Евгений Щепетнов - Монах. Шанти Страница 14

– А что так? Чего они такого тебе сделали?! – хмыкнула Шанти.

– А кто их любит? Начальник собирался в дальнейшем подвинуть их от власти – хоть они и скрывают, но колдовская сила от них ушла, у нас есть сведения.

– Замечательно! – восторженно хлопнула в ладоши Шанти. – В этом мы с тобой точно найдем взаимопонимание. Только не подвигать их будем, а уничтожать! Всех до одного! Хватит им в Славии воздух портить.

– Хватит, – кивнул Шур и, криво усмехнувшись, добавил: – Ваше величество!

– Как успехи? О-о-о! – Урхард взглянул на внушительную стопу шкур и удивленно поднял брови. – Это что они сегодня, решили все запасы выложить? Вроде не сезон для охоты, это ведь откуда-то из сундуков. Странно…

– Ничего странного, – хихикнула Беата, болтая ногами, свешенными с прилавка, на который она забралась. – Приходили посмотреть на нового человека, а больше всего – кого же выбрала твоя сумасшедшая дочка вместо таких красивых и мужественных парней деревни! Ты бы видел, как они разглядывали Андруса! Хетель с Эгилем просто прожгли взглядом нашего найденыша, Хетель аж зубами заскрипел! Если бы тебя не боялись, задушили бы Андруса!

– И чего они меня боятся? – пожал плечами Урхард. – Я же добрый, правда, дочка?

– Ага. Добрый. Представляешь, Андр, два года назад папаша Хетеля нажрался и пришел в лавку правды добиваться – типа папка обманывает его, покупает за медяки, а продает за золото! И что он должен поучить этого проклятого торгаша уму-разуму. Папка так его двинул – придурка отливали водой, он очухался только часа через два. И потом к лекарю ходил. С тех пор притих, только зыркает, как на тварь! – Беата радостно захихикала, а Урхард нахмурился:

– Ну зачем болтаешь… ну двинул и двинул – первый раз, что ли? Охотники – народ серьезный, с ними нужно строго. Так-то в основном мирные люди, но иногда их будто переклинивает – так и хотят кому-нибудь башку разбить или кишки выпустить. Ты думаешь, зря в последний день седмицы устраиваем состязания?

– А что за состязания? – хмыкнул Андрус. – Я ничего не знаю. Расскажете?

– Так я и говорю – народ бесится, от скуки, от безделья, кровь играет. Чем занять дурную башку? Не книжки же читать, в самом деле. От книжек с ума сходят, это всем известно. Вот некоторые девочки начитаются книжек, спятят и влюбляются в не пойми кого! – Урхард был совершенно серьезен, но в глазах метался огонек смеха. – Так вот, устраиваются состязания. А что? Всем развлечение – парни и мужчины показывают, что умеют, проверяют себя в бою, женщины смотрят на своих избранников. Там же подбирают пары для женитьбы – лучшие бойцы всегда имеют больший шанс выбрать самую роскошную девушку. Да и родителям девушки выгодно – опытный воин, охотник может лучше обеспечить семью, дать хорошее потомство. С давних пор так повелось, еще до меня так было. Не знаю, кто завел такой обычай, но он был очень умным человеком.

– Я тоже люблю смотреть! – встряла Беата. – Интересно! Парни такие важные, расфуфыренные, как петухи! Ходят, бровь поднимут – ну что ты, прямо-таки петух перед курицами! А эти дуры кудахчут, обсуждают стати самцов! Ухихикаешься!

– А ты что, ни с кем не дружишь? – улыбнулся Андрус. – Я имею в виду девушек, подружек.

– Ясно, что не парней! – фыркнула Беата. – Я тебе уже говорила, какие они дураки. Так и девки тоже дуры! Скучно с ними. Начнешь что-то рассказывать из книжки – охают, ахают, глаза таращат. Вначале забавно, потом тоска берет – ну нельзя же быть такими дурами! Они говорят только о парнях, о платьях, о приданом, которое за ними дадут, спорят о способах вышивки на переднике и больше ничем, понимаешь, совсем ничем не интересуются! Им плевать на весь мир, кроме этой тухлой лесной дыры!

– Эй-эй, потише насчет дыры! – буркнул Урхард. – Между прочим, ты тут родилась, выросла и живешь! И мы с тобой тут живем! В дыре, понимаешь ли…

– Тошно тут. Ты мог бы давно купить лавку в городе, а не сидеть в глухомани! – парировала Беата. – Пап, чего мы хороним себя здесь? Правда, почему бы нам не уехать в город?

– Значит, есть причины, – отрезал, нахмурившись, Урхард. – Все, разговор на эту тему окончен. Ты проверила качество шкур? Андрус неопытный, могли подсунуть некачественной выделки.

– Нормально все. Первоклассные шкуры. Они знают, что ты дрянь не берешь.

– Хорошо. А что у нас брали, Андр? Что покупали?

– Наконечники стрел, ножи, топоры. Крупу еще. Рубах несколько – замучился высчитывать, сколько это будет на деньги, и всякое такое прочее, – усмехнулся Андрус. – Муторно, конечно, для меня. Лучше бы я мешки таскал!

– Потаскаешь еще. Беа, отнеси шкуры на склад, повесь. Золота не приносили?

– Нет, не было. А что, находят?

– Бывает. Я тебе потом расскажу, как и что по золоту. И по камням. Если появятся – меня зови, сам не решай. Забыл тебе сказать заранее, мой просчет. Что неясно, в чем не можешь разобраться – меня зови. Я всегда рядом.

– Андр, пойдешь со мной завтра на состязания? – перебила отца Беата. – А то мне одной идти не хочется. Да и опять кто-нибудь приставать будет, а с тобой, может, и не будет. Тем более что завтра непростой день! Праздник!

– Вы так и не рассказали – что за состязания? Чего делают-то?

– Да чего? Борются, из луков стреляют да на мечах дерутся. Вот и все. Ты умеешь из лука стрелять?

– Не помню… вроде умею, но не так чтобы очень.

– А на мечах? Бороться ты умеешь, уверена, – хмыкнула Беата. – Кстати, сегодня будем заниматься?

– Если хочешь, – улыбнулся Андрус. – Мышцы не болели?

– Болели. И болят! Ну и что? Хорошо! Я стала сильнее и быстрее, точно! Пап, он меня учит упражнениям, которые похожи на драку, только медленные. И вроде медленные, а все мышцы потом болят. Вот!

– Развлекайся, развлекайся, – рассеянно буркнул Урхард, записывая что-то в потрепанную книжицу, которую достал из наплечной сумки. – Только отнеси шкуры, как я сказал! Быстренько, ну!

Беата недовольно скривилась, собрала в охапку шкуры и, когда выходила, скорчила рожицу отцовской спине. Тот кашлянул и грозно взревел:

– И не строй рожи! Что сказано – надо выполнять быстро, без раздумий! Пошла на склад! Брысь!

Беата захохотала и бегом бросилась вниз, в полутемную, освещенную светом фонаря «пещеру». Урхард прислушался к ее шагам и сокрушенно покачал головой:

– Да, тяжко ей здесь. Дурак я был – обучил грамоте, книжек накупил. От книжек и правда томление духа и лишние мысли. Вот не знала бы, что можно жить по-другому, и не тосковала бы здесь, в деревне. А теперь что? Мы сами за собой ухаживаем – слуг нет, приходится и лошадей поить-кормить, и убираться, и готовить, и стирать самим. Вроде и деньги есть, но нанять здесь прислугу – не поймут, скажут, зазнался. Не принято.

– Может, и правда купить лавку в городе и уехать? – предложил Андрус. – Почему бы и нет? Приезжать, скупать шкуры – ну… два раза в неделю, привозить товары, а зачем постоянно здесь жить?

– Ты многого не знаешь, – нахмурился Урхард. – Здесь безопаснее.

– Среди магических тварей и буйных охотников?

– Иногда бывает, что среди зверей из Леса гораздо безопаснее, чем среди людей, – туманно ответил Урхард. – Все, запирай лавку. На сегодня хватит. Иди… танцуй.

– Танцуй? – не понял Андрус. – А! Ты называешь это танцем. А что, есть что-то от танца. А тут как танцуют? В смысле – взаправду танцуют?

– Попроси Беату, она тебе покажет, – усмехнулся Урхард, – с радостью покажет. Все, вали отсюда. Молодец, хорошо поторговал. Я думал, что ты в первый день работы все перепутаешь, а ты нет, разобрался. Шагай наверх – жена ужин приготовила, сейчас все вместе поедим. Я немного задержусь, пересчитаю шкуры на складе – может, пора в город съездить…

– Вот так… ногу переставил… Раз! Раз! Раз! Ну вот, вот… получается. Если ты можешь такие сложные штуки, как в твоем «танце», делать, то уж тут – плевое дело!

Андрус держал в руках упругое, горячее тело девушки и не мог думать больше ни о чем, кроме как о ней. Он сбивался с шага, отчаянно фальшивил, едва не наступая Беате на ноги, и силился выбросить из головы ее упругую грудь, прижавшуюся к его груди, ее бедра, которых он ненароком касался, ее… В общем, все тело Беаты было желанно до такой степени, что хотелось выть или скрипеть зубами. Нет, он не мог себе позволить такую вольность:

– Хватит. Все, на сегодня хватит. Разреши, я побуду в одиночестве. Слегка помечтаю, как ты говоришь…

– Мечтай… а что, со мной мечтать нельзя? – обиженно шмыгнула носом Беата. – Обязательно прогнать меня, как какую-то дворовую собачку? Ну и сиди тут как пень! Старый, замшелый, полуседой пень! С кривой рожей притом!

Девушка громко хлопнула дверью, едва не сбив с полочки кружку, в которой Андрус обычно держал колодезную воду – ночью попить. Последние дни ему постоянно хотелось пить – видимо, обезвоженный организм срочно восстанавливал запасы жидкости.