Роберт Хайнлайн - Магия. Инкорпорейтед Страница 9

В этом круге находилось нечто бесформенное, капающее и растекающееся слизью в границах магического кольца. Пахло рыбой, водорослями и йодом.

— Ты опаздываешь, — сказала миссис Дженнингс. — Ты получила мое послание. Почему же ты ждешь, чтобы я тебя принудила?

Ундина издала болезненный, сосущий звук, но не ответила.

— Прекрасно! — твердо сказала миссис Дженнингс. — Я не буду с тобой спорить. Ты знаешь, чего я хочу, и ты это сделаешь!

Она встала и схватила большую центральную свечу. Жаркое пламя взвилось вверх, как факел, и миссис Дженнингс провела им по кругу ундины.

Раздалось шипение, словно вода брызнула на раскаленное железо, и визгливое бормотание. Миссис Дженнингс тыкала в ундину огнем еще и еще. Наконец она остановилась и посмотрела вниз, где лежала вздрагивающая, съежившись, ундина.

— Так тебе и надо, — сказала миссис Дженнингс. — В следующий раз будешь слушаться своей госпожи. Убирайся!

И ундина как провалилась сквозь землю, оставив за собой сухую пыль.

Миссис Дженнингс разрезала кинжалом круги, чтобы позволить нам выйти, и пригласила нас в свой круг. Серафим легко выпрыгнул из своего маленького круга в большой и стал тереться о ноги хозяйки, громко мяуча. Она произнесла несколько непонятных слов и хлопнула в ладоши. Снаружи началось бурное движение и рев. Палатка колыхалась и трещала. Я слышал журчание воды, треск пламени и топот торопливых шагов. Миссис Дженнингс оглядывалась по сторонам, и там, куда падал ее взгляд, стена палатки становилась прозрачной. Я вглядывался в непонятную суматоху.

Все прекратилось так же внезапно, как и началось. В наших ушах была тишина. Палатка исчезла. Мы стояли в загруженном дворе возле моего главного склада. Да, но он был снова здесь! Он вернулся невредимым, без всяких следов огня или воды. Я бросился через главные ворота туда, где моя контора выходила на улицу. Контора тоже была здесь, ее витрины сияли на солнце, на одном углу была эмблема Ротари-клуба, а наверху большими буквами вывеска:

Джедсон подошел ко мне и тронул за руку.

— Чего ты орешь, Арчи?

Я уставился на него. Я и не знал, что ору.

В понедельник с утра мы работали как обычно. Я решил, что все пришло в норму, и что все беды позади. Оказалось, что я поспешил с выводами.

Как будто ничего особенного не происходило — обычные превратности бизнеса, мелкие неприятности, случающиеся во всякой работе. Все это предполагаешь и обвиняешь небо. Ни одна из этих мелочей не стоила того, чтобы упоминать о ней отдельно, но дело в том, что они повторялись уж слишком часто.

Любой бизнес зависит от умения руководить им: убытки от непредвиденных событий должны быть средней величиной за несколько лет — порядка нескольких процентов от общих расходов. Так и учитывается в смете. Но я столкнулся с таким количеством пустяковых случаев и мелких затруднений, что вся моя прибыль была съедена.

Однажды утром два моих грузовичка не захотели заводиться. Мы не могли найти поломки. Я затащил их в мастерскую и на день арендовал грузовик в дополнение к моему оставшемуся. Свои поставки мы выполнили, но я вычел арендную плату за грузовичок, счет за ремонт и сверхурочные шоферам и имел за день чистый убыток.

На следующий день я собирался заключить сделку с человеком, которого два года пытался поймать: сделка была не великой важности, но обещала большую работу в будущем, потому что этот человек владел довольно-таки доходным имуществом — несколькими кортами, одним или двумя многоквартирными домами, торговыми точками — и оказывал влияние на местные выборы. Он постоянно делал заказы на ремонтные работы и очень часто — на новое строительство. Если бы я подошел ему, он, вероятно, стал бы постоянным клиентом с быстрой оплатой, так что имело смысл заключить с ним сделку даже с незначительной прибылью.

Мы стояли в выставочном помещении перед моей конторой и разговаривали, почти уже придя к соглашению. В трех футах от нас была выставка солнцезащитной краски — аккуратная пирамида банок. Я могу поклясться, что никто из нас не задевал ее, но она вдруг обрушилась на пол со страшным грохотом. С одной банки слетела крышка, и моего предполагаемого клиента окатило красной краской. Он взвыл: я подумал, что он упадет в обморок. Я отвел его в контору и попытался успокоить, вытирая его костюм своим носовым платком — правда, без большого успеха. Он был вне себя от ярости.

— Фрезер, — кипятился он, — увольте работника, столкнувшего эти банки! Посмотрите на меня! Костюм погублен. И плакали мои восемьдесят пять долларов!

— Не спешите, — мягко сказал я, сдерживаясь. — Я не стану увольнять человека в угоду клиенту и не хочу, чтобы от меня этого требовали. Но возле этих банок не было никого, кроме нас с вами.

— Вы думаете, что это я их толкнул?

— Вовсе нет. Я знаю, что вы этого не делали. — Я выпрямился, вытер руки и достал из стола чековую книжку.

— Выходит, толкнули вы?

— И не думал, — терпеливо ответил я. — Сколько, вы говорите, стоил ваш костюм?

— А что?

— Я выпишу чек на эту сумму.

Я и в самом деле хотел это сделать. Я не чувствовал себя виноватым, но ведь это произошло в моем магазине.

— Вы так легко не отделаетесь! Дело не во мне, не в цене костюма… — Он схватил шляпу и выскочил. Я знал его репутацию: больше я его не увижу.

Вот такого рода вещи я и имел в виду. Конечно, банки могли быть плохо поставлены, но могло быть и колдовство. Несчастные случаи сами собой не происходят.

Через пять дней ко мне пришел Дитворт по поводу жульнического счета Бидди. Ночью и утром я подвергся непрерывному потоку неприятностей, и настроение у меня было никудышным. Как раз сегодня бригада цветных каменщиков бросила одну из моих работ, потому что увидела на некоторых кирпичах выведенные мелом знаки. «Это знаки вуду», — сказали они и дотронулись до кирпича. Я не был в настроении беседовать с Дитвортом и решил, что буду предельно краток.

— Добрый день, мистер Фрезер, — любезно сказал он. — Не уделите ли вы мне несколько минут.

— Десять минут, — согласился я, взглянув на часы.

Он поставил портфель возле ножки стула и достал несколько бумаг.

— Тогда я приступаю прямо к делу. Это по поводу требования мистера Бидди. Мы с вами деловые люди, и я уверен, что мы придем к соглашению.

— Бидди ничего не может требовать с меня.

Он кивнул.

— Я понимаю ваши чувства. Конечно, в письменном контракте не указано, что вы обязаны ему платить. Но бывает, что подразумеваемое не всегда записывается.