Ник Перумов - Пепел Асгарда Страница 10

– Дозволенного кем? – тотчас перебила воительница. – Прости, повелитель…

Старый Хрофт ухмыльнулся, криво и недобро.

– У меня есть подозрения, дочка. Но оглашать их пока не стану – слово Древнего Бога разносится широко, куда шире, чем нам порой бы хотелось.

– Но я вообще не ведаю ничего ни о каких «реках магии»! – развела руками Райна. – Я никогда не колдовала и не волшебничала. Только те руны, что ты дал нам, отец, руны для боя и врачевания ран. Множество смертных чародеев, что мне довелось сразить, владели заклятиями куда убийственнее моих. Да мои, впрочем, и убийственными-то назвать нельзя…

– Именно, дочка, – подхватил Старый Хрофт. – Но ты их повергла, не так ли?

Райна кивнула.

– Ты повергла их потому, что умела сражаться, потому, что битва – суть истинной валькирии. Твоя мать с голыми руками пошла на драконейта, а ты, не владея магией, шла на могущественных волшебников. Рука и клинок, дочь моя, клинок и рука.

– Хорошо, отец, – послушно кивнула воительница. – Но ты упоминал о об оружии для себя самого?

– Золотой Меч сработали мастера Кольчужной горы, здесь, на севере Хьёрварда. Мастер Браддар сотворил его, но, признаюсь честно, немало сил в том клинке было от Гулльвейг, Матери Ведьм[5].

– От неё? – растерялась Райна.

– Да, дочка. Её талисман, амулет иль оберег – называй как хочешь, – расплавленный в тиглях Кольчужной горы, отдал свою мощь клинку. Знаешь… сейчас я даже рад, что Золотого Меча больше нет. С ним в бой выходить – словно с женой, которую ревнуешь. Всё вроде б так, и сталь не подводит, а что-то и не так, будто на сторону нет-нет да и покосится. Может, просто так покосится, а может, и с умыслом. Новое оружие для задуманного нужно, совсем-совсем новое. Хоть и из старой стали.

– И ты знаешь, отец, что вложишь в него?

Старый Хрофт кивнул – мрачно и торжественно, словно в былые времена, словно с трона Валгаллы, когда на плече сидят вороны, у ног пристроились волки, а перед владыкой Асгарда шумно пируют, возглашая ему здравицы, вечные воители-эйнхерии.

– Да. Но сперва ты, валькирия.

– П-почему я?

– Потому что, едва разойдётся весть, что вложено в мой меч, разразится война.

– Война – это хорошо, – почти обрадовалась Райна. – Мне было скучно без доброй драки, потому всегда нанималась, долго не сидела…

– Но ты не нанималась к первым попавшимся, – сощурился Отец Дружин. – А под конец и вовсе забросила кочевую жизнь, обосновавшись в Долине Магов!

– Они помогали людям, – негромко отозвалась воительница, словно погружаясь в воспоминания. – Многие из них. Лечили болезни, у людей и у скотины, следили за погодой, помогали справиться с чудовищами, расчистить гнилое болото, откуда лезли ядовитые гады или где плодилась мошка, разносящая заразу. Я осмотрелась, присмотрелась… и решила остаться.

– И правильно, – одобрил Отец Богов. – В конце концов, так и началась та дорога, что привела тебя к нашей встрече.

О прозвучавшем слове «война» они оба словно бы забыли.

Интерлюдия 1

Война. Она вечно кипит в Упорядоченном. Миры не остаются в покое, где-то непременно сшибаются полки, где-то извергаются вулканы, где-то подземные боги – или существа, когда-то бывшие таковыми, – рвутся к поверхности, где-то владыки воздушных океанов насылают всесокрушающие ураганы – сила течёт, равно служа всякому, кому достанет умения поставить её себе на службу.

Хедин, Познавший Тьму, Новый Бог сущего, владыка…

Он поморщился. Титулы нужны не ему, а вставшим на его сторону. Им так легче.

– Вестей от Ракота как не было, так и нет.

Волшебница Сигрлинн, в любимом белом платье, облегавшем стройную талию, застыла в проёме окна. Внизу беспечно перекликались пичуги и распускались венчики цветов – в Обетованном царит вечная весна, самое радостное и беззаботное время года.

– Он идёт по следу, не сомневаюсь.

Познавший Тьму склонялся над тавлейной доской. Фигурки, обычно оживавшие под его пальцами, на сей раз оставались неподвижны.

– Да, но сколько же можно молчать?

Глухо и тупо стукнул о стол передвинутый Левиафан. Сигрлинн тихонько вздохнула.

– А эти известия, от гномов из отряда Ракота, от Оррида и Керрета? Насчёт попавшегося «Дальнего»?[6] Я могла бы отправиться сама…

Познавший Тьму лишь покачал головой.

– Там справятся без нас с тобой, Си.

– У тебя дурные предчувствия? – Она оказалась рядом, коснулась его затылка.

– Дальние не попадаются в столь простые ловушки. Если это случилось – скорее всего, по их собственному замыслу. Посланные должны вот-вот вернуться.

– А Хрофт? Отец Дружин?

– У него свой путь, Си.

Она с тревогой покачала головой.

– Хедин. Мой Хедин. Ты пытаешься объять необъятное.

– Для чего ж ещё нужны боги? – Он улыбнулся.

– Слишком много всего, – вздохнула она. – Жаль, жаль, что Упорядоченное так и не призвало меня саму…

– Почему ты так решила?

– Милый мой Познавший, мы всё-таки не зря странствовали с тобой от одного Источника к другому. Я остаюсь Истинным Магом, наверное, последним. Все прочие – не в счёт. Они не прошли посвящения. Связь прервалась. Наверное, потому ты и оставил всё, как есть, предоставив их собственной судьбе.

Познавший передвинул ещё одну тавлейную фигурку.

– Си, ты – это ты. Не маг и не богиня, просто – ты.

– Красивые слова, – насмешливо фыркнула та. – Спасибо за комплимент, дорогой.

– Вовсе нет, – Хедин не поддержал шутливого тона. – Мы всегда пытались сделаться кем-то, сравниться с чем-то. Как-то назваться. Магом, богом, силой. Чем-то ещё. – Он вздохнул. – Ракот обожает перевоплощения, наверное, ещё и потому, что устал быть именно «чем-то». Последнее время я всё больше хочу просто быть, Си. Без названий и имён. Дорога… дорога к чему-то совершенно новому – она началась там, в Эвиале, когда мы с Ракотом выбирались из ловушки, подстроенной нам смертным чародеем Игнациусом. Чародеем, думавшим, что обхитрил всех. Страстно мечтавшим именно сделаться кем-то, кем он никогда не был.

– Дорога к новому, – эхом откликнулась Сигрлинн. – Ты видишь, куда? К чему?

– Упорядоченное должно измениться, – глухо сказал Познавший Тьму, не отрывая взгляда от тавлейной доски. – А мы, чтобы сохранить его и всех, кто в нём, должны измениться первыми.

Глава II

Альвийская гордость

Фиолетовые огни тоннелей и островерхие горы кончились. Старый Хрофт с дочерью оказались в коренном, истинном Альвланде, стране, где с самого её основания почти не бывало смертных людей. Гномов чуть побольше, ну а эльфов, разумеется, не случалось вовсе. Уж что-что, а помнить обиды – неважно, истинные или мнимые, – альвы умели чуть ли не лучше всех в Хьёрварде, превзойдя злопамятностью даже ворчливых гномов.

К западу от Альвланда некогда простиралось Хранимое Королевство, оно пало вместе с Молодыми Богами, и с тех пор там обосновалась разномастная баронская вольница. С юга надавили бонды-пахари, им вечно не хватало земли. Изначальные обитатели державы Видрира, её последнего короля, кто бежал в Южный или Западный Хьёрвард, кто подался на восток, за владения ярлов, за степи Рогхейма, где берег вновь сворачивал на полдень, а море слегка теплело.

Но многие и остались, смешавшись с новоприбывшими.

По всей некогда великой стране, ныне обратившейся в лоскутное одеяло, ещё стояли, возведённые не на века – на тысячелетия! – каменные храмы Ямерта и прочих. Иные впали в запустение, заросли лесом, деревья ухитрились пустить корни на вымощенных гранитными плитами террасах, в кронах обосновались птицы с белками, и грозный бог света мрачно взирал пустыми глазницами на шумные базары пернатых.

Иные святилища, напротив, остались как есть. Боги – они всё-таки боги, лучше уж не связываться, как бы чего не вышло. Нет, жрецов Ямерта или Ямбрена там не осталось тоже, и в храмах обосновались где купеческие гильдии, где местные правители, а где и совершенно особые люди – служители Хедина и Ракота.

На всё это альвы с высоты своих башен взирали в полном и великолепном равнодушии. Познавший Тьму победил, и это хорошо, ибо приближало Конечную и Окончательную Победу Народа Альвов; а до прочего, до дел краткоживущих людей, словно муравьи копошащихся на руинах огромной державы, альвам дела не было.

На картах Альвланд обычно изображался зажатым меж двумя горными цепями, протянувшимися с севера на юг, но при этом открытых на полдень и полуночь. Это, конечно, было не так, не таков нрав у альвов, чтобы оставлять что-то на волю природы или коварного неприятеля. Где тянулись длинные гряды холмов, перемежающиеся лесистыми долинами, альвы, не щадя сил, поднимали и поднимали из земных глубин огромные монолиты, тянули сквозь песок и глину несокрушимые гранитные скалы, ничем не уступающие естественным.