Кен Маклауд - Ночные проповеди Страница 9

Арлен раскурил новую сигарету.

– Если у Бога либо природы и есть планы на меня, то там наверняка написано: «Женскую одежду надеваю и в барах отвисаю»[7].

Последнюю фразу он пропел, наверное процитировав что-то известное и очень подходящее к моменту, поскольку и Арлен, и Джессика зашлись хохотом.

– Кроме того, – продолжил Арлен, – мне нравится. Я так провожу свободное время. Это забавно. И никому не вредит. Что в этом плохого? То есть тебя-то это чем задело?

– Лично меня – ничем, – заверил Кэмпбелл. – Как я уже говорил, тут ничего личного. Но я уверен: Господь бы не запретил подобное увлечение, если бы оно не было противным природе. Я не знаю, откуда у вас желание одеваться как женщина, но уверен – вы не родились с ним.

Он нахмурился.

– Может, вас в детстве одевали девочкой или вроде того?

– Ах, если бы! – изрек мечтательно Арлен и похотливо хихикнул.

Джон Ричард вздохнул. Вот и взывай тут к законам природы.

– Мне остается лишь порекомендовать вам чтение Библии.

Арлен, судя по выражению лица, вряд ли собирался воспользоваться этим советом.

– Ладно, – заключила Джессика. – Не надо нам заявлять, что мужчина в женской одежде – это омерзительно и богопротивно. Ведь твои суждения к тому и ведут. И я б могла принять их всерьез, если бы ты всерьез ополчился на противоестественное смешение разнородного, устроенное человеком. Но ты ведь спокойно ешь бутерброды с сыром и ветчиной, салат с креветками и носишь носки из смеси хлопка с синтетикой. Где логика?.. Хотя ты же говорил мне, дело не только в геях, ты не любишь нас всех скопом. – Она обвела зал рукой. – Ты же против всего этого, да?

– Да, – подтвердил он.

Джон Ричард поставил на стойку опустевшую бутылку. Он не видел, чтобы Джессика заказывала, – но она пододвинула к нему новую.

– Спасибо!

– Давай, светский проповедник! – подбодрила женщина. – Промочи глотку и скажи, что с нами не так.

– В этом месте разжигают похоть.

– А это плохо? – спросила она и пожала плечами. – Знаешь, у людей потребности.

– Вряд ли у людей есть потребность разжигать свою похоть до такой степени, что они уже не могут ее контролировать.

– У меня есть, – ответила она и рассмеялась. – Ты хочешь сказать, у тебя нет?

– Именно это я и хочу сказать.

Джессика кивнула задумчиво.

– Да. И потому ты с радостью запретишь другим – либо попытаешься отговорить их – ходить на танцы. Ты считаешь, что им так же легко подавлять позывы тела, как и тебе. Но им нелегко. А тебе легко лишь потому, что ты никогда не позволял себе ощутить эту нужду, не признавался в ней самому себе – или потому, что у тебя другие потребности.

– Но я же не говорил, что бороться с собой – легко.

– Но тебе-то легко.

– Вам не кажется, что вы противоречите себе? Вы же говорили: я сюда пришел, потому что в глубине души меня сюда тянуло. Что меня влекут танцы и люди вроде Арлена.

Он откинулся на спинку, зная, что выглядит самодовольно. Ведь прав – тут ничего не скажешь. Джессика кое в чем не ошиблась – ему действительно было легко. Он без труда находил общий язык с женщинами. Со зрелыми и замужними. С подростками и с девочками. Вообще со всеми, если только они не были его возраста или одиноки. Потому и ощутил облегчение, узнав еще в начале разговора, что у Джессики есть жених. А что касается Арлена, так он вовсе не женщина, с ним и поладить легко, и…

В горле вдруг запершило, и Кэмпбелл зашелся кашлем.

– Извините, – прохрипел он и приложился к горлышку бутылки. – Не привык я к дыму. В Новой Зеландии запрещено курить в помещениях.

– Запрещено? – удивилась Джессика. – Как при соци.

– При ком?

Она махнула рукой:

– А, древняя политика. Это последнее послевоенное правительство Шотландии до Республики. Коалиция социалистов, националистов и «зеленых». Я-то маленькая в то время была и не помню ничего, кроме очередей и отключений электричества. Но мои родители говорят, оно было вроде «правления святых» из вашей братии.

Кэмпбелл закрыл глаза на мгновение, улыбаясь, затем покачал головой:

– Какого еще «правления святых»? И при чем тут моя братия?

– Да я про пуританский парламент в 1650-х. А после него, если припомнить, была Реставрация Стюартов, когда народ с огромным удовольствием делал все, что запрещали пуритане. Сейчас то же самое.

После чего, к большому облегчению Кэмпбелла, разговор перешел на обсуждение различий между Шотландией и Новой Зеландией. Тут уж можно было спорить и возражать, не затрагивая опасных тем. Кэмпбелл проболтал с Джессикой и Арленом целый час, потом поднялся, собираясь уходить, но Арлен не дал ему удрать, заставив понести уговоренное наказание.

Танцевать с ним пришлось десять минут. Они показались вечностью, но в конце концов истекли.

– Благодарю вас, – выговорил Арлен с ухмылочкой и сделал реверанс.

Кэмпбелл улыбнулся, поблагодарил его и попрощался. Затем он обернулся, кивнул Джессике, все еще сидевшей на стуле у стойки, и поспешил наружу. А у выхода заметил коренастого мощного мужчину в строгом деловом костюме, стоявшего в обычной для вышибал позе: расслабленный, но внимательный, руки сцеплены на причинном месте.

Это был Грэм Орр.

Кэмпбелл опрометью выскочил в жаркую душную ночь, утешаясь только тем, что в искусственных глазах Орра не промелькнуло при виде новозеландского брата по вере ровно ничего.

Год спустя

1. Истер-роуд

Инспектор Адам Фергюсон быстро ехал на велосипеде по тротуару Истер-роуд, петляя между прохожих или окриком заставляя их посторониться. У него была на то причина: движение перекрыли до самой Лейф Уок.

Инспектор остановился и спешился за пятьдесят метров до преграды. Куча камней и щебня засыпала полдороги. Нижнюю половину фасада многоквартирного дома снесло. Два этажа рухнули. Машины на улице не завалило, но несколько аварий все-таки случилось – следы и обломки от автомобилей виднелись на улице. Вживую Фергюсон уже давно не видел ничего подобного, а по телевизору такие репортажи попадались все реже. Инспектор снял зажимы с брюк и пошел вперед, толкая велосипед одной рукой. Через пару шагов вспомнил о тяжести на спине.

– Сам иди, – посоветовал он.

Роп одну за другой разогнул три членистые ноги, охватывавшие грудь инспектора, поставил их на тротуар, затем грациозно, чуть покачиваясь, пошел рядом с инспектором. Шагающий треножник походил на двухметровую модель марсианской боевой машины из «Войны миров». Впрочем, корпус полицейского робота спроектировали, имея в виду именно эту идею. Права арестовывать роп не имел – но благодаря крайне устрашающему виду едва ли в нем нуждался.