Это я клуша? - Софья Андреевна Страница 9

По моей коже пробежал недобрый холодок… Сердце нестерпимо заколотилось… Желудок сжался в тревожный комок… Какое-то недоброе чувство посетило меня.

Я решил отбросить в сторону раздумья о том, где и почему я находился, поскольку понял, что мне нужно было срочно выбираться отсюда, так как больница явно не отличалась дружелюбием. И я стал как можно быстрее искать выход.

Бегая из коридора в коридор, я начал сбиваться с ног, так как выхода нигде не было видно. Все коридоры больницы были на удивление одинаковы. Различались они только наименованиями врачей, указанных на огненных табличках. И каждый раз, предпринимая все новую и новую попытку выбраться, я вновь оказывался в начале пути. Больница напоминала собой мучительный лабиринт.

«Прямо, как в лабиринте Минотавра», – подумал про себя я, отчаянно плюхнувшись на пол и взявшись за голову. – «Я ничего не помню. Как я здесь оказался? Неужели я попал в ад? Только не это. Я должен как-то спастись, пока меня не начали жарить на сковороде. Шашлыком я быть не желаю».

Решив не отчаиваться, я поднялся на ноги и принялся вновь искать выход, словно отчаявшийся путник в пустыне, который мечтает найти оазис, но на пути встречает только мираж.

Сначала никого не было. Я находился в больнице совершенно один. И вдруг мне навстречу вышли… восковые фигуры, напоминающие людей. Казалось, что какой-то искусный злобный мастер вылепил этих людей из воска, словно рассчитывал отдать их в музей. Они медленно передвигались по коридору, словно зомби, сохраняли полное молчание, а их лица были застывшими, неживыми и безжизненными.

Не помня себя от страха, я бросился бежать. От ужаса я бежал, не разбирая дороги. Мне было настолько жутко, что казалось, я сейчас рассыплюсь на мелкие частички и забуду о своем существовании. В страхе я не заметил стоящее на полу ведро, споткнулся об него и упал. Находившиеся в нем грязь и пыль растеклись по полу, испачкав не только и без того грязный пол, но также мои брюки и рукава белой рубашки.

– Что ты наделал, злодей? – раздался над моим ухом рассерженный женский голос. – Я весь день мыла этот пол. Смотреть надо, куда бежишь.

«Интересно, чем она его мыла?», – машинально подумал я. – «Если только грязью».

Повернув голову в сторону раздавшегося голоса, я так и обомлел. Передо мной стояла восковая фигура женщины, одетой в рабочую форму. А в ее руках была швабра с грязнющей тряпкой.

Увидев, что я повернулся, она впилась в меня взглядом злодейки и скорчила жуткую гримасу, обнажив свои желтые зубы:

– Ах, так это тебя ищут по всей больнице. Непослушный новенький. Сейчас я получу медаль за отвагу, поймав тебя за мерзкую шкирку.

Женщина замахнулась на меня шваброй. Закричав от ужаса, я кинулся бежать, а эта восковая фигура с безумным хохотом бросилась за мной вдогонку, размахиваясь грязной шваброй.

Вскоре мне удалось оторваться, и я спрятался за углом. Техническая работница меня там не нашла, отчего со злостью метнула свою швабру, которая пролетела как раз мимо меня. Грязная тряпка сорвалась с нее и упала мне прямо на ботинки.

Когда женщина скрылась с виду, я продолжил искать выход. Позже я увидел посреди коридора стол, усеянный каким-то бумагами. За столом сидела восковая фигура медсестры в розовом медицинском халате. Не смотря на восковое содержимое, девушка казалась вполне милой и симпатичной.

Я решил довериться ей и спросил, где мне найти выход. Не говоря ни слова, медсестра указала мне пальцем в сторону. Поблагодарив ее, я помчался туда и оказался в какой-то грязной палате. Кушетки занимали исхудалые и безжизненно бледные люди, подключенные к аппарату, выкачивающему кровь. К моему счастью они были еще людьми, а не восковыми фигурами, но в лицах многих из них уже был виден проступающий воск.

Я испугался, так как понял, что меня тоже хотели сделать восковой фигурой, как и всех остальных в этой больнице. Мне нужно было срочно бежать, пока меня не положили на одну из кушеток и не начали выкачивать кровь.

Не теряя ни секунды, я спросил, где мне найти выход из больницы. И один из пациентов указал пальцем куда-то вверх. Я увидел ведущую на чердак лестницу и тут же принялся взбираться по ней. И очень вовремя, так как в палату кто-то шел.

В итоге я оказался на крыше, а там… Там меня уже поджидали множество зомби восковых фигур, которых было не менее трех десятков. Увидев меня, они с жутким воплем начали медленно приближаться ко мне, скалить желтые зубы и протягивать омерзительные руки.

В ужасе я кинулся обратно к лестнице, но по ней уже взобрались на чердак восковые фигуры врачей со шприцами в руках. Среди них была и та медсестра, которая показалась мне милой, а на самом деле была чудовищем. Более того, в их компании находилась та самая техническая работница со шваброй в вооружении, ведром и кривой усмешкой.

С одной стороны, ко мне приближались восковые зомби, когда по другой стороне расположились восковые врачи. Выхода не было. Меня окружили со всех сторон. Деваться было некуда.

К моменту душераздирающей паники я на свое счастье увидел лестницу, прилегающую к зданию больницы, которая вела вниз на улицу. Ловко проскользнув между восковыми руками, я взобрался на лестницу и принялся спускаться вниз. Восковые фигуры начали спускаться следом.

Далее началось самое невообразимое. Когда я оказался на улице, то мне пришлось убегать от сумасшедших восковых кукол, которые так и бежали за мной. Ужаснее всего было то, что кроме нас на улице никого не было, словно весь город вымер, или погрузился в сон.

– Не уйдешь, – кричали куклы. – Сдавайся! Мы все равно тебя поймаем! Не уйдешь!

Но я продолжал убегать, не обращая внимания на их крики. На ходу я думал, куда бы мне спрятаться. Вот только оторваться от чудищ никак не удавалось.

Видя, что догнать меня не так просто, восковые фигуры принялись отрывать от себя части восковых тел и запускать в меня. При этом они приговаривали, что им слепят заново все, что было оторвано.

В меня летели восковые пальцы, руки, зубы, носы, волосы, а также туфли, шприцы, кольца, серьги, дамские сумки, мужские кейсы, медицинские халаты и даже медицинский чемодан, но я ловко уворачивался от всех снарядов. Восковым фигурам оставалось от злости только кусать локти, которых