Красное и серое (СИ) - Литера Элина Страница 9

— Господин Гриз, — решила я вмешаться. — Если госпожа Лавиния лечила господина Депта, то у нее не было никаких оснований полагаться на физические действия с сомнительными шансами. При желании убить Депта она воспользовалась бы своим искусством. Полагаю, у нее получилось бы сделать это достаточно незаметно.

— Госпожа Ида, меня пугает ваша уверенность. Вы некоторым образом коллега госпожи Лавинии. Позвольте мне воспользоваться вашей компетентностью и задать несколько вопросов. Насколько далеки от истины утверждения, что у каждого лекаря есть свое "маленькое кладбище"?

— Если вы говорите о лекарских ошибках, то сомневаюсь. Пока лекарь не готов к качественной самостоятельной работе, за ним наблюдают старшие коллеги и вмешиваются, если видят ненадлежащие решения. Ошибки, разумеется, случаются, но гораздо реже, чем подозревают обыватели. Если вы имеете в виду умерших, которых можно было бы спасти… в каждом случае есть множество факторов, которые влияют на шансы больного выжить. Мы не властны над всеми.

— Благодарю вас. Насколько я вас понял, когда вы говорили про искусство Лавинии, вы имели в виду, что если сведущий в лечении маг захочет убить пациента, он может немного поработать над шансами больного, сведя их на нет?

— Именно так.

Я старалась сохранить бесстрастное лицо, но по напряжению Гриза я поняла, что он что-то заметил.

— Известны ли вам такие случаи?

— Господин Гриз, я думаю, вы знаете мир преступлений лучше меня. Возможно, вам попадались дела, где лекари-убийцы не сумели хорошо замести следы. В случае удач, полагаю, о таком не рассказывают.

— И вы никому не рассказали?

Я еще пыталась состроить удивление, но поняла, что отлившая от лица кровь выдала меня с головой.

Что ж, я знала, что рискую. Я не могла предположить, что угроза произойдет не от недосмотра, небрежности или случайности, а из-за моего неумения держать лицо.

Пришло время платить по счетам. Я обвела взглядом пятерых, которые замерли, ожидая моего ответа.

— Да, на моем "маленьком кладбище" есть человек, которого я отправила туда совершенно сознательно. Но это не Депт.

— Кто же?

— Господин Застан. Он не настолько известен, как Депт, вряд ли вам что-то скажет это имя. Но я могу рассказать обстоятельства дела.

— Я думаю, нам стоит налить по чашечке чая и выслушать историю госпожи Иды, — предложил маг.

Я была благодарна ему, что дал мне возможность собраться с мыслями.

Мэтр Джилен вызвался помочь Гризу и Мафину собрать чаепитие, и когда все расселись, Гриз кивнул мне:

— Госпожа, мы всецело во внимании.

Я сделала пару глотков чая, чтоб смягчить горечь воспоминаний, и принялась рассказывать.

"Половина лечебницы отведена для тех, кто способен заплатить за себя, и они существенно пополняют наш бюджет. Некоторым пациентам необходим присмотр хорошо обученной медсестры и регулярные визиты врача, другие не доверяют сиделкам и согласны заплатить несколько десятков, а то и сотню-две золотых, чтоб иметь возможность видеть врача немедленно. В таких палатах лежат по одному, и посетителям дозволено приходить с утра и до вечера.

Господина Застана привезли при смерти, и мы быстро установили, что с его сердцем дело плохо. Нашей команде лекарей удалось вернуть его к жизни, и господин Застан пошел на поправку. Еще день-другой, и его должны были выписать. Разумеется, ему еще долго не стоило бы напрягаться, ему требовалось бы отдыхать больше, чем обычному человеку и принимать укрепляющие снадобья, но все же он мог покинуть стены лечебницы без угрозы здоровью.

Мы все ждали этого с нетерпением. Как только Застан пришел в себя, он замучил и лекарей, и медицинских сестер грубостью и капризами. Диета, предписанная доктором Вичестером, его не удовлетворяла, и он доводил до слез прислугу лечебницы криками и швырянием плошек. Он отказывался засыпать раньше часа пополуночи и часто распевал по ночам непристойные песни во все горло. Доктор Вичестер запретил использовать успокоительные или снотворные заклинания, опасаясь, что сердце не выдержит магического воздействия. Если не удавалось уговорить его выпить сонное зелье, уже к середине смены медицинские сестры давились слезами.

Меня приставили к нему после того, как кризис миновал, и я ежедневно проверяла его состояние, проводила укрепляющие процедуры и как к тяжелому больному заглядывала в ночи своих дежурств.

Это был человек того сорта, который считает, что все вокруг делятся на две категории: первые делают деньги, вторые призваны обслуживать первых. Лекарей, не говоря уже о медицинских сестрах, он относил к обслуге.

В тот день, пока я занималась Застаном, вошел посетитель.

— О, простите, я не вовремя? — спросил он.

— Не обращай внимания, — махнул рукой на меня Застан. — Заходи. Ты узнал, что я велел?

— Да, господин Застан, завтра все будет готово, — визитер глянул на меня с опаской, будто то, что они обсуждали, не предназначалось для чужих ушей.

Застан же меня ничуть не стеснялся. Лекари были для него вроде горничных, а на прислугу он привык не обращать внимания.

— Согласился ли компаньон выкупить мою долю?

— С радостью. Я принес бумаги, как только вы подпишете, сделка будет заключена.

— Чудесно, чудесно, — Депт принялся просматривать и подписывать бумаги. — Дом, где живет эта курица с сопляками, будешь сдавать. Второй, что на бульваре Хризантем, передам в собственность Зинон. Пусть красотка почувствует себя спокойно. К тому же, представь, как она выразит благодарность… — Застан противно зачмокал губами.

Когда господина Застана доставили в лечебницу, его сопровождала жена, приятная, хоть и уставшая женщина тридцати с небольшим лет. Из разговоров я поняла, что у них трое детей, и младший был совсем крохой. Я удивилась — неужели Застан говорил о них?

— Эй, лекарка, — позвал меня Застан. — Сколько будет стоить бумага, что я умер?

— Что? — не поняла я.

— Бумага, которую вы даете, когда у вас пациент копыта откинет. Сколько?

— Хм. Господин Застан, вы идете на поправку, и послезавтра, а может быть, завтра доктор Эйрел может разрешить вам отправиться домой. Конечно, вам придется принимать снадобья и соблюдать определенный режим, но мы не отпустили бы домой умирающего, поверьте.

— Видал я в заднице нечистых этот дом! Мне нужна бумага, что я умер. Поняла?

— Но… мы не можем…

— Не хочешь заработать монет, сами справимся. И чтоб молчала. В столице бывает опасно, знаешь ли.

Гость Застана прочистил горло:

— Кхм. Может, все-таки выделите госпоже Застан вдовью долю?

— Нечисти под хвост! Пусть едет к родным, они живут в какой-то заднице у гор. Ладно, дам ей двадцать золотых, чтоб доехали. Остальное отпиши на имя… какие документы мне делаешь? Вот на то имя и отпиши. Когда будет готово завещание?

— Завтра утром принесу вам на подпись и захвачу свидетелей.

Застан удовлетворенно кивнул и обернулся ко мне:

— А ты хорошо подумай. Десять золотых дам за бумагу о смерти.

Визитер ушел, я быстро закончила процедуру и тоже вышла. То, что я услышала, было невероятным по подлости планом. Застан собирался объявить себя мертвым, оставить жену и детей ни с чем, завещать своей новой личности имущество и уехать с любовницей? Найти разговору иного объяснения я не смогла.

Мое ночное дежурство должно было состояться через два дня. Но я зашла к доктору Эйрелу и принялась умолять его отпустить меня в тот вечер на празднество у подруги. Ожидаемо доктор предложил поменяться с кем-нибудь. Сам он должен был дежурить этой ночью, и я убедила его, что нескольких вечерних часов мне хватит, чтоб отдохнуть и вернуться к полуночи вместо него.

Я потратила эти часы не только на отдых. Переодевшись в невзрачные одежды я покрыла голову париком, который остался с маскарада, и поехала в бедняцкий квартал. Отыскав семью с пятью детьми я заплатила женщине три золотых и объяснила, что делать. Затем я зашла в модную лавку и приобрела одну вещь, которая последние годы популярна у столичных красоток.