Чисто семейное убийство - Анна Орлова Страница 9

Этан нахмурил брови.

– Я должен хотя бы попытаться.

– Как думаешь, ее убили? – поинтересовалась я напрямик.

Муж покачал головой.

– Тогда ее бы занимали поиски убийцы, а не платья. Конечно, это ерунда, но именно эта ерунда не дает покоя душе моей… прабабки? Прапрабабки?

– Вряд ли она настолько стара, – сказала я со вздохом. – Такие фасоны носили в конце прошлого века.

– Уверена?

Ох уж эти мужчины!

– Рукав «баранья ножка», цветной корсет, панталоны выше колен и кружево машинного плетения, – перечислила я. – Трудно ошибиться.

Причем, судя по крою и обилию украшений, покойная была той еще штучкой.

– Значит, скорее всего, жена Джозефа Кларка, – задумчиво произнес Этан. – Тем легче.

Я только вздохнула. Он и впрямь в это верит?..

Проснулась я одна и нисколько этому не удивилась. По утрам мне редко удавалось понежиться в объятиях мужа. И не потому, что мы следовали чопорной альбионской традиции спать в разных постелях – боже упаси! Просто Этан вскакивал в такую несусветную рань, когда поднять меня можно было разве что динамитом.

К счастью, у моего любимого мужа хватало совести (а также инстинкта самосохранения) не делать таких самоубийственных глупостей. В противном случае я или подала бы на развод, или сделалась вдовой. И суд бы меня оправдал! Будить человека в пять утра – это ли не жестокость?

Я сладко потянулась, повернула голову к окну и сказала:

– Доброе утро, дорогой.

Сидящий в кресле Этан поднял голову от газеты и встал, чтобы меня поцеловать.

– Доброе утро, дорогая. Хочешь что-нибудь съесть?

– Разве я не проспала все на свете? – удивилась я, бросив взгляд на часы. Стрелки почти доползли до полудня.

– В Лонг-хаусе принято завтракать в постели, – просветил Этан, кивнув на поднос с остатками сандвичей и чашкой из-под кофе. Альбионской традиции пить по утрам чай он не придерживался, впрочем, как и я.

– Надо же, какие сибаритские замашки. – Я вновь сладко потянулась и попросила: – Закажи мне что-нибудь перекусить, пока я умоюсь, хорошо?

Этан кивнул и вновь потянулся за газетой…

Когда я вернулась из ванной, на пороге как раз появился дворецкий с подносом в руках. Уголки его рта были скорбно опущены, а плечи чуть сгорблены.

– Доброе утро, Далтон, – несколько удивленно поздоровалась я, завязывая на ходу пояс халата. Подавать завтрак не входило в обязанности дворецкого, для такого рода мелких поручений существовали горничные.

– Доброе, мэм, – ответил он необыкновенно мрачно, опустил поднос на стол и выпрямился, глядя поверх моей головы. – Желаете еще чего-нибудь?

– Нет, спасибо. – Я потянулась к кофейнику.

Я никогда не страдала излишней пытливостью. Не хочет рассказывать? И не надо.

Этан же, чье любопытство просыпалось раньше него самого, живо поинтересовался:

– Что-то случилось, Далтон?

– Произошло несчастье, сэр, – сообщил дворецкий таким похоронным тоном, что я уже начала прикидывать, где раздобыть подобающую для кладбища черную шляпку.

Кого именно постигла печальная участь, можно было не гадать. Разумеется, старика Джозефа.

Я добавила в кофе изрядную порцию молока, сдобрила сахаром и с наслаждением отпила сразу половину.

– С кем? – Муж взглядом призвал меня проявить хотя бы толику приличествующей случаю скорби.

Пришлось опустить взгляд в чашку, поскольку горевать о желчном старике было выше моих сил.

– С горничной, сэр, – удрученно поведал дворецкий. – Она сломала ногу.

Мы с мужем дружно выдохнули. Признаюсь, я – с некоторым сожалением.

– Не пугайте нас так, Далтон, – попросил Этан с досадой. – Конечно, мы сочувствуем несчастной девушке, но ведь с ней все будет хорошо?

– Доктор сказал, через месяц, а то и два. – Голос дворецкого преисполнился уныния. – А в доме гости!..

– Это, кхм, и впрямь очень несвоевременно, – сказала я, переглянувшись с мужем. – Кстати, кто из девушек пострадал?

Надеюсь, нахалка Энни?

Вслух я, разумеется, ничего подобного не сказала. Однако по мелькнувшей на губах Этана улыбке нетрудно было догадаться, что мысли мои тайной для него не стали.

Трудно быть женой полицейского!

– Энни Гастингс, – оправдал мои надежды дворецкий, и сожаление мое сменилось тайным злорадством.

– В деревне наверняка найдутся девушки, которые не прочь подработать, – заметила я вежливо.

Все-таки Питер с Маргарет приняли нас очень приветливо, не хотелось бы им лишних проблем.

Худая физиономия Далтона стала еще печальней, вокруг рта залегли горькие складки.

– Боюсь, это не все плохие новости, мэм.

– Неужели? – Этан отложил газету.

Дворецкий переступил с ноги на ногу и тяжко вздохнул. При его обычной манере держаться каменным истуканом это приравнивалось к рыданиям с выдиранием волос.

– Я бы никогда не осмелился заговорить, сэр, – глухо сказал он наконец, чуть склонив голову, – не будь вы членом семьи.

Лицо Этана поскучнело. Перспектива нового витка семейных дрязг, прямо скажем, энтузиазма не внушала.

– Вот как?

– Да, сэр! – Дворецкий вздохнул и закончил удрученно: – Хотя нам все равно пришлось бы поставить в известность власти. Так что ваше присутствие оказалось очень своевременным.

Этан пригладил волосы рукой и откинулся в кресле.

– Только не говорите, что вы недосчитались скатертей или припасов в кладовой.

Нам очень повезет, если этим ограничится. Но, судя по настрою дворецкого, вряд ли.

– Горничная пострадала по чьему-то злому умыслу? – предложила свой вариант я.

Наверняка Этан был не единственным, кому эта прыткая особа строила глазки. Какая-нибудь обиженная жена или невеста могла ей отомстить.

Брови Далтона удивленно дрогнули, и он покачал головой.

– Нет, мэм. С Энни произошел несчастный случай, в этом нет сомнений.

Должно быть, вид у меня был достаточно скептичный, поскольку дворецкий пустился в объяснения:

– Она поскользнулась на льду. Дети носили воду, чтобы залить горку, и расплескали. Они уже наказаны.

Я задумчиво кивнула. Был ли это несчастный случай или умышленное вредительство, зачем мне докапываться до истины? Пусть останется на совести детишек.

Дворецкий тем временем стиснул руки в белых перчатках и сообщил, трагически понизив голос:

– Вы правы, сэр, кое-что пропало. Я недосчитался части сервиза времен королевы Анны.

Губы Этана сложились так, будто он собирался присвистнуть и лишь в последний момент сдержался.

– Так-так-так. Сервиз дорогой?

– Очень. Это фамильная ценность, сэр. Серебро с эмалью, к тому же в очень хорошем состоянии.

На последних словах в голосе слуги прозвучала явная гордость, как будто именно он на протяжении двух с лишним веков отвечал за сохранность семейного достояния Кларков.

Этан налил себе еще кофе и приступил к расспросам.

– Можете точно сказать, что похищено?

– Конечно, сэр! – Дворецкий оскорбленно вскинулся. – Исчезли столовые предметы на две персоны: ложки, вилки и ножи. Когда я начищал серебро, перед зимним солнцестоянием, все было в целости.

– На две персоны, говорите? – переспросил Этан. – Из сервиза на шестерых?

– На двенадцать, сэр, – поправил дворецкий с достоинством. – Полный набор: сахарница, кофейник, чайник, молочник, масленка, десертные вилки, чайные ложки, а также столовые ложки, вилки и ножи.

Мы с мужем переглянулись. Почему же вор не забрал все?

– Из всего этого вор позарился только на малую толику? – озвучила я наши сомнения. – Почему?

– Не могу знать, мэм. Возможно, надеялся забрать остальное впоследствии?

Я покачала головой, а Этан проговорил задумчиво:

– Странно. Нетрудно ведь сообразить, что кража обнаружится не позднее Рождества, когда на стол выставят лучшую посуду.

– Вам виднее, сэр.

Этан потер