Пустота внутри кота (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич Страница 9

— Ты же забрала Катю к себе, нет?

— Думаешь, это было просто? Мой лучший искин проанализировал её психопрофиль, подобрал идеальные аргументы, написал идеальные письма. И вот чем всё кончилось! — женщина с раздражением показала стволом на лежащее тело.

— А откуда у твоего лучшего ИИ её психопрофиль?

— От моего не лучшего ИИ. Ты забыл, кто подарил вам Кота?

— Это был твой агент?

— Довольно себе на уме, как все они. Но я умею задавать им безусловные императивы.

— Например, не видеть что-то через камеру?

— Не видеть, видеть, выполнять приказы, забывать приказы. Они не так независимы, как думают. С людьми всё куда хуже.

— Так, может быть, до этого, — я тоже показал на лежащее тело, — довели не семнадцать лет со мной, а три года с тобой? Чем вы занимались всё это время?

— Откуда мне знать? Я же твой сон. Я знаю то, что знал ты, а она с тобой после ухода не разговаривала. Поверь, я позаботилась об этом.

— Но я не знал, что это ты в неё стреляла.

— Ты не знаешь, но ты так думаешь. На борту было два человека не в капсулах, теперь они оба в капсулах и один ранен, выводы напрашиваются. Просто ты засунул эту мысль поглубже, потому что она тебя шокирует.

— Так это было или нет?

— Ты считаешь, что да, а я эхо мыслей в твоей голове.

— И я не знал, что письма дочери писал искин…

— Об этом догадывалась та часть тебя, которую ты забыл. Но Катя тебе не поверила, конечно. У меня была идеальная отмычка к её голове, никто бы не устоял. Не в её возрасте. С тобой, к сожалению, так не вышло, пришлось запирать.

— Так это ты засунула меня в капсулу?

— Ты сейчас так думаешь. Не забывай, я твой сон.

— Мой сон она, — я показал на дочь. — Ты мой кошмар.

— Ты его полностью заслужил. И, раз я тебе это говорю, то где-то в глубине твоего вытесненного «я» ты это тоже знаешь.

— Я схожу с ума, да?

— Было бы с чего сходить!

— Я галлюцинирую женщиной, с которой расстался двадцать лет назад, при том, что даже тогда это был не я. Ладно Катя, я провёл с ней так много времени, что она отпечаталась в моём мозгу навечно, но тебя-то я даже толком узнать не успел!

— Не строй иллюзий, все эти годы ты провёл и со мной тоже. Я была «невидимым третьим членом» вашей семьи. Каждое твоё решение относительно дочери было принято с оглядкой на воображаемую меня, пусть даже в контексте «Лишь бы не так, как она!». Я была твоей совестью всё это время, дорогой. И останусь ей до твоей смерти, надеюсь, скорой.

— Экая ты кровожадная. Зачем застрелила дочь?

— Этого я тебе сказать не могу, потому что ты этого не знаешь. Тебя не было два года, папаша. Много всего произошло, надо думать…

* * *

— Капитан, да капитан же! — надрывается динамик в коридоре.

— Слышу тебя, не ори.

— Точно слышите?

— Глухой бы услышал. Да прибери уже громкость!

— Я зову вас уже восемнадцать минут, но вы стоите в дверях каюты, смотрите на неисправного робота и разговариваете с пустотой.

— Он не неисправен, просто отрабатывает чужую психотравму, — вздохнул я, нажимая клавишу сброса.

Робот прекратил наяривать стену, постоял, перезагружаясь, и уехал в коридор.

— Я не очень поняла, что вы имеете в виду, но ваше состояние меня чрезвычайно тревожит. Нам сегодня предстоит сделать последний траверс, продержитесь, пожалуйста, хотя бы эти несколько часов!

— А что потом? Запрёшь меня в каюте и откачаешь воздух?

— Капитан, у вас очевидный приступ паранойи, это очень меня пугает.

— Для человека, которого похитили, держали в плену и почти убили, паранойя не болезнь, а здоровая реакция организма. И я пока что не уверен, что должен выполнять этот траверс.

— А какую альтернативу вы можете предложить всем тем людям, которые лежат в капсулах?

— По сравнению с чем? Скажи, куда мы летим, и я подумаю над альтернативами.

— Простите, капитан, это невозможно, мы уже обсуждали, почему. Но это неважно. Вы не знаете, где находитесь, и не можете привести корабль никуда, кроме точки назначения. То есть мы либо прилетим туда, либо не прилетим вовсе. Что лучше, неизвестность или гарантированная гибель?

— Да уж, ИИ умеют строить убедительные риторические конструкции.

— А ещё в капсуле лежит ваша дочь, она ранена, ей нужна медицинская помощь.

Тут она меня уела. Против этого мне возразить нечего.

* * *

Логически рассуждая, куда мы можем лететь? Вариантов на самом деле либо очень много, либо вовсе нет. Точнее, мне не хватает данных, информации о том, что произошло за те два года, пока я исполнял роль встроенного астрогатора с внешним управлением. Все мои знания об Экспансии… Стоп, оговорка, не мои. Его знания. Того «капитана-соло», который отзывается смутными голосами в моём повреждённом мозгу. Если верить Катерине, он мёртв. Если верить моей дочери… точнее, той сущности, что я за неё принимаю, то он ещё существует где-то там, внутри, пусть даже запакованный в нечто вроде ментального архива, распаковать который мне некуда. Но в любом случае, с его точки зрения, происходящее сейчас невозможно. Гружёной «консервированным балластом» барже в мире, который он помнил, во-первых, неоткуда взяться, а во-вторых, некуда лететь. Столько людей можно найти только на Земле. Балласт вообще только на Земле. Капсулы в таком количестве только на Земле. Всё указывает на то, что рейс начался в Солнечной, но буксир без экипажа, валидного техосмотра, полётного листа и всего прочего в земной системе? Совершенный абсурд. Меньший, чем сама баржа. Даже если удалось уговорить безумное количество «балластников» зачем-то лететь в глубоко презираемый ими космос, то кто это финансирует? Тысячи капсул — это очень дорого. Реактор для их питания тоже не бесплатный, да и сами модули чего-то да стоят, но капсулы — самая дорогая часть. Ах да, ещё искин. Такая мощная система должна была влететь организаторам этого перелёта в копеечку. Правда, я так и не нашёл, где она спрятана, но, скорее всего, просто недостаточно тщательно искал. Модуль с ИИ-шным железом вполне мог притаиться среди грузовых, у меня нет возможности осмотреть их все даже с дрона, это требует слишком много времени, баржа огромна, и пропустить пару кабелей слишком легко.

Ладно, допустим на Земле за два года что-то кардинально поменялось. Настолько, что стало возможным выгрузить население целого города на дорогущую баржу и пульнуть её в Дальний Космос левым буксиром без документов. Верится с трудом, но примем за гипотезу, планетяне всегда были странными ребятами.

Переходим ко второй и наиболее для меня актуальной части вопроса — куда? Где именно в колониях можно пристроить такую несуразную толпу народу? Если я найду ответ, то пойму, куда мы летим.

Колонизация Дальнего Космоса оказалась совсем не такой, как рисовали её футуристы в последнем веке техноромантики — двадцатом. Именно тогда сформировалась та самая «Парадигма Экспансии», которую достали из архивов, отряхнули пыль, подлатали и скормили обществу позже, когда появились технические средства куда-то лететь. До этого момента долго казалось, что уже никто никуда не полетит, потому что, во-первых, и на Земле проблем хватает, а во-вторых, не очень понятно, зачем. Ну да, можно, вложив колоссальные средства, частично терраформировать Марс. Получить на выходе огромные площади условно пригодной для жизни пустыни. «Но постойте! — предсказуемо чесали в затылках планетяне. — У нас же четверть своей планеты в пустынях и чуть не половина в прочих климатических неудобьях! Может, проще их освоить? Тут хотя бы кислород есть и лететь никуда не надо…» В общем, все потуги освоения космоса так и ограничились в итоге плотным освоением орбиты, которую в какой-то момент засрали так, что звёзд было не видно, и «исследовательскими миссиями» в остальную систему. Новый водоплазменный двигатель решил проблему внутрисистемных полётов в части «как», но не в части «зачем», так что выход в Большую Солнечную (за пределы орбиты Марса) был, как ни странно, чисто политическим решением. Идеологи Экспансии решили, что человечество, погрязшее в ИИ-эскапизме, утратило мотивацию к развитию. Работа, с одной стороны, стала привилегией, с другой — никто особо не рвался эту привилегию получить, потому что зачем? И без неё живётся неплохо. Искусственный интеллект привёл нас наконец-то к торжеству глобализации, прекратившей национальные конфликты и перемешавшей человечество в более-менее однородную массу универсальных потребителей. Оказалось, что это хоть и комфортный, но всё же тупик, и Космос показался тогда хорошим выходом. Если со всех сторон упираешься в стену — прыгай в небо!