Евгений Щепетнов - Монах. Шанти Страница 12

Дворец. Да, император Славии точно не доверяет своим подданным, пришло в голову Шанти. Брать приступом такое сооружение было бы очень, очень сложно. Площадь вокруг дворца открыта, простреливается на пятьсот шагов, несколько уровней охраны – лучники, мечники, копейщики, конные и пешие. Проверка при въезде на площадь, проверка, когда начальник тайной стражи со своим секретарем-замом входил во дворец.

Громадные стены, сложенные из отесанного камня, нависали над головой, вдавливая наблюдателя в землю своей монументальностью, тяжестью, дикостью. В Балроне все было гораздо изящнее, хотя императорский дворец и там был хорошо защищен. Здесь же он просто город в городе, государство в государстве – могучий, оставляющий ощущение вечного, незыблемого и как бы говорящий подданным императора: «Мы здесь на века! И не надейтесь, что будут какие-то изменения!»

Пока Шанти шла к входу в императорский корпус, незаметно осматривалась вокруг, прикидывала, как армия могла бы захватить этот дворцовый комплекс, какие силы нужны для этого. И пришла к неутешительному выводу: взять дворец не то что трудно, практически невозможно – теми силами, что были до того, как в нем оказался Андрей. Только теперь, с появлением пушек, пулеметов, ракет и взрывчатки, можно уничтожить засевшие во дворце войска – и это заняло бы много времени, средств и сил.

Усмехнулась про себя: само собой, никто не собирался брать в лоб это сооружение. Пока не собирался. Балрон отстраивался, преобразовывался, вооружался – когда-нибудь дело до войны точно дойдет, но не сейчас.

То, что задумала Шанти, – ее личная инициатива. Никто не знает, что именно она собралась делать. Никто.

Начальника тайной стражи провели через двор за воротами, потом по длинной террасе над прудом, где плавали лебеди и утки. Пруд довольно большой и может обеспечить водой весь дворец на протяжении не то что месяцев – лет, сразу прикинула драконица.

Потом они прошли через сад, ухоженный, с подстриженными газонами и цветущими южными растениями, распространявшими сладкий запах, напоминавший запах сладостей и благовоний.

По дорожкам, выложенным мозаичной плиткой, гуляли дамы, они с любопытством проводили взглядом мужчину в синем костюме, некоторые из них изобразили легкий поклон и сладкую улыбку. Шанти на всякий случай слегка кивнула, чем вызвала недоумение Хастера – видимо, эти дамы не были достойны поклона. Выругавшись про себя, Шанти перестала отвлекаться от цели и, уже не глядя по сторонам, пошла за провожатым, пожилым мужчиной, одетым в расшитую серебряными узорами черную униформу. Двое служителей дворца и двое стражников-телохранителей сопровождали начальника тайной стражи во время прохода по дворцовому комплексу.

Скоро каблуки драконицы и сопровождающих застучали по паркету главного корпуса, резиденции императора Славии. Длинный коридор, в котором стояло множество украшенных позолотой, серебром и костью столиков, стульев, шкатулок и всякой такой дребедени, был заметно пышнее, чем такой же коридор во дворце императора Балрона. Уж Шанти-то знала это наверняка, ведь ей некогда пришлось править под видом императора Балрона, и довольно длительное время. Именно тогда она натренировалась изображать человека, мужчину. В противном случае сейчас ей было бы гораздо сложнее.

Коридор привел в небольшой зал, где у стен стояли диваны и кушетки, на которых сидели немногочисленные посетители, ожидавшие аудиенции императора. Они держали в руках футляры для бумаг, видимо, собирались испросить для себя какие-то блага, за определенную мзду конечно. В тех случаях, когда обращались напрямую к императору, дело должно было иметь чрезвычайную важность и соответственно стоимость. При этом взятка могла составлять и сотни тысяч золотых, а то и миллионы.

В столице поговаривали, что за право эксклюзивной поставки шелков в Славию дворянин десятого ранга Эдвадс выложил больше миллиона золотых и вернул их за считаные годы – шелка популярны в Славии. Впрочем, особого счастья это ему не принесло: через три года после того, как он получил исключительный патент на поставку тканей, ему из арбалета прострелили голову, и никто так и не дознался, чьих рук это дело. Говорили, что тут мог быть замешан конкурент, дворянин десятого ранга Истро, но прямых доказательств не было, а кто посмеет беспокоить важного господина без неопровержимых доказательств? Убийство осталось нераскрытым, как, впрочем, частенько случалось в славном государстве Славия.

Просители внимательно посмотрели на начальника тайной стражи, те, кто его знал, поклонились, Шанти ответила легким кивком – много чести им, чтобы наклонить голову больше чем в еле заметном кивке. И хихикнула про себя: быстро же она вживается в роль важного господина!

Ожидать пришлось минут десять, и драконица откровенно заскучала. К исходу пятой минуты она прикидывала, как будут гореть эти столы и кушетки, если их полить драконьим пламенем, а еще достаточно ли широки окна, если бы она в своем природном обличье попыталась вылететь в небо.

К десятой минуте ожидания Шанти была достаточно зла, чтобы поубивать массу народу. Ей хотелось пить, но едва она встала, чтобы налить себе отвратительно желтой жидкости из хрустального кувшина, стоящего на столе (забыла, что можно приказать секретарю!), высоченная дверь в приемную императора распахнулась, и человек в черном мундире пригласил:

– Прошу пройти господина Зоргена Иснака. Его величество император Славии дают ему аудиенцию.

В углу на диване кто-то вздохнул, и оттуда пошла волна зависти и неприязни. Справа – тоже волны зависти, а еще любопытства. Видимо, гадали, зачем начальник тайной стражи пришел к императору, чем будет с ним делиться, какой информацией. Не зря Иснак стал одним из богатейших людей Славии – он держал в руках множество нитей, финансовых и политических.

Шанти знала о нем многое. И по-другому быть не могло, ведь она сама некоторое время назад занимала то же самое место, что и Иснак, только в Балроне. И глупо было бы, если бы она не знала своего главного врага. Шанти никогда не видела его в лицо, но сведений о нем было достаточно. Как и у него о Шанти. Если бы драконица дала ему время, он бы вспомнил, кто такая Шанти, – не зря он на допросе переспросил, услышав ее имя. Просто он не мог поверить, что сама могущественная глава тайной стражи Балрона явилась к нему вот так – из темницы, под конвоем стражников. Это было просто нереально. Но Шанти не дала ему времени вспомнить.

Комната для приемов похожа на ту комнату, где ожидали дворяне и купцы, отличие было лишь в том, что на возвышении стоял трон, выглядевший как здоровенное позолоченное кресло или скорее стул с подлокотниками. Оно пустовало, и сопровождающий, не глядя на трон, быстро прошел мимо него к незаметной дверце в стене, бесшумно распахнувшейся в тот момент, когда к ней приблизилась процессия.

Шанти с сопровождающими оказалась в не очень большой комнате позади трона.

Уютные диваны, обтянутые толстой бархатной тканью, стулья, больше подходящие для спальни какой-нибудь дамы, чем для императорской комнаты приемов. Император сидел в глубоком кресле, положив ноги на стол.

Это был довольно-таки молодой человек лет тридцати, а может, и помладше, с одутловатым, некогда симпатичным лицом, теперь опухшим от пьянства и наркотиков. Он вступил на трон в четырнадцать лет, когда, обожравшись за пиршественным столом, умер его отец – не выдержало сердце, давно уже с трудом прогонявшее кровь через жирную тушу, больше похожую на борова, чем на человека. О смерти прежнего короля не жалел никто, кроме начальника канцелярии императора, частенько подмахивающего нужные документы, за которые ему давали хороший куш. Последние годы император мало интересовался государственными делами, их вершила свита.

Шанти огляделась по сторонам – она почему-то ожидала увидеть здесь адептов исчадий, ведь те простерли свои щупальца во все структуры государства, в том числе и во дворец императора. Но вопреки ожиданию красных плащей нигде не было видно. Видимо, обыденный рабочий прием императора был не таким важным делом, чтобы тут присутствовало хотя бы одно исчадие.

Император поднял руку, вяло махнул ладонью, приветствуя начальника тайной стражи, другой рукой сделал знак слуге, и тот наполнил бокал синего фузянского стекла розовым вином. Император с видимым удовольствием отхлебнул и, облегченно вздохнув, сказал:

– Вчера устроил вечеринку. Перебрал. Голова раскалывается! Наши лекари совсем идиоты, не могут лечить. Ну что у тебя, Зорген, я слышал, ты едва не лишился башки? Было бы досадно – кто тогда будет так эффективно добывать мне деньги на милые шалости? Проклятый казначей сегодня опять ныл, что денег в казне осталось мало и нам стоит попридержать коней с развлечениями. А ради чего тогда жить? Вино, девки, порошок – вот ради чего можно жить, не правда ли? Ну да, да – знаю, ты живешь ради власти и ради государства, за что тебе честь и хвала. Но не всем же быть такими праведниками?!