывать сюда грифель? Именно ради этого оправдания. Очевидно же.

— Да кто бы еще извёл на свои каракули четыре листа? Ты хоть в курсе, что нормальные люди, когда пишут, экономят место?

— Спасибо за признание. Значит, мой почерк и манера письма известны тебе во всех подробностях. Тем вероятнее, что ты и есть автор записки — невзирая на все твои потуги замести следы с помощью малопригодного стержня.

— Офигеть можно. Ты в абсолютно буквальном смысле не веришь даже самому себе! Ну вот как мне с этим работать?

— Самому себе? От собственного письма как-то ожидаешь подробностей, которые знаю только я, а не расплывчатых фраз.

— Да откуда им там взяться, этим подробностям! Всё, что знаешь только ты, ты забыл!

— ...Как удобно, да?

— Хватит это твердить!!!

Короче, с Л не прокатило. Я уговорил его составить новое послание (он угрохал ещё шесть бланков, хорошо хоть отрывной корешок со вздохом отложил), только на этот раз поставил задачу писать так, чтоб сам поверил. Скормил ему парочку фактов, пускай повспоминает всякое — типа компромисс, чтоб успел додуматься до чего-нибудь «что знает только он», не триггернув амнезию. Под конец башка у него совсем раскалывалась, и я уложил его на боковую блю-реями.

Тут-то я и услышал шаги. По коридору шли двое. Может, там их даже больше было. Типа я разбудил кого-то, пока орал на Архи? Или там врачи? Медсёстры, которым я оставлял сообщение? Может, совсем кто-то левый? Простор для вариантов был огромный, но как-то некогда было их рассматривать. Я подумал, не спрятаться ли, хотя... зачем? Надо ли мне прятаться? Можно ли доверять тем, кто сюда идет?

Впрочем, какая разница. Пока я собирался с мыслями, они показались в проеме.

— Что тут... Три?! — ахнула высокая женщина.

— Ты же говорила, что она... что он будет спать! Почему... — возмутился коротышка.

Оба они были в противогазах. Лиц я не видел, но голос мужчины узнал — это был секретарь, которого я слышал по телефону.

Женщина назвала меня «Три». Да, меня так и зовут. Я видел своё имя на двери палаты и на медкарте, но как-то особо в него не вдумывался. Раньше эта цифра не вызывала у меня подозрений, а сейчас вдруг...

Она заговорила